стараясь разглядеть их вершины, взору открывались узкие, мрачные изломы
ущелий, и люди пальцами следили за направлением, в котором они исчезали,
мелькали широкие горные потоки, вскипая валами на холмистом ложе и
рассыпаясь тончайшим пышным кружевом, они устремлялись под мосты, по которым
мчался поезд, и были так близко, что от их холодного дыхания пробирала
дрожь.
Занавесь еще не раздвинули, но в щелки пробивался яркий солнечный свет,
говоривший о том, что время близится к полудню. Робинсон с озабоченным видом
сновал по комнате, то тащил полотенце, то тазик, то белье и платье, и каждый
раз, пробегая мимо Карла, он кивком призывал его встать и, высоко подняв
свою ношу, показывал, как напоследок мучается сегодня из-за Карла, который в
первое утро, естественно, не способен разобраться в своих обязанностях.
закутке, отделенном от остальной комнаты двумя шкафами - прежде Карл его не
замечал, - происходило большое омовение. Голова Брунельды, открытая шея -
волосы как раз рассыпались по лицу - и часть затылка виднелись над шкафами,
а время от времени поднималась рука Деламарша с мокрой губкой, которой он
тер и мыл Брунельду. Слышались отрывистые приказы, которые Деламарш отдавал
Робинсону, тот передавал нужные вещи через узкую щель между шкафами и
испанской ширмой, при этом он вынужден был изо всех сил вытягивать руку и
старательно отворачиваться в сторону.
забравшийся под стол в поисках чего-то другого, высунул оттуда голову, как
последовал новый приказ:
Деламарша. Впрочем, все, что, по мнению Карла, требовалось при умывании и
одевании только один раз, здесь требовали и приносили многократно и в какой
угодно последовательности. На маленькой электрической плитке все время
подогревалось ведерко с водой, и Робинсон снова и снова, раскорячив ноги,
тащил эту тяжесть к закутку. Удивительно ли, что при таком обилии
обязанностей он не всегда точно придерживался указаний, и однажды, когда в
очередной раз потребовали полотенце, он просто схватил сорочку с широкого
ложа посреди комнаты и, скомкав, перебросил в закуток.
- Карла он в своем раздражении просто не замечал - только оттого, что сам не
мог угодить Брунельде.
вздрагивал. - Ты делаешь мне больно! Уходи! Лучше я сама вымоюсь, зато не
буду страдать! Вот опять я не могу поднять руки. В глазах чернеет - так ты
меня сжимаешь. На спине, должно быть, сплошные синяки. Но разве ты мне об
этом скажешь?! Подожди, я покажусь Робинсону или нашему малышу. Нет, я же
этого не делаю, только будь немного поласковее. Осторожно, Деламарш!
Впрочем, я повторяю это каждое утро, а ты хоть бы что... Робинсон! -
крикнула она неожиданно и взмахнула над головой кружевными панталонами. -
Помоги мне, смотри, как я страдаю! И эту пытку Деламарш называет мытьем!
Робинсон, Робинсон, куда ты запропастился, неужели у тебя нет сердца?!
помотал головой в знак того, что ему виднее.
один раз сходил туда и больше не пойду. В тот раз они вдвоем схватили меня и
окунули в ванну, так что я чуть не утонул. И целыми днями Брунельда упрекала
меня в бесстыдстве, то и дело твердила: "Давненько ты у меня не купался!"
или: "Когда же ты снова придешь посмотреть, как я моюсь?" Она прекратила,
только когда я на коленях вымолил у нее прощение. Этого я не забуду.
Робинсон подсел к Карлу, и оба смотрели на шкафы, над которыми нет-нет да и
появлялась голова Брунельды и Деламарша, - Брунельда не переставала громко
жаловаться на Деламарша.
моешь. Где у тебя губка? Ну, давай же! Если б я только могла нагнуться, если
б могла шевелиться! Я бы тебе показала, как надо мыть. Где мои девичьи годы,
когда я каждое утро в имении моих родителей плавала в Колорадо и была самой
шустрой и ловкой среди своих подруг! А сейчас! Когда же ты научишься мыть
меня, Деламарш? Машешь губкой, напрягаешься, а я ничего не чувствую. Когда я
говорила, чтобы ты не тер до крови, я вовсе не собиралась стоять тут и
простужаться. Дождешься, что я выпрыгну из ванны и убегу, ты мой характер
знаешь!
невозможно, - похоже, Деламарш из боязни, что она простудится, силком усадил
ее в ванну, так как послышался очень сильный всплеск воды.
натворишь что-нибудь, а потом подлизываешься.
остаться, пора приступить к своим обязанностям. Он оставил промолчавшего
Робинсона на канапе и стал разбирать импровизированную постель, еще примятую
после долгой ночи, чтобы затем аккуратно сложить каждую вещь из этой груды,
чем, вероятно, не занимались уже которую неделю. - Взгляни-ка, Деламарш, -
сказала Брунельда, - по-моему, они разбрасывают нашу постель. Во все надо
вникать, нет ни минуты покоя. Ты бы построже с обоими, иначе они на шею
сядут.
Деламарш, вероятно собираясь выскочить из закутка; Карл тут же выронил все
из рук, но, к счастью, Брунельда сказала:
Останься со мной, Деламарш!
невообразимое.
знаете, что Брунельда после купания еще целый час отдыхает? Безалаберные
болваны! Погодите, я еще доберусь до вас! Робинсон небось опять размечтался?
Ты, один ты в ответе за все происходящее. Держи парня в узде, а то он здесь
нахозяйничает. Когда надо, вас не дождешься, когда не надо, на вас трудовой
стих нападает! Сядьте где-нибудь и ждите, пока не потребуетесь!
вода лишила ее последних сил, прошептала:
Карл понял, что придется все здесь брать в свои руки; Робинсон понятия не
имел, где духи, он просто-напросто улегся на пол и начал шарить под канапе,
но не выгреб оттуда ничего, кроме клубков пыли и женских волос. Карл первым
делом бросился к умывальному столику возле двери, но в его ящиках
обнаружились только старые английские романы, журналы и ноты, и все ящики
были до того переполнены, что, открыв, их невозможно было закрыть.
мои духи или нет?
основательно и вынужден был ограничиться поверхностным осмотром. В туалетном
шкафчике флакона не оказалось, а сверху стояли одни только бутылочки со
старыми лекарствами и мазями; все остальное уже перекочевало в купальный
закуток. Может, духи в выдвижном ящике обеденного стола? На пути туда - Карл
думал только о духах и ни о чем другом - он столкнулся с Робинсоном, который
прекратил наконец-то поиски под канапе и, ведомый смутной догадкой о
местоположении духов, как слепой, спешил навстречу. Они громко стукнулись
лбами. Карл не проронил ни звука, а Робинсон хотя и не остановился, но
вскрикнул протяжно и преувеличенно громко, словно боль от этого станет
меньше.
просто заболеваю от этой безалаберности, Деламарш, и непременно умру у тебя
на руках. Духи мне абсолютно необходимы! - снова крикнула она. - Я не выйду
из ванны, пока их не принесут, пусть хоть до вечера в воде просижу. - И она
ударила кулаком по воде, так что с шумом плеснули брызги.
исключительно туалетные принадлежности Брунельды - старые пуховки, баночки с
гримом, щетка для волос, шиньончики и множество свалявшихся и слипшихся
мелочей, но духов там не было. Робинсон, все еще хныча, открывал одну за
другой едва ли не сотню нагроможденных в углу коробок и шкатулок и перебирал
их содержимое, причем чуть не половина его - большей частью швейные и
письменные принадлежности - падала на пол, да так там и оставалась; ирландец
тоже ничего не мог найти, о чем время от времени сообщал Карлу, покачивая
головой и пожимая плечами.
разразилась громкими рыданиями. Карл и Робинсон прекратили поиски и
уставились на Деламарша, а тот, насквозь мокрый - даже с лица и волос его
стекала вода, - выкрикнул:
Робинсон, - там!
отрядили Робинсона, но духов не обнаружил ни он, ни Робинсон, который искал
еще старательнее, чем он, искоса посматривая на Деламарша; а тот, сердито
топая, метался по комнате и, вероятно, охотнее всего избил бы того и
другого.
Сертаков Виталий
Орлов Алекс
Роллинс Джеймс
Конан-Дойль Артур
Афанасьев Роман
Шилова Юлия