женой его встречалась, с Китти Брэйди, - давным-давно; мы работали вмес-
те на картонажной фабрике. Она уехала в Сан-Франциско к замужней сестре.
Китти ждет ребенка. Она была удивительно хорошенькая, и за ней всегда
увивалась целая толпа поклонников.
чатление, чем ожидали власти. Приговоры их не обескуражили, а, напротив,
еще больше озлобили. Нежность и любовь, опять вспыхнувшие между Саксон и
Биллом в то время, когда она за ним ухаживала, и его раскаяние в том,
что он участвовал в матче, уступили место прежним настроениям. Дома он
хмурился и ворчал, а если и говорил, то его речи чрезвычайно напоминали
речи Берта - в последние дни перед смертью этого могикана. И опять его
целыми днями не было дома - он снова запил.
и неизбежной трагедии, которую ее воображение рисовало ей в тысяче кар-
тин. Чаще всего ей представлялось, что Билла приносят домой на носилках.
Или ей казалось, что ее вот-вот позовут к телефону в лавочке на углу и
незнакомый голос сообщит о том, что ее муж в больнице или в морге. А
когда произошли загадочные отравления лошадей и дом одного из магнатов
гужевого транспорта был наполовину разрушен взрывом динамита, она уже
видела Билла в тюрьме, в полосатой куртке каторжника, или всходящим на
виселицу в Сен-Квентине, а их домик на Пайн-стрит осажденным репортерами
и фотографами.
зить. Их жилец Гармон, как-то проходя через кухню на работу, остановил-
ся, чтобы рассказать ей о крушении, происшедшем накануне возле болот Эл-
вайзо, и о том, как машинист, лежавший под опрокинувшимся паровозом, хо-
тя и остался цел и невредим, но не имел возможности спастись от надви-
гавшегося прилива и умолял пристрелить его. В это время в кухню вошел
Билл, и по мрачному блеску его глаз, по опухшим векам она поняла, что он
опять сильно выпил. Он злобно посмотрел на Гармона и, не поздоровавшись
ни с ним, ни с женой, привалился плечом к стене.
чего не замечает.
вам, мистер! Моей жене приходится убирать вашу постель, и это мне не
нравится.
вом, проваливай, я тебя не держу!
ру. - Он не в себе. Господи, как мне стыдно, как стыдно!
зонить.
разговаривают?
но.
лю тебя...
его пальцы так больно стиснули ее мышцы, что она поняла, как бесполезно
противиться такой силе. В гостиной она упала в кресло, рыдая и прислуши-
ваясь к тому, что происходит в кухне.
заплатил вперед.
Билла дрожал от ярости, хотя он говорил очень медленно, почти нараспев.
- Мое терпение может каждую минуту лопнуть...
стекла, шум свалки на крыльце и глухой стук тела, катящегося по сту-
пенькам. Саксон слышала, как Билл вернулся в кухню, повозился там и на-
чал заметать битое стекло у кухонной двери. Потом он вымылся под краном,
посвистывая, вытер лицо и руки полотенцем и вошел к ней в комнату. Она
даже на него не взглянула; ей было слишком тяжело и больно. Он постоял в
нерешительности, словно что-то обдумывал.
ли я не вернусь, значит, этот негодяй подал на меня жалобу.
на нее. Потом дверь закрылась, и она слышала, как он спустился по сту-
пенькам.
Все случившееся казалось ей невероятным, невозможным. Оцепенев, с закры-
тыми глазами, лежала она в кресле, голова ее была пуста; нестерпимо уг-
нетала и томила уверенность, что теперь всему, всему конец.
ло. Она ощупью нашла лампу и зажгла ее. В кухне она долго смотрела оста-
новившимся взглядом на жалкий недоварившийся ужин, и губы ее дрожали.
Огонь в плите потух, из кастрюли с картошкой вода вся выкипела; когда
она подняла крышку, в лицо ей пахнуло пригоревшим. Она машинально опо-
рожнила и вычистила кастрюлю, привела кухню в порядок, почистила и наре-
зала картошку на завтра. Так же машинально легла в постель. Это спо-
койствие, это равнодушие не были естественными, но они так сильно овла-
дели ею, что едва она закрыла глаза, как тотчас заснула. Она проснулась,
когда солнце ярким светом уже заливало комнату.
была поражена: как это она могла спать и не беспокоиться о нем? Она ле-
жала с широко открытыми глазами, почти без мыслей, пока не обратила вни-
мание на какую-то боль в руке. Оказалось, что болит то место, которое
стиснул Билл. Осмотрев руку, она обнаружила кровоподтек и огромный си-
няк. И она удивилась не тому, что это с ней сделал тот, кого она любила
больше всего на свете, но тому, что можно, сжав руку на миг, так повре-
дить ее. Да, мужская сила - страшная штука. И совершенно безучастно, как
будто это ее вовсе не касалось, она задумалась над вопросом: кто же
сильнее, Чарли Лонг или Билл?
ных вещах. Билл не вернулся. Значит, он арестован. Что ей делать? Оста-
вить его в тюрьме? Уйти и начать жизнь сначала? Конечно, немыслимо про-
должать жизнь с человеком, который мог так поступить. "Но, - подумала
она, - с другой стороны, разве это уж так немыслимо? Все же он ее муж".
"На горе и на радость" - эти слова не переставали звучать в ее сознании,
как однообразный аккомпанемент к ее мыслям. Бросить его - значило
сдаться. Она попыталась представить себе, как бы решила этот вопрос ее
мать. Нет, Дэзи никогда бы не сдалась. Значит, и она, Саксон, должна бо-
роться. И кроме того, нельзя не признать, - правда, она думала об этом
теперь холодно и равнодушно, - что Билл все-таки лучше многих мужей;
действительно, он был лучше всех, о ком она когда-либо слыхала, и ей не-
вольно вспомнились его былая мягкость и деликатность, а особенно его
постоянная поговорка: "Нет, нам подавай самое лучшее. Робертсы не скря-
ги".
вместе с ним обязанность пикетчика. Он сообщил ей, что Билл отказался от
того, чтобы его взяли на поруки, отказался от защитника, просил, чтобы
его дело разбиралось в суде, признал себя виновным и приговорен к шести-
десяти долларам штрафа или к месяцу тюрьмы. Кроме того, он не пожелал,
чтобы товарищи внесли за него этот штраф.
полоумный. "Отсижу, говорит, сколько положено". По-моему, он немножко
рехнулся. Вот он написал вам записку. Как только вам что-нибудь понадо-
бится, пошлите за мной. Мы все поможем жене Билла. Как у вас насчет де-
нег?
прочла записку Билла:
обо мне. Я решил принять горькое лекарство. Я заслужил его, ты знаешь.
Вероятно, я спятил. Но я все равно очень сожалею о том, что натворил. Не
приходи меня навещать. Я не хочу. Если тебе нужны деньги, обратись в со-
юз, он даст; тамошний секретарь очень хороший человек. Я выйду через ме-
сяц. Помни, Саксон, я люблю тебя, и скажи себе, что на этот раз ты меня
прощаешь. Поверь, тебе никогда больше не придется меня прощать".
как добрые соседки, навестить ее и развлечь и, предлагая ей свою помощь,
были настолько тактичны, что почти не коснулись неприятной истории, в
которую попал Билл.
дела, что кочегар изо всех сил старается скрыть это явное доказательство
самоуправства Билла. Она начала извиняться, однако он и слушать ее не
Земляной Андрей
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Самойлова Елена
Самойлова Елена
Пехов Алексей