Чтение 46–й страницы книги ~Возвращение в джунгли~

заключил дочь в объятия, слезы заструились по его морщинистому лицу, и
прошло несколько минут, пока он был в состоянии заговорить.

Когда затем он узнал Тарзана, пришлось долго убеждать, что горе не
помутило его рассудка, потому что он, как и другие члены партии, был твердо
убежден в том, что человек-обезьяна умер, и примирить это убеждение с весьма
реальной внешностью лесного бога Джэн было довольно трудно. Старик был очень
растроган известием о смерти Клейтона.

-- Не понимаю, -- говорил он. -- Ведь мсье Тюран уверил нас, что
Клейтон умер много дней назад.

-- Тюран с вами? -- быстро спросил Тарзан.

-- Да, он недавно разыскал нас и привел к вашей хижине. Мы стояли
лагерем немного севернее. То-то будет обрадован, увидев вас обоих.

-- И удивлен, -- добавил Тарзан.

Немного погодя странная группа подошла к полянке, на которой стояла
хижина человека-обезьяны. Взад и вперед ходили люди, и одним из первых
Тарзан увидел д'Арно.

-- Поль! -- крикнул он. -- Во имя здравого смысла, что вы здесь
делаете?! Уж не сошли ли мы все с ума!

Все быстро разъяснилось, как и многое другое. Корабль д'Арно
крейсировал вдоль берега, неся сторожевую службу, и, по предложению
лейтенанта, бросил якорь в маленькой бухте, чтобы взглянуть на хижину и
джунгли, в которых два года тому назад многие офицеры и матросы пережили
такие необычайные приключения. Высадившись на берег, они нашли партию лорда
Теннингтона и условились забрать их всех с собой на следующий день и
доставить в цивилизованные страны.

Газель Стронг и ее мать, Эсмеральда и м-р Самуэль Т. Филандер не могли
прийти в себя от счастья, что Джэн Портер вернулась невредимая. Ее спасение
казалось им почти чудом, и все в один голос утверждали, что сделать такой
подвиг мог только один Тарзан от обезьян. Они засыпали чувствующего себя
неловко человека-обезьяну похвалами и всяческими знаками внимания, так что
он был бы не прочь перенестись в амфитеатр обезьян.

Все заинтересовались его дикими Вазири и немало подарков получили
черные от друзей их царя, но когда они узнали, что он думает уехать от них в
большой лодке, которая стоит на якоре в миле от берега, они опечалились.

Пока вновь пришедшие еще не видели лорда Теннингтона и Тюрана. Они ушли
на охоту рано поутру и еще не вернулись.

-- Как будет удивлен этот человек, которого зовут Роковым, как вы
говорите, увидев вас, -- сказала Джэн Портер Тарзану.

-- Удивление его будет кратковременно, -- отвечал человек-обезьяна
сурово, и в тоне его было что-то, заставившее ее испуганно взглянуть на
него. То, что она прочла в его лице, очевидно, только подтвердило ее
опасения, потому что она положила руку ему на плечо и начала упрашивать его
передать Рокова в руки правосудия во Франции.

-- В сердце джунглей, дорогой, -- говорила она, -- где нет другого
права и правосудия, кроме собственных сильных мышц, вы могли бы сами вынести
этому человеку приговор, который он заслуживает. Но, имея в своем
распоряжении сильную руку цивилизованного правительства, вы не можете уже
действовать так, -- это было бы убийством. Даже вашим друзьям пришлось бы
примириться с вашим арестом, а если бы вы сопротивлялись, мы опять были бы
все несчастны. Я не в силах снова потерять вас, Тарзан. Обещайте мне, что вы
передадите его капитану Дюфрэну, и пусть закон делает свое дело, -- не стоит
рисковать нашим счастьем из-за этого чудовища.

Он понял, что она права, и дал ей обещание. Полчаса спустя Роков и
Теннингтон вышли из джунглей. Они шли рядом. Теннигтон первый заметил
присутствие в лагере посторонних. Он увидел черных воинов, беседующих с
матросами крейсера, и стройного бронзового гиганта, разговаривающего с
лейтенантом д'Арно и капитаном Дюфреном.

-- Кто это, хотел бы я знать? -- сказал Теннингтон Рокову, и когда
русский поднял глаза и встретился с устремленными ему прямо в лицо глазами
человека-обезьяны, он пошатнулся и побледнел.

-- Черт возьми! -- вскрикнул он и раньше, чем Теннингтон успел
сообразить, что он делает, он вскинул ружье на плечо и, целясь в упор в
Тарзана, нажал курок. Но англичанин стоял совсем близко, так близко, что
рука его коснулась ствола ружья раньше, чем стукнул курок, и пуля, которая
была предназначена сердцу Тарзана, безобидно пролетела у него над головой.

Прежде, чем русский успел выстрелить снова, человек-обезьяна был уже
рядом с ним и вырвал оружие у него из рук. Капитан Дюфрен, лейтенант д'Арно
и дюжина матросов бросились на выстрел, и Тарзан передал им Рокова, не
говоря больше ни слова. Он до его прихода объяснил французу-командиру, в чем
дело, и тот распорядился, чтобы Рокова немедленно заковали в кандалы и
посадили в заключение на крейсере.

Когда стража направилась с арестованным к лодке, чтобы перевезти его во
временную тюрьму, Тарзан попросил разрешения обыскать Рокова и, к
величайшему своему изумлению, нашел у него выкраденные бумаги.

Выстрел вызвал из хижины вместе с другими и Джэн Портер, и, когда
волнение немного улеглось, она поздоровалась с удивленным лордом
Теннингтоном. Тарзан подошел к ним, и Джэн Портер представила его
Теннингтону. -- Джон Клейтон, лорд Грейсток, -- сказала она. Несмотря на
невероятные усилия сохранить благопристойность, лорд Теннингтон не мог
скрыть своего удивления и пришлось много раз повторить историю
человека-обезьяны и ему самому, и Джэн Портер, и лейтенанту д'Арно, пока
лорд Теннингтон поверил, что он имеет дело не с сумасшедшими.

Солнце садилось, когда они похоронили Клейтона рядом с могилой его дяди
и тети -- покойных лорда и леди Грейсток. И по просьбе Тарзана три залпа
прозвучали над местом последнего успокоения смелого человека, смело
встретившего смерть.

Профессор Портер, который в молодости был священнослужителем, провел
простую заупокойную службу. Вокруг могилы стояли, склонив головы,
французские офицеры и матросы, два английских лорда, несколько американцев и
кучка африканских дикарей -- самое странное сочетание, наверное, какое
когда-либо видели под луной.

После похорон Тарзан обратился к капитану Дюфрену с просьбой отложить
дня на два отплытие крейсера, пока он доставит свое имущество, и офицер
охотно согласился.

К вечеру на следующий день Тарзан и его Вазири вернулись с первой
партией имущества, и, когда компания увидела странные золотые самородки, она
засыпала Тарзана вопросами; но он, смеясь, уклонился от ответа и не хотел
сделать ни малейшего намека, где разыскал такие невероятные сокровища.

-- На каждый унесенный мною на месте остались тысячи других, --
объяснял он, -- и когда я эти истрачу, я, пожалуй, смогу вернуться за новым
запасом.

На другой день доставили оставшиеся слитки, и когда их поместили на
корабль, капитан Дюфрен сказал, что чувствует себя в положении командира
старинной испанской галеры, возвращающейся из города сокровищ ацтеков:

-- Я каждую минуту должен быть готов, что команда перережет мне горло и
захватит корабль.

Наступило утро, и начались приготовления к посадке на корабль. Улучив
минуту, Тарзан робко поделился с Джэн своим желанием.

-- Диким зверям не полагается быть сентиментальными, -- сказал он, --
но мне все-таки хотелось бы обвенчаться в хижине, где я родился, возле могил
моей матери и моего отца и на пороге диких джунглей, которые заменили мне
домашний очаг.

-- Можно ли это, дорогой? -- спросила она. -- Если это возможно, то я
охотнее всего обвенчалась бы с моим лесным богом в сени девственного леса.

Когда они заговорили об этом с другими, то их уверили, что все будет в
порядке и что это будет прекрасным эпилогом необыкновенного романа. Через
несколько минут вся компания собралась в хижине и у ее дверей, чтобы
присутствовать на второй церковной службе, которую служил профессор Портер
за три дня.

Д'Арно должен был быть шафером, а Газель Стронг -- подругой невесты, но
в последнюю минуту лорду Теннингтону пришла одна из его блестящих идей.

-- Если мистрис Стронг ничего не имеет против, -- сказал он, взяв за
руку подругу невесты, -- то мы с Газель тоже хотели бы обвенчаться. Мы
думаем, что двойная свадьба -- это будет великолепно!

На следующий день они отплыли, и когда крейсер медленно поворачивал в
открытое море, у борта стоял высокий мужчина в белоснежном фланелевом
костюме, а около него грациозная девушка. Они смотрели на уходящий берег, на
котором двадцать обнаженных черных воинов Вазири плясали, размахивая копьями
над головами, и криками посылали приветствия их отъезжающему царю.

-- Мне тяжело было бы думать, что я вижу джунгли в последний раз,
дорогая, -- сказал мужчина, -- если бы я не знал, что меня ждет целый новый
мир счастья с тобой навсегда, -- и, наклонившись, Тарзан поцеловал в губы
свою подругу.