Чтение 46–й страницы книги ~Восходящее солнце~

"Черт."

Я спросил: "Что такое бэкхоул?"

"Наш корм со спутника. Мы каждый день подбираем отрывки из Нью-Йорка и
Вашингтона и повторяем их. Всегда есть примерно по минутке до и после,
которые в эфир не идут. Мы их вырезаем, но сырые передачи сможет принять
любой с частной тарелкой, кто охотится за нашим сигналом. И кое-кто этим
занят. Мы предупреждаем таланты быть поосторожнее перед камерой. Но в
прошлом году Луиза расстегнула блузку и прикрепила микрофон -- и нас
затрахали звонками со всей страны."

Зазвонил телефон на столе Рона. Он послушал немного и сказал: "Окей. Я
понимаю", и положил трубку. "Проверили ленту. Ленни говорил в камеру перед
началом и сказал Луизе: "Если мы не поумнеем, чертовы японцы завладеют
страной". В эфир не пошло, но он это сказал." Рон уныло покачал головой.
"Парень из ЭнЭйчКей знает, что мы это не выпустили?"

"Ага. Но он говорит, что передачу могли поймать и протестует на этом
основании."

"Черт", сказал Рон. "Значит они следят даже за нашим бэкхоулом. О,
боже. Что хочет делать Кейт?"

"Кейт сказал, что устал предостерегать нью-йоркские таланты. Он хочет,
что бы это уладил ты."

"Хочет, чтобы я позвонил этому типу из ЭнЭйчКей?"

"Говорит, решай, как знаешь, но у нас соглашение с ЭнЭйчКей на
получасовое ежедневное шоу и он не хочет рисковать. Он думает, что ты должен
извиниться."

Рон вздохнул. "Теперь мне надо извиняться за то, чего вообще не
выпущено в эфир. Черт побери все это!" Он взглянул на нас. "Парни, мне надо
работать. Что-нибудь еще?"

"Нет", сказал я. "Удачи."

"Да, парни", сказал Рон, "нам всем нужна удача. Знаешь, ЭнЭйчКей
стартовала Глобальную Сеть Новостей с начальным капиталов в миллиард
долларов. Они наступают на СиЭнЭн Теда Тернера по всему миру. И если история
чему-нибудь учит..." Он пожал плечами. "Поцелуйте на прощение американское
медиа."

Уходя, я услышал, как Рон говорит по телефону: "Господин Акасака? Здесь
Рон Левин из ЭйЭфЭн. Да, сэр. Да, господин Акасака. Сэр, я хочу выразить мое
глубокое сожаление за то, что наш репортер сказал через спутник..."

Мы закрыли за собой дверь и вышли.

"Куда теперь?", спросил я.

( Отель "Четыре Времени Года" предпочитали звезды и политики и у него
был изящный вход, однако мы поставили машину за углом у служебного входа. У
грузового люка стоял громадный грузовик и работники кухни выгружали картонки
с молоком. Мы ждали здесь минут пять, Коннор поглядывал на часы.

Я спросил: "Зачем мы здесь?"

"Исполняем решение Верховного Суда, кохай."

Из грузового люка вышла женщина в служебном костюме, огляделась и
помахала. Коннор помахал в ответ. Она снова исчезла. Коннор достал бумажник
и вытащил пару двадцаток.

"Одна из первых истин, чему я научился как детектив", сказал Коннор,
"то, что персонал отеля чрезвычайно полезен. Особенно когда в наши дни
полиция имеет так много ограничений. Мы не можем войти в номер отеля без
ордера. А если войдем, то все, что найдем при обыске, будет неприемлемо для
суда, верно?"

"Верно."

"Однако, горничные входить имеют право. Носильщики, уборщицы, комнатный
сервис -- все могут входить."

"У-гу."

"Поэтому, я поддерживаю контакты во всех больших отелях." Он открыл
дверцу. "Я только на секунду."

Он подошел к грузовому люку и ждал. Я стучал пальцами по рулевому
колесу. Мне вспомнились слова песни:

I changed my mind, this love is fine.

Goodness, gracious, greet balls of fire.

Из грузового люка вышла горничная в форме и быстро переговорила с
Коннором. Он достал деньги. Она держала что-то золотистое в ладони. Он не
притронулся, только взглянул на это и кивнул. Она сунула это в свой карман.
Тогда он отдал ей деньги. Она ушла.

You shake my nerves and you rattle my brain.

Too much love drives a man insane.

You broke my will, but what a thrill...

Из грузового люка вышел носильщик, держа на вешалке голубой мужской
костюм. Коннор задал вопрос и носильщик, прежде чем ответить, взглянул на
часы. Потом Коннор согнулся и на близком расстоянии уставился на нижние края
пиджака. Он расстегнул на вешалке жилет и изучил брюки.

Носильщик унес первый костюм и вынес на грузовую платформу второй --
голубой в полосочку. Коннор повторил инспекцию. Казалось, он что-то нашел на
пиджаке и аккуратно соскреб это в небольшой прозрачный пакет. Потом он
заплатил носильщику и вернулся в машину.

Я спросил: "Проверяем сенатора Роу?"

"Проверяем сразу несколько вещей", сказал он, "и да, сенатора Роу
тоже..."

"У помощника Роу вчера в кармане были белые трусики, однако Черил
носила черные."

"Это верно", сказал Коннор. "Но мне кажется, у нас прогресс."

"Что вы заполучили в пакет?"

Он вынул маленький прозрачный пакет и поднес к свету. Сквозь пластик я
увидел темные нити. "Я думаю, это ковровые волокна. Темные, как у ковра в
конференц-зале Накамото. Надо для верности отнести в лабораторию. Кроме
того, нам надо решить еще одну проблему. Заводи машину."

"Куда поедем?"

"В Дарли-Хиггинс, компанию, которая владеет МайкроКон."

( В вестибюле рядом с местом секретаря рабочий монтировал на стене
громадные золотые буквы: "ДАРЛИ-ХИГГИНС Инк". Под ними шла надпись помельче:
"Лучшие в менеджменте". Другие рабочие укладывали ковер в коридоре.

Мы показали значки и спросили, как найти главу Дарли-Хиггинс, Артура
Греймана.

У секретаря был южный акцент и вздернутый нос. "Мистер Грейман весь
день проводит на совещаниях. Он вас ожидает?"

"Мы здесь по поводу продажи МайкроКон."

"Тогда вам нужен мистер Эндерс, наш вице-президент по связям с
общественностью. По поводу МайкроКон именно он разговаривает с людьми."

"Олл райт", ответил Коннор.

Мы присели на диван. Напротив на другом диване сидела красивая женщина
в тесной юбке. Под мышкой она держала рулон чертежей. Рабочие продолжали
стучать молотками. Я сказал: "Мне казалось, что у компании финансовые
затруднения. Почему они тратятся на смену отделки?"

Коннор пожал плечами.

Секретарь отвечал на телефонные звонки, переключая звонивших:
"Дарли-Хиггинс, одну секунду, пожалуйста. Дарли-Хиггинс... О, пожалуйста, не
отключайтесь, сенатор... Дарли-Хиггинс, да, благодарю вас..."

Я взял брошюру с кофейного столика. Это был годовой отчет Дарли-Хиггинс
Менеджмент Груп, с офисами в Атланте, Далласе, Сиэтле, Сан-Франциско и
Лос-Анджелесе. Я нашел снимок Артура Греймана. Он выглядел счастливым и
самодовольным. Отчет включал подписанное им эссе, озаглавленное:
"Обязательство на Совершенство."

Секретарь сказал нам: "Мистер Эндерс сейчас примет вас."

"Благодарю", сказал Коннор.

Через секунду в холл вышли два человека в костюмах. Женщина с чертежами
поднялась и сказала: "Здравствуйте, мистер Грейман."

"Привет, Беверли", ответил тот, что постарше. "Я приму тебя через
минуту."

Коннор тоже встал и секретарь немедленно отреагировал, сказав: "Мистер
Грейман, эти люди..."

"Минуточку", сказал Грейман. Он повернулся к другому человеку,
помоложе, чуть за тридцать: "Просто убедитесь, что с Роджером все пройдет,
как по маслу", сказал Грейман.

Молодой покачал головой: "Ему это не понравится."

"Знаю, что не понравится. Но в любом случае, поговорите с ним. Шесть
миллионов точка четыре прямой компенсации для боссов -- это минимум."

"Но, Артур..."

"Просто скажи ему..."

"Скажу, Артур", согласился молодой, ослабляя галстук. Он понизил голос:
"Но совет директоров может заартачиться на сумму больше шести, когда доходы
компании так упали..."

"Мы не говорим о доходах", сказал Грейман. "Мы говорим о компенсации, а
это к доходам отношения не имеет. Совету следует сравнить с текущим уровнем
компенсаций для директоров компаний. Если Роджер не сможет подравнять совет
по этому вопросу, то соберу встречу в марте и потребую его замены. Передай
ему и это тоже."

"Ладно, Артур, я скажу, но только..."

"Просто сделай, как я говорю, а вечером мне позвонишь."

"Хорошо, Артур."

Они обменялись быстрым рукопожатием. Молодой ушел с несчастным видом.