Чтение 46–й страницы книги ~Сыч

- А по-моему, все нормально. По-моему, у них артист такой есть - Шура.
Песни поет. Противный - на мокрого ишака похож. А в Хакане я лет шесть назад
работал пару недель - мы на нефтебазе компрессоры устанавливали.
Действительно, дурдом там есть, и главврача звали Али. Но это давно было...

- Разве бывают такие имена? - усомнился Гасан. - Шура? Чтобы так человека
называли? Нет, не может быть. Наверно, ты ослышался. Таких имен не бывает.

- У них все бывает, - Хафиз кивнул в мою сторону и пренебрежительно
хмыкнул. - У них каждый третий ребенок рождается дебилом. Это не я придумал
- это американские врачи такую статистику подсчитали. Каждый третий - ты
только представь! Нация дебилов. А на их правительство посмотри - старые,
больные все. Скоро у них нормальных совсем не останется.

- Ты имел в виду артиста? - поинтересовался Гасан, изучающе рассматривая
меня. - Это имя такое - Шура?

- Точно, имел, - согласился я. - Есть такое имечко. Что поделать, если
разные понятия у нас именуются одинаково. У нас - певун, у вас - орган
госуправления. Но по сути, как мне кажется, они одинаковы. Клоуны...

- Ну, слава Аллаху! - облегченно пробормотал Гасан, не дослушав мою
сентенцию и вновь проявляя заботу. - Ты давай приляг, отдохни немного. Тебе,
наверно, тяжело сидеть. Береги себя, Иван, - ты нам нужен.

- Шутит, значит, - констатировал Хафиз после того, как Гасан оставил меня
в покое и в очередной раз присел на корточки у машины. - Это хорошо -
значит, не сдурел окончательно. Хотя знает, что приговорен. Настоящий воин -
уважаю таких. Если меня русские в плен поймают и на расстрел поведут, я тоже
буду так себя вести: шутить и прикалываться. И умру гордо, смеясь над ними!
Пусть эти трусливые овцы видят, как гордо умирает горный волк!

- Чтоб тебя ишак за язык укусил! - сердито буркнул Гасан. - Зачем тебе в
плен? Ты лучше ходи все время грустный, но живи. В нашем роду и без того
каждый второй мужчина убит...

Некоторое время горцы молчали, наблюдая за супостатами. Порывы ветра
настырно вторгались в уютную тишину салона через щель и заставляли меня
зябко ежиться, но я не торопился нажимать на кнопку подъемника. И не
воспользовался советом Гасана прилечь на сиденье. Драма, которая
разыгрывалась снаружи, стоила того, чтобы на нее посмотреть, даже если ты
заочно списан Со счетов и пребываешь в роли стороннего наблюдателя. Списан
так списан - чего теперь переживать? Если верить седому Га-сану, в расход
меня выведут не ранее чем через месяц. Месяц. Целых тридцать дней. За это
время я приду в себя, поправлюсь и чего-нибудь придумаю. Я много где сиживал
в свое время и не по своей воле - и отовсюду, прошу заметить, рано или
поздно уматывал. А чем данный эпизод моей жизни хуже остальных? Ничем: опять
я в руках врагов и вновь эти враги хотят меня в конечном итоге перевести на
положение трупа. Ну и флаг им в руки - пусть дерзают. А пока есть вещи
поинтереснее. В настоящий момент меня более всего занимает, каким образом
обе стороны будут выпутываться из ситуации, в которую они совершенно
добровольно себя загнали.

Итак, супостаты убираться восвояси не собирались. Водила изображал
вялотекущую деятельность у поднятого капота "уазика", разноволосые
кабинетные засели в салоне, не желая подавать признаков жизни, бойцы
камуфляжные перемещались за машинами, постукивая себя по плечам, чтобы
согреться, и халатно поглядывая в нашу сторону - пристально не следили за
каждым движением, полагая, видимо, что абреки вряд ли первыми вломятся в
агрессию.

Супостаты ждали. Ждали, когда горцы подбросят им шанс и добровольно
совершат глупость. Сделка завершена, можно плотоядно потереть ладони и везти
милого чеченскому сердцу киллера (вашего покорного слугу то бишь) на хауз.
Но для того, чтобы везти, сами понимаете, необходимо сесть в машину - без
этого никак. А в машину нельзя. Машина - братская могила. Тут не нужно быть
стратегом, чтобы мгновенно произвести элементарные расчеты и сделать вывод.
Расстояние до супостатов немногим более двадцати метров. В настоящий момент
абреки представляют собой отделение в обороне: четыре автомата и пулемет,
рассредоточенные по фронту до пятидесяти метров. Все - опытные боевики,
прошедшие суровую школу войны. Попробуйте наступать на такое отделение, не
имея трехкратного численного перевеса и такой же кратности превалирования в
огневой мощи, я на вас посмотрю. Можете не пробовать, а просто поверить мне
на слово - ничего хорошего из этого бестолкового занятия не выйдет. А если
запихать это опытное отделение в машину да начать движение, чтобы нельзя
было в мгновение ока спешиться и рассыпаться по рубежу, тогда совсем другое
дело. Почти в упор, сосредоточенным, да с восьми стволов - кабинетные
наверняка не замедлят поучаствовать... И пластины бронированные в дверях не
помогут - у трех камуфляжных хлопцев из кабинетной бригады за спинами
пришпандорены "мухи". А уехать под прикрытием четырех стволов тоже не
получается: забравшись на бугор, придется встать, чтобы подобрать эти
стволы, а потом пару километров перемещаться над обрывом вдоль Терека, являя
собой великолепную мишень для гранатометчиков, коль скоро те пожелают
двигаться параллельным курсом с казачьей стороны. Так что нельзя пока в
машину. Необходимо во что бы то ни стало дождаться, когда "продавцы" плюнут
на все и уберутся восвояси...

- Если он на шуре все расскажет... - донесся снаружи продрогший голос
Гасана. - Представляешь, что будет?! Ой-е-е... Зелимхан сейчас в большой
силе. Такой вес имеет! Его два отряда, считай, третья часть всей
национальной гвардии...

- Да, это уж точно, - поддержал пулеметчик Хафиз, потирая озябшие руки и
ерзая локтями по полированному капоту джипа. - Этот зверь большой и сильный,
придется нам с ним повозиться... Сейчас бы шулюмчика горячего похлебать да
стакан водки... Что за люди, э?! Сидят, индюки, не хотят уезжать! Понятно
все - ничего им тут не обломится! Чего сидят, больной собаки дети? Ух,
шакалы...

Ветер дул, время шло. Пауза с отъездом уже давно перешла всякие нормы
приличия и как-то самопроизвольно трансформировалась в состояние
напряженного предбоевого ожидания. Водиле уазному прискучило ковыряться в
моторе, изображая фиктивное устранение неполадки, он захлопнул капот,
подхватил автомат и совместно с камуфляжными хлопцами принялся активно
перемещаться за машинами - грелся. Теперь можно было с уверенностью сказать,
что кабинетная команда также является заложником ситуации. Даже если
отказаться от неприличной затеи перебить горцев и завладеть недоданным за
информацию "лимоном", то убираться первыми с поля переговорного "продавцам"
теперь нельзя. Кто поручится, что абреки не захотят сотворить с ними то же
самое и вернуть отданный за меня миллион? А никто! И те и те - волки,
промышляют в ЗОНЕ не первый год, судя по всему. Диспозиция примерно
паритетная, так что остается одно: ждать. И как долго, позвольте спросить?
Мне в принципе без разницы - я в славный град Мехино (резиденция клана
Асланбековых, если кто не в курсе) шибко не тороплюсь. А парням снаружи
каково? Абреки вон уже синие, от неподвижного сидения скоро в статуи
превратятся. Да и камуфляжные хлопцы ходячие - дети не совсем здоровой
собаки - тоже продрогли. Зря они так, здоровье беречь надобно...

- Это война, - отмороженным голосом проскрипел Гасан. - Крови будет по
колено...

- Точно, - подхватил Хафиз. - Как бы нам не пожалеть, что мы не отдали им
все деньги. Не отпустят они нас просто так. За эти паршивые деньги они нас
на бастурму порежут...

- Да я не про это! - с некоторым раздражением воскликнул Гасан. - При чем
здесь мы и то, что происходит сейчас? Я имею в виду Ахсалтакова. Как только
Иван выступит на шуре, нашему роду - хочешь не хочешь - придется воевать с
Ахсалтаковым. Ты представляешь, что это будет? Это будет гражданская война,
до последнего кровника... Если честно, я уже жалею, что мы согласились
выкупить Ивана. И, думаю, Аслан тоже пожалеет - он очень умный, Аслан...
Иван! У тебя семья есть?

Сильно покрасневшее от холода лицо Гасана вновь возникло в щели между
дверью и верхним срезом стекла. Горящие глаза с надеждой смотрели на меня.

- Я сирота, - не стал я обнадеживать хорошего человека. - Близких и
друзей не имею, поскольку с детства страдаю явно выраженной пиплофобией. Так
что давить на меня вы не можете - увы.

- Я так и думал, - констатировал Гасан, вновь исчезая из поля моего
зрения. - Он ненормальный - сам сказал. Такие волки семьи иметь не могут.
Они всю свою короткую жизнь бегут сломя голову и грызут всех, кто попадается
на пути. Вообще удивительно, что его поймали живым...

- Мы можем до шуры его не довезти, - высказал предположение Хафиз. - В
Мехино привезем, покажем Аслану. Потом народ соберем и расстреляем Ивана на
площади. Нормально? А потом наймем специалистов из славян, чтобы по-тихому
убрали Ахсалтакова. Зачем скандал разводить? Адаты, конечно, адатами, но
если подумать, сколько крови прольется, если этот волк заговорит...

- А он обязательно заговорит, - как о чем-то решенном заявил Гасан. - На
площади! Хм... На площади народ обязательно спросит - кто послал. Кто нанял.
Кто организовал. И что ему мешает сказать правду? А если он скажет... Это мы
с тобой такие умные - поправ гордость, думаем о том, как сохранить мужчин
рода и не допустить кровопролитной войны. А когда народ об этом узнает,
остановить его будет невозможно. Ты же знаешь, какие наши старейшины -
умрут, но не переступят через законы.

- Тогда попросим сказать, что его спецслужбы направили, - легкомысленно
предложил Хафиз. - Пообещаем ему что-нибудь...

- Ты что - совсем больной? - взвился Гасан. - Как ты заставишь его
сказать не правду? Пообещаем! Ты что, с коня упал? Ему все равно умирать! Он
скажет все, что захочет! И ничто не помешает ему сделать это. Так я говорю,
Иван?

- Я очень рад, что попал в руки такого мудрого человека, - сообщил я,
чуть напрягая голос. - Ты все знаешь, Гасан. Ты все предугадал - ты очень
умный. Но вот идея Хафиза нанять славян для устранения Ахсалтакова мне очень
даже понравилась. Хорошая задумка! Стратегически очень правильная. Нанять
славян - это что-то... Наймите меня - я недорого возьму и обещаю
добросовестно поработать.

- Он издевается над нами, - пришел к выводу Гасан, но после некоторого