ведь знаешь мой характер - органически не терплю снисходительного
отношения к себе. Тем паче не давал я им для этого и малейшего повода.
Завелся с полуоборота, когда один наследник престола рассматривал меня
сквозь призмы бинокля, - мол, что это за птица тут появилась в наших
благородных рядах. Он даже подослал ко мне своего тренера, чтоб узнать,
каких кровей мой жеребец... Да что там долго рассказывать! Показал я им
хвост своего "Россинанта". Видел бы ты, что с ними творилось!
Алекс.
спортивный закон: выкладываться только в финале.
не пыжились. У меня крепкие нервы и отличный конь, у него с нервишками
тоже полный порядок. Не забудь и то, что мне некогда ходить в новичках,
нужно беречь каждый день. Да, - развеселился вдруг Алекс, меняя тон - от
жестко-напряженного к ерническому, - должен тебе сказать, что корейцы
расстарались. Конюшни - у принцессы Анны таких нет: с теплым душем, со
специальными стиральными автоматами для попон, деодоранты, разные там
присыпки для лошадей, специальный рацион питания и даже собственная
полиция. Впрочем, мой тренер днюет и ночует с "Россинантом". В этом
отношении после встряски, которую я им задал, ухо держи востро... Ты
завтра что намерен делать? Может, проедемся на ипподром?
вид спорта.
Моя тренировка в 13. Именно в такое время буду и стартовать.
провалился в сон, едва голова коснулась тоненькой подушки.
дрожащие под легким ветерком стяги, служащие олимпийской деревни,
озабоченно спешащие по своим делам, возбужденно громкие, одетые кто во что
горазд - от застиранных шортов и мятых рубах до чопорно-официальных темных
костюмов - представители средств массовой информации, вливающиеся сквозь
широко распахнутые двери в ангар-столовую, - такая картина открылась мне,
когда я спустился на лифте вниз со своего девятого этажа, откуда любовался
роскошным видом на недалекие горы, зябко кутавшиеся в осенний туман.
яйцами, золотистыми ломтями поджаренного бекона, соком, фруктами и
фруктовым кефиром, растворимым кофе "максвелл" (Дейв предпочел корейский
чай), не забыв о столь обожаемом английском блюде, как овсяные хлопья с
молоком, и нашли свободный стол. Дейв ел, как и положено англичанину,
медленно, смакуя, я же по старой спортивной привычке мгновенно расправился
со стандартным набором явств и приступил к кофе. Дейв молча, но
обеспокоенно наблюдал за побоищем, устроенным мной за столом, - он успел
справиться лишь с одним яйцом и несколькими ломтями бекона. Мельком
взглянув на часы, я обнаружил, что время еще есть и взялся за газету.
мысль: что сказать Дейву, как ввести его в реальный мир фактов, что в
корне ломали мои, а значит, и Дональдсона планы, связанные с раскруткой
лондонской истории, у разгадки которой, казалось, мы стояли еще совсем
недавно. Я корил себя за легкомыслие - ну, разве допустимо было так вольно
переговариваться по телефону с Мишелем Потье, отбросив осторожность и
забыв, что в наш просвещенный век - век компьютеров и электронного
шпионажа - любое слово может быть услышано без труда и теми, кому оно не
предназначалось. Скорее всего, Мишеля подслушивали, а возможно, он вообще
был у них давно на примете - ведь занимался не чем-то отвлеченным, а
наркотиками. А это само по себе было чревато самыми серьезными
последствиями. Как там ни крути, но Мишель оставался последней ниточкой,
что связывала меня с тайной, раскрыть которую я безуспешно пытался.
догадался - что-то я скрываю от него, и ломал голову, пытаясь уяснить,
насколько это плохо для него. Я отдал должное выдержке и воспитанию парня,
не позволявшим ему спросить напрямик.
хуже не бывает, - начал я свой рассказ, решив, что нечестно и дальше
играть с англичанином в кошки-мышки. Дональдсон перестал жевать, отставил
в сторону только что заваренный стаканчик чаю и весь превратился в слух.
Как ни тяжело было убивать последнюю надежду, но я рассказал обо всем без
утайки, и на душе стало свободнее.
стеклянными и прозрачными. Я думал, что понимал ход его мыслей, но ошибся.
информацию, - с укором произнес Дейв. - Я покину вас, Олег, и давайте
условимся, где мы встретимся и когда. Я сейчас позвоню в Лондон, и наш
репортер через пару часов уже будет копаться в Женеве, глядишь, что-то и
раскопает. Не верю я, что не сохранилось никаких следов!
не только Дейва, но и репортерской хватки, без которой там, в мире
свободной информационной конкуренции не прожить и дня. Это тебе не наш
"поток", когда один и тот же факт, случается, бродит по газетным страницам
по несколько дней, и каждая редакция успокаивает себя тем, что у нее -
собственный читатель.
проехаться на ранчо в Куонджи-ду. Часам к пяти вернусь в Эм-Пи-Си, там и
встретимся, о'кей?
поспешностью, словно за ним гнались.
прячась в тени конструктивистского сооружения, переливающегося под лучами
солнца цветами радуги. Он был подтянут, свеж и энергичен. Я невольно
залюбовался его гибким, крепким телом, излучавшим силу.
"голд стар", припаркованный в нескольких метрах от нас.
ездить в автобусах, даже олимпийских, увы, мне не нравится. А слушать
однообразные разговоры моих коллег по команде - загнешься с тоски.
корейцев: мужчины как один в черных костюмах и белых рубашках с
галстуками, женщины и дети - в цветастых национальных одеждах из шелка. У
входа в тяжелоатлетический Джимнезиум бурлила человеческая река, и мы с
трудом пробились к входу, где была табличка "Пресса", и без осложнений
проникли в зал. Ярко освещенный квадрат амфитеатра с пустой еще сценой,
где блестели в лучах прожекторов стальные блины, был расположен так близко
от скамей прессы, что можно было слышать дыхание атлетов.
почему-то не пускала - и осмотрелись. Трибуны были почти заполнены людьми:
тут собирались целыми семьями - отцы и матери, дети и древние старики.
Остро пахло растирками, из-за занавеса, что закрывал проход в разминочный
зал, время от времени доносился глухой грохот металла, робко выглядывали
тренеры, как актеры в театре перед началом спектакля, уже появились судьи
- они стояли плотной группкой, переговариваясь между собой. Телевизионщики
проверяли камеры, а операторы с переносными аппаратами занимали отведенные
им места. На крайней скамье справа, почти у самой сцены, устроились, судя
по габаритам, тяжелоатлеты, которым еще только предстояло выступать и
которые заявились сюда поболеть за товарищей. Ровный гул нескольких сотен
голосов наполнял зал.
федерации это на руку...
а реклама стала чуть ли не главным действом любых состязаний - от
чемпионатов Европы до Олимпийских игр, атлеты вовсю принялись штурмовать
рекорды. И чем фантастичнее становились результаты, тем значительнее
выглядели долларовые счета. Естественно, есть предел человеческим
возможностям, но кое-кто решил, увы, расширить их фармакологическим путем.
Скандалы нет-нет да и вспыхивавшие на этой почве, старательно скрывались,
проштрафившихся штангистов потихоньку убирали с помоста и на их место
приходили честолюбивые новички, жаждавшие славы и денег, и чем быстрее -
тем лучше...
соблюдать пуританскую чистоту нравов...
наплакал, можно сказать, их разработка и изготовление - в зачаточном
Березин Федор
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Перумов Ник
Прозоров Александр
Шилова Юлия