сих пор ничего об этом даже не слышали? - спросил де Граф.
распространении. Значительно большая часть упомянутого товара
выходила отсюда в ящиках с Библиями, теми самыми, которые
присутствующий здесь святой отец так щедро раздаривал по всему
Амстердаму. Некоторые из этих Библий были внутри выдолблены.
Эти молодые души, которых Гудбоди в невыразимой доброте своего
христианского сердца пытался исправить и спасти от судьбы
худшей, чем сама смерть, приходили на его проповедь с Библиями
в своих маленьких, белых ручках - некоторые, прости господи,
ловко обряженные в монахинь. А потом они уходили, держа другие
Библии в своих маленьких белых ручках, и торговали этой
пакостью в ночных ресторанах. Остальной же товар, главная его
масть, шел в Кастель Линден. Я что-нибудь упустил, а, Гудбоди?
достойного внимания, но он мне не ответил. Я приподнял
пистолет:
произнес де Граф.
спокойно откликнулся я. Гудбоди стоял не шевелясь, а руки не
мог бы поднять выше ни на миллиметр. И тогда, во второй раз за
этот день, раздался за моей спиной чей-то голос:
угодно мог его у меня отобрать. На сей раз это была Труди,
вынырнувшая из тени шагах в пяти от меня, с люггером, весьма
решительно зажатым в правой руке.
радостно улыбающуюся золотоволосую девушку. - Ты что, ради
бога... - Он вскрикнул, когда дуло пистолета ван Гельдера
рубануло его по запястью. Пистолет де Графа с грохотом упал на
пол, а когда полковник повернулся, чтобы посмотреть, кто его
ударил, в глазах его отражалось только растерянное изумление.
достали из-под пиджаков револьверы. Количество материала,
использованного для прикрытия их грузных тел, было так обильно,
что, в противоположность мне, им не требовалась
изобретательность специальных портных, чтобы скрыть очертания
оружия. Гудбоди вынул платок и отер лоб, который очень в этом
нуждался, после чего брюзгливо обратился к Труди:
беззаботно, со смешком, от которого застыла бы кровь в жилах
даже у камбалы. - Я замечательно развлекалась почти целый час.
Гельдеру. - Она и этот ее преподобный приятель. Такая
доверчивая, детская невинность.
подошел, ощупал меня, ища оружие, но не нашел. - Садись на пол
и держи руки так, чтобы я их видел. Вы тоже, де Граф.
локтями, опертыми о бедра и с кистями рук, свисающими у
щиколоток. Де Граф вглядывался в меня, явно ничего не понимая.
как оправдание. - Как раз собирался сказать, почему вы
добивались столь ничтожных результатов в поисках источника этих
наркотиков. Ваш доверенный заместитель, инспектор ван
Гельдер, тщательно следил, чтобы вы не продвигались вперед.
доказательства, все-таки не мог объять мыслью измену высшего
офицера полиции. - Этого не может быть!
спокойно возразил я. - Ван Гельдер - это шеф. Ван Гельдер - это
мозг. Он и есть истинный, Франкенштейн. Гудбоди - только
чудовище, вырвавшееся из-под контроля. Правда, ван Гельдер?
Гудбоди, не сулил ничего хорошего, если говорить о будущем
священника, впрочем, трудно было допустить, что у него вообще
было какое-либо будущее. Я без малейшей симпатии взглянул на
Труди.
Гельдер, этой вашей сладкой маленькой любовницы...
даже, похоже, не особенно удивился.
впечатление, что ван Гельдер уже ее, пожалуй, отлюбил, а?
Слишком она стала, так сказать, психопатичной духовной подругой
присутствующего здесь святого отца. - Я повернулся к де Графу.
умеет придавать этим следам на ее руках вид подлинных. Он сам
мне говорил. Ее умственное развитие - отнюдь не на уровне
восьмилетнего ребенка, она старше самого греха. И в два раза
злее.
ничего не понимаю.
же мог усомниться, что ван Гельдер, имея такую дочку, является
нешуточным врагом наркотиков и всех тех злых людей, которые на
них зарабатывают? Во-вторых, она была идеальной посредницей
между ван Гельдером и Гудбоди. Ведь они никогда не вступали в
прямой контакт, даже пю телефону. А что самое существенное -
была важным звеном в системе доставки наркотиков. Она возила
свою куклу в Хейлер, заменяла ее, на другую, наполненную
героином, доставляла на лоток с куклами в парк Вондел и там
снова ее заменяла. Аналогичная кукла уже, разумеется, лежала на
лотке, когда он прибывал за новой порцией. Это очень красивое
дитя, наша Труди. Только ей не следовало прибегать к
белладонне, чтобы придать своим глазам стеклянное, наркоманское
выражение. Я не сразу разобрался, но как только мне дали
немного времени, чтобы навести в голове порядок, все стало
ясно, Труди перестаралась. Мне доводилось видеть слишком
много тяжелых наркоманов, чтобы определить разницу между
подлинником и подделкой. И тогда я уже знал многое. Труди снова
хихикнула и облизала губы.
помнить, кому принадлежит первенство в таком деле. Ты бы
огляделась, а?
смотрел прямо на Белинду, а потом почти неуловимым движением
головы указал на Труди, которая стояла между ней и распахнутыми
грузовыми дверьми. Белинда в свою очередь взглянула на Труди. Я
не сомневался, что она все поняла.
откуда у меня вся эта информация? Мне ее дали! Два человека
которые смертельно испугались и продали вас за обещание
смягчить кару. Моргенштерн и Муггенталер.
нормальных человеческих чувств, но и они непроизвольно
следовали естественной человеческой реакции на неожиданность.
Они сосредоточенно всматривались в Моргенштерна и
Муггенталера, которые застыли с недоверием в глазах и умирали с
разинутыми ртами: у обоих было оружие, а револьвер, который я
теперь держал в руке был очень мал, и нельзя было себе
позволить только ранить их. В тот же миг Белинда толкнула
плечом остолбеневшую от удивленья Труди, и та отлетела назад,
закачалась, пытаясь удержать равновесие, на пороге грузовых
дверей и вывалилась наружу.
отчаянно попытался схватить ван Гельдера за руку с пистолетом,
но у меня не было времени проверять, удалось ли ему это. Я
приподнялся и бросился на Гудбоди, который пару минут назад
опрометчиво сунул пистолет под мышку и теперь силился его
извлечь. Гудбоди повалился навзничь с грохотом, наглядно
подтвердившим солидность оставшегося невредимым пола, а
мгновением позже я приподнял его, обхватив сзади и стиснув
горло сгибом локтя так, что оттуда сразу же послышалось
прерывистое хрипение.
лбу. Он тихо стонал. Ван Гельдер держал перед собой
вырывающуюся Белинду, используя ее в качестве щита, подобно
тому, как я - Гудбоди.
спокойным, чуть ли не доверительным. - Они никогда не рискнут
причинить зло невинному, особенно такой красивой девушке. Что
же до Гудбоди, то но мне его можно прекратить в решето, и
поделом. Я ясно говорю?
Корнев Павел
Суворов Виктор
Русанов Владислав
Свержин Владимир
Трубников Александр
Пехов Алексей