Чтение 46–й страницы книги ~Свидание с Петербургом~

Откуда у Сашки эта дивная книга? Не иначе как прокурор Ягужинский в свое
время купил ее за какой-то надобностью, скорее всего, чтобы государю
угодить.

В этот момент дверь в библиотеку отворилась и в нее просуну-лась голова
лакея:

-- Барин, там внизу неведомо чей слуга бранится, требует Алек-сандра
Федоровича. Я ему говорю -- нету их дома, а он не верит и записку сует. Я
подумал и взял -- может, что-нибудь срочное?

-- Давай сюда записку.

Листок был сложен пополам, слова нацарапаны вкривь и вкось, подписи не
было, но текст заслуживал внимания: "Я жду вас в карете для важного
разговора. Записку уничтожьте".

Алеша с сожалением посмотрел на атлас: как бы славно сейчас над картами
посидеть. Если бы не этот постскриптум об уничтоже-нии записки, он бы так и
сделал. Пусть Сашка сам по возвраще-нии разговаривает важно с кем ему
заблагорассудится. Но в припис-ке угадывалась тайна, и он не имел права
отмахнуться от нее в по-добной ситуации: Никита под арестом, Сашка
неизвестно где... Алеша сунул записку в атлас как закладку, водрузил книгу
на место и поспешил вниз.

"Неведомо чей слуга" был стар, вернее сказать, дряхл, но одет чисто,
даже с некоторым шиком, словно донашивал старые вещи хозяина,

-- Кто ждет меня в карете?

-- Соблаговолите следовать за мной,--церемонно сказал слуга, распахивая
дверь на улицу. Алексею ничего не оставалось, как последовать за ним. И
странно, мысль о западне или ловушке даже не пришла ему в голову, он только
подумал: надо бы после разго-вора попросить хозяина кареты, чтоб подвез его
домой, а то Софья совсем с ума сойдет.

Никакой кареты возле подъезда не было, однако слуга проворно заковылял
в сторону собора Святого Исаакия, время от времени он останавливался и манил
Алешу за собой. Карета обнаружилась за кустами в тени деревьев. Как только
они приблизились к ней, слуга залез на козлы, видно, он исполнял обязанности
кучера. Дверца распахнулась вдруг, и из темноты раздался насмешливый высокий
голос:

-- Прошу вас, сударь. Невидимая рука выбросила подножку.

-- Куда вы меня везете и с кем имею честь?--спросил Алеша, совершенно
забыв, что в карете ждут не его. а Белова, и не мешало бы об этом
предупредить.

-- Мы сделаем кружок и вернемся на старое место. Не надо тру-сить,
молодой человек!--со смехом сказал невидимка.

-- Однако...-- с негодованием прошептал Алеша и залез в карету. На него
пахнуло запахом винного перегара и какой-то пряной, чесночно-перечной
закуски. Если на улице был полумрак, то в карете за зашторенными окнами
стояла полная темнота. Лица мужчины не было видно, но, судя по голосу, он
был молод, только пьян по-рядком.

-- Хорошо, поехали. Я вас слушаю.

-- Ух ты...-- с удивлением произнес мужчина.-- Это кто же сюда явился?
Я жаждал Александра Белова.

Алеша резко отодвинулся, желая повернуться к собеседнику лицом, однако
тот, видимо, иначе истолковал этот жест, потому что цепко схватил его за
руку и крикнул угрожающе: "Сидеть!"

Карета меж тем неторопливо тронулась. Мужчина распахнул дверцу и
крикнул слуге:

-- Подай фонарь!

-- Оставьте меня, сударь. Я не собираюсь бежать.-- Алеша с трудом
выдернул руку и стал растирать запястье. Мерзавец пьяный, как клещами сжал.
Незнакомец не сказал еще ни слова о деле, а уже очень ему не понравился.

Слуга на ходу передал горящий фонарь, внутренность кареты осветилась, и
двое сидящих в ней с любопытством уставились друг на друга.

При первом взгляде Алеша не увидел в лице незнакомца ничего
неприятного, оно было даже, пожалуй, красиво, но при внимательном изучении
поражало несоответствие между узкими, недобрыми глаза-ми -- в них были и
сила, и власть -- и капризным ртом над малень-ким круглым подбородком.
Мужчина вдруг рассмеялся, показывая длинные белые зубы.

-- Я вас знаю. Вы с Беловым всегда в одной упряжке. Вас зовут?..

-- Алексей Корсак к вашим услугам.

-- О, ваши услуги мне не нужны. Я сам готов оказать... по мере сил. А
вы меня не знаете? И не догадываетесь, кто я? Неужели ваш друг Белов никогда
не рассказывал вам о графе Антоне Бесту-жеве?

-- Так это вы?-- воскликнул Алеша потрясение и подумал: "Ну и влип!"

Алеша не мог узнать сына всесильного канцлера, потому что ни-когда его
не видел, но о скандальной дуэли и дурной славе этого человека был наслышан.

Довольный произведенным эффектом, граф поставил фонарь, по-шарил под
ногами, ища шляпу, нашел. Когда он двумя руками нахло-бучил шляпу на голову,
Алеша решил, что с ним прощаются, видно, важному разговору не суждено было
состояться, однако головной убор нужен был графу только для того, чтобы
снять его светским жестом и дурашливо представиться.

-- Если Белов говорил обо мне что-нибудь эдакое,-- он неопре-деленно
повертел пальцами,-- не верьте. Мы приятели, а меж прияте-лями чего не
случается... Особенно если один из них горд не в меру. Последнее я не о себе
говорю.-- Он подмигнул, захохотал и вытащил из кармана плоскую металлическую
фляжку, богато украшенную камнями.

Отхлебнув значительную порцию вина, он долго полоскал им горло, потом,
поперхнувшись, выпил и наконец протяжно и чрезвы-чайно противно икнул. Алеша
не столько брезгливо, сколько удивлен-но наблюдал все эти манипуляции.
Нельзя было понять, всегда ли граф ведет себя так, словно другие суть
неодушевленные предметы и при них можно ковырять в носу, плеваться и
издавать непотреб-ные звуки, или просто Бестужев его дразнит, испытывает
терпение.

-- Теперь объясните,-- очень вежливо сказал граф,-- почему вы почтили
меня своим присутствием вместо Белова. Он сам вас по-слал?

-- Ни в коем случае, ваше сиятельство. Белов в отъезде, и слуга по
ошибке вручил мне вашу записку. А теперь разрешите откла-няться...

-- Нет, нет, не уходите. Может, оно и к лучшему, что здесь именно вы, а
не Белов. Он горяч. В отъезде, говорите?-- Граф опять подмигнул.--
Затосковал по жене? Говорят, он с ней хлебнул беды. И еще хлебнет. Не женись
на красавице, бери себе скромную.-- Он вздохнул горестно.-- Как куропатку.

-- Вряд ли вы меня удержите здесь из-за разговора о его жене...

-- Не нужно сердиться, сударь Алеша. Вы не понимаете шу-ток. Просто я
не знаю, как перейти к главному. Предупреждаю, наш разговор должен остаться
для всех тайной. В противном случае вы навлечете на меня, да и на себя,
бо-ольшие неприятности. Только Белов и вы достойны знать, что...-- Он
отвалился на подуш-ки.-- Нет, при такой езде невозможно разговаривать: Гони,
черт тебя возьми!-- крикнул он кучеру, высовываясь из кареты.-- Что они у
тебя на ходу спят? Не кони, одры!

Лошади побежали быстрее. Карета запрыгала по ухабам адмирал-тейского
луга. Граф Антон опять достал флягу, вино, булькая, поли-лось в глотку.
Обнажившаяся шея графа была нежной, белой, а ка-дык маленьким, как горошина.
Он спрятал бутылку, отер ладонью рот и сказал значительно:

-- Мне стало известно, где прячут вашего пропавшего друга.

-- Оленева?-- воскликнул Алеша, стремительно подавшись впе-ред и
невольно стукнувшись о колени своего собеседника. Тело Бестужева мягко
подалось назад, словно фигура его была из ваты.

-- Не надо фамилий. Мы отлично понимаем друг друга, этого достаточно.
Он содержится на нашей старой мызе, что на Каменном Носу. Я наведался туда
случайно по своим делам. Папенька превратил мызу в крепость.-- Граф умолк,
бессильно покачиваясь в такт езде.

Алеша слушал не дыша, боясь пошелохнуться. Последняя порция вина не
подбодрила графа, наоборот, речь его замедлилась, он все время как-то
странно вздыхал, словно ему не хватало воздуха. Страшно было, что он вдруг
раздумает говорить из-за пьяного каприза или просто уснет на полуслове.

-- Где это -- Каменный Нос?

-- Каменный Нос на Каменном мысу, а тот в свою очередь на Каменном
острову,-- проговорил граф скороговоркой.-- Ясно?

-- Ясно,-- тупо кивнул Алеша.

Бестужев искоса посмотрел на него, словно проверяя: верит-- не верит.

-- Это Малый Каменный остров, тот, что в устье Екатерингофки. Там со
стороны моря бухточка небольшая, в ней мыза и сто-ит. Попасть туда можно
только со стороны моря. Дощатая пристань и сразу забор. Папенька обожает
заборы! Забор высоченный, в нем калитка, но она охраняется. И не вздумайте
идти к мызе со стороны луга! На вышке, это бывший маяк, всегда кто-нибудь
торчит... из стражи.

-- Вы видели нашего друга?

-- Не перебивайте меня!-- резко одернул его граф и опять на-чал
рассказывать про мызу, окрестности ее, вспомнил кучу мело-чей, где какой
двор, да какие покои, и в каком из них содержат арестованного. Говорил он
медленно, веско, и нельзя было понять, отговаривает ли он от сложного
предприятия или дает совет, как лучше его осуществить. Кончил он на
неожиданно веселой ноте:

-- Я бы вам все нарисовал, да позабыл прихватить письменные
принадлежности.

-- Но как вы узнали, что там содержится именно наш друг?

-- А это вас не касается. Это моя мыза, моя1 И остров мой! А он
запрещает мне туда ездить... еще грозится!

Алеша понял, что граф говорит об отце -- канцлере Бестужеве.

-- Арестованного сторожит наш глухой Харитон. Помимо него есть караул,
и серьезный.--Он вздохнул, словно скука его сморила.-- Когда четыре
человека, а когда шесть.,. Каждый вторник в десять вечера они меняются. В
субботу у них баня. Запиши.

-- Куда записать-то?

-- В головку! В головку запиши!-- Граф постучал себя по лбу.