лавки, манящие соблазнительными ароматами кафе и пекарни, утопающие в цветах
скамейки для отдыха, сияющие изумрудной зеленью скверы, но Джерри то и дело
отвлекал ее, знакомя все с новыми своими друзьями, причем с такой гордостью,
будто сам изобрел ее.
надавал, о том, как они будут заботиться о Лейси - и вдруг сообразила, что
Ариадна никогда не увидит больше Лейси, и весь остаток пути до Тропы
Рыболова всхлипывала.
кости и протягивая Ариадне свой шлем из кабаньих клыков. Он заметил, что
Мейзи слегка утомила ее своей болтовней. - Ты бы освоилась в доме, а я скоро
вернусь?
Мейзи из розовой стала пунцово-красной.
говорили. Он сказал, это мальчик. Он даже назвал мне точный день.
его вторая жена более состоятельна в качестве матери, чем первая.
критским шлемом под мышкой, послала Мейзи последний воздушный поцелуй и
вступила в дом Джерри.
***
безупречного вкуса, но без нарочитости. Тысячи книг, говорил он, и их здесь
действительно были тысячи. Ничего, ей некуда спешить... вечное счастье?
Потребуется лет сорок, чтобы свыкнуться с самой этой мыслью.
дня, начавшегося в тюрьме мифического Крита, продолжившегося смертельными
поединками и предложениями руки и сердца... Добрая любящая жена должна была
бы приготовить мужу обед, но она не собиралась исполнять эту роль.
посидит и подождет его.
мольбы Смит-Вильямса сквозь треск переговорного устройства? Не в этом ли
объяснение его бесконечным играм и работе, отчаянным поискам счастья?
Фермопилах? Киллер с его бесконечными бравадой и похотью - не ищет ли он
лишь измождения, чтобы похоронить восстающих ночами из могил мертвецов?
она, отказавшаяся от музыки ради материнства, а потом испортившая все и
потерявшая и то, и другое, - не будут ли и ей являться в часы одиночества
призраки того, что могло бы быть?
вечное сожаление?
сын..." - они не давали ей покоя.
Ариадну поделят пополам Джерри и Киллер?
запахами клея и кожи мастерскую - это, должно быть, другой Джерри, тот, что
прячется за смущением. Другая дверь вела в холл, куда открывались еще две
двери и впечатляющая винтовая лестница. Внутри дом казался гораздо больше,
чем снаружи, - возможно, это тоже магия. Она обнаружила кухню и ванную, обе
старомодные, но вполне сносные; потом поднялась по лестнице и оказалась в
потрясающей спальне с роялем. Комната представляла собой дизайнерский шедевр
- вся в голубых и золотых тонах, такая, какую она пыталась - безуспешно -
обставить у Грэма, пока его процветание не заставило их переехать из
городской квартиры на более престижное ранчо.
находится за еще одной дверью - должно быть, еще ванная, - когда дверь за ее
спиной со щелчком закрылась.
отступила от кровати, но задрожала.
окровавленная повязка, но, когда он шагнул к ней, на губах заиграла улыбка.
чем при Джерри.
понимая, что он хочет сказать. Держи себя в руках, женщина!
слишком близко), как обычно.
надеюсь, что буду добрым другом и тебе.
шаг. - Джерри говорил мне, что ты понимаешь, когда тебе говорят "нет". Это
правда?
отступила.
физически подавляющей гиперсексуальности, исходящей от него психической
энергии абсолютно бесстрашного человека. Киллер прямолинеен, подумала она;
если уж он положил на кого глаз, он целиком концентрируется только на нем.
убил Минотавра... Смени тему.
одинаково прекрасны. Ты причиняешь мне больше боли. У тебя есть то, что мне
нужно, милая дама, что-то, что мне очень нужно.
дыхание и раскрасневшееся лицо нервировали ее. Он казался чертовски доволен
собой.
меня сегодня? Тебе же ничто не грозило в повозке. Должно быть, ты ко мне
неравнодушна. - Он с надеждой оскалился.
не спросить Оракула? - Она попробовала шагнуть мимо него к двери, и он
заступил ей дорогу. В глазах его появилось странное выражение.
нет?
сильный и мягкий одновременно. Мне хотелось бы больше походить на него.
Киллера. Она тоже улыбнулась.
благодарен за это. Ты поможешь мне еще?
компании. И телефона она больше никогда не увидит...
наткнулась на рояль. Отступать некуда - это ее последняя линия обороны. Ну
когда же вернется Джерри?
Твои родители умерли уже две с половиной тысячи лет назад!
уж старыми они были. Но они стали мне нежными и любящими родителями. Они
научили меня повиноваться богам и служить моему полису. - На мгновение он
застыл, глядя куда-то вдаль, и взор его затуманился. - Они умерли в год,
когда напали персы, друг за другом, за два дня. Я проследил, чтобы все
ритуалы были исполнены, и молился за них.
разговор на какой-нибудь другой день?
упал. Его зрачки закатились... кровь из уха... болезненный румянец, тяжелое