общем, было что узнать.
решительно ничего интересного в нем не находил. Поэтому, если было время,
они шли куда-нибудь, и, только если нужно было скоро возвращаться, толклись
во дворе.
домой. Внезапно ветер донес до него знакомый противный запах. Чак застыл на
месте, он не ожидал учуять этот запах во дворе. Обычно он появлялся в
квартире перед приходом человека с большой черной сумкой. Собственно,
сумка-то и пахла, особенно когда ее открывали, а потом Чака кололи,
связывали, делали с ним что-то непонятное, он засыпал тяжелым сном, и
снилось ему, что его снова колют и режут. С запахом черной сумки
ассоциировалась боль, хотя Чак все-таки понимал, что боль была необходима,
поэтому терпел. Ведь рядом всегда были хозяева, а им он доверял безгранично:
если они считают, что так нужно - значит, нужно. Но запах этот он все равно
терпеть не мог. Вряд ли есть люди, кому нравится, как пахнет больница, пусть
даже самая замечательная?
поворачивать голову, чтобы знать: к ним приближается человек, приносивший
противную сумку. Но сейчас он без нее, поэтому запах не такой сильный.
запах сумки.
было легко опознать по той самой шляпе.
его застали врасплох.
тень, и Дмитрий подошел к свету. Он предпочитал видеть лицо собеседника.
непроницаемым лицом.
Я некоторое время назад поселился у него, так получилось, и помогал ему в
работе. Он очень хорошо разбирается в костных болезнях. В инфекциях - хуже.
Но я не об этом. Он очень хороший врач, я уверен. - Последняя фраза
прозвучала, словно вердикт главного ветеринара Вселенной. - И вот его
похитили.
уехал?
Я вам как-нибудь расскажу, но позже.
в прокуратуре и вечера, проведенного с Агнессой, меньше всего хотелось
заниматься разгадыванием шарад.
правдой. И преступления не раскрываем, то есть и ищем, и раскрываем, но...
Очень трудно объяснить постороннему это "но".
Нет, - покачал головой человек в шляпе, - я бы сам это мог сделать.
появится четвертый, которому я не смогу помочь. Я к вам обратился ради этого
четвертого.
плоско. "Плоше", по Маяковскому.
внести ясность Дмитрий.
шляпе ее не понял или проигнорировал.
российской прокуратуры в городе на Неве? Он, подневольный и крепостной,
несущий барщину бумагописания? Он же не распоряжается ни собой, ни своим
временем. Он не может сам задать себе задание. Или может? Вообще-то, но
большому счету...
за границей... Вряд ли. Так что, - Дмитрий не знал; что сказать этому
странному человеку, - если вы можете освободить хотя бы его одного, сделайте
это.
местах. Начинается насморк. Мы лечим насморк и избавляемся от него. Но
инфекция идет глубже и захватывает другой орган, скажем, бронхи. Начинается
бронхит. Мы лечим отдельный орган, а не боремся с инфекцией, и она проникает
еще глубже.
так, что ли, по-вашему?
Эстонией, вы не сказали - Собачий питомник, - в голосе Саввы прозвучало
удивление, словно о питомнике говорилось с самого начала.
рядом уже не было "Эстония. Приграничная зона", - подумал Дмитрий и сразу
вспомнил Агнессу Только что битых два часа беседовали об Эстонии. Но уж
сестра-то вместе со своей конференцией точно ничего не может знать ни о
каких питомниках и пропавших ветеринарных врачах Вот ведь совпадение.
***
телефон. Бросив удивленный взгляд на часы (кто это так поздно?), он взял
трубку.
ваша сестра, Агния Самарина. Вы, возможно, слышали обо мне. Моя фамилия
Синельников.
вами.
работаете, - предупредил вопрос Синельников.
говорил Дмитрий, у которого вдруг вспотели ладони, как бывало когда-то на
экзаменах.
границе с Россией. А вовсе не в Лодейном поле и не в Колтушах. Что ж,
остроумно. И не далеко, и дороги хорошие, да не укусишь. В своей стране
можно тишком досмотр устроить без санкции прокурора и подослать казачка. В
другом государстве это куда сложнее. Молодцы... А Синельников, видимо,
что-то разнюхал, вот что значит журналист, не то что некоторые. Дмитрию
повезло, что этих мыслей не могла прочесть сестра. Хотя - с чего он взял,
что Синельников звонил по этому поводу. Он ведь даже не упомянул собак. И
все-таки Дмитрий был уверен, что известный журналист пожалует завтра в
прокуратуру с сообщением о питомнике. Масть шла к масти. Головоломка начала
складываться, разрозненные кусочки начали образовывать картину. Впрочем,
совсем непривлекательную, скорее страшную.
Герой, а отважные эстонские полицейские его нашли. Уже забыл?
за столом сидели.
говорить Борис Синельников.
***
чего.
на то, крутилась ли в это время у ног мелкая шавка. Пнут ногой, и дело с
концом.
и происходило.