потенциальный враг. Запомните на будущее. А теперь из-за вашей сахарной
сладости сколько крови придется проливать?
сейчас проспались, спирта больше нет, я наведу порядок.
позволь, гражданин комиссар, тихо попробовать.
неповадно было повторять.
снег хрустко скрипел. А луна еще не растаяла. И звезды моргали белым
холодом. Тихо: скотина не мычала, из труб дым в небо не тянулся. И пламя
долизывало черные головешки сожженных изб.
вповалку, храпят на самых высоких нотах. Постышев подвигает себе табурет,
садится посреди комнаты и ждет, пика бойцы с бронепоезда разоружат спящих
"членов" и "министров".
голосом.
церковью, которая стоит сиротливо и отрешенно - двери повыломаны, окна без
стекол, забиты крест-накрест, на изрешеченном снарядами куполе надрывно
кричит воронье. Здесь и жители, и охотники, пришедшие из тайги, с
белковья, и бойцы с бронепоезда.
сопровождении Постышева, Кулькова, комиссара "Жана Жореса" и трех
госполитохрановцев с бронепоезда.
которых были сожжены вчера Колькиными пьяными дружками за "буржуазность".
пятистенные, и амбарищи - будь здоров!
бороденкой. Лицо его в копоти, огромные крестьянские руки искровавлены, в
глазах - ужас и страдание. - Да господи, кто же здесь скажет, что я
такой-сякой?! Семья у меня большая, все мы в труде! Оттого и кровель! Или
нет, мужики?!
берет, когда надо громко говорить. Если кто первый начал, тогда б
поддержали, а кто сейчас первый начнет, когда ничего не ясно?
Пров, чего рыло воротишь, я ж тебе поле пахал!
стариковский голос. Да изредка воронье всполошится, загалдят птицы,
захлопают крыльями, закружат над куполом и - смолкнут все, будто по
команде.
кулак-мироед, у меня с Колькой один будет разговор, а если он справный
мужик, работал в поте лица, так я по-другому все оценю. А ну вы,
гражданин.
по-чалдонски широкоскул.
крестится и говорит Постышеву:
молчалив! Раньше справный мужик в мироедах ходил, потом Ильич сказал, что
справный мужик - он тоже мужик, а не каркадил нильский и жить тоже может.
Потому что - нэп! Тут вздох по нам прошел и радость, а теперя вот этот
гражданин сказал, что он заместитель Ильича, и приказал пожечь всех
справных, у кого не солома, а кровель. Вот оттого мужик смущенный и боится
про то сказать правду, что Васька Пантелеев мужик как мужик, на себе
пашет, на себе таскает, из себя жгут виет. Я - сирота, живу себе Христа
ради, мне страх неизвестный, а остальные молчат! Вы уйдете, а этого
гражданина анархиста тут гарнизон останется, а он им спирт роздал с мясом,
они за него кому хошь голову прошибут. Вот и все.
пушком, снова кланяется на все четыре стороны и уходит в толпу.
Кольку.
бескровные губы. - Вона зубы-то мои где?! Нет их у меня, голод да цинга
скрошили!
давеча орал: "Пропадите вы, красные, все пропадом!"
Ирод треклятый, нет на тебя погибели!
плевать! Я с амбара, который народу роздал, себе ни крохи не взял, а вона
в каких галифе хожу - на просвет и драные!
насупленных пшеничных бровей то на Кольку, то на мужиков.
продолжает Колька. - Ты только ейными благами пользовался, а ей зад казал!
кто хлеб для голодающих отгружал без счету?! А кто зятя на войну
проводил?! А кто коня отдал в армию к Блюхеру?!
видит никого, идет прямо на Кольку. Тот продолжает поначалу хорохориться,
но чем ближе подходит простоволосая женщина, с лицом закопченным,
темноватым и с белыми остановившимися глазами, тем тише становится Колька,
а потом он начинает пятиться от женщины, но она неожиданно для всех делает
прыжок, звериный, отчаянный, вцепляется в Колькины уши, рвет их и кричит
на одной ноте - исступленно и жутко. Ее с трудом отрывают от Колькиной,
враз окровавевшей головы. Женщина бьется в руках госполитохрановцев и
кричит:
мне, если ты Машку мою опоганил?!
Какого наказания?
разрезан синей полосой туч.
смерти, иуде подлому.
тогда заплачете. Я ж добра вам хочу! Я ж полной свободы вам хочу!
Небо розовеет исподволь, постепенно - с севера на юг. Тайга смотрится на
просвет - как черепаховый, старинной работы, гребень - по вершинам далеких
сопок.
Кульковым и Суржиковым, тянутся давешние "повстанцы".