Чтение 47–й страницы книги ~Разбойничья дорога~

- А теперь придется убрать свет. И пусти-ка ты меня идти первым,
Коротышка.

Я не стал спорить.

Подъем на вершину занадонского зиккурата долог и крут. Сравнивая потом
наши воспоминания, мы сошлись на том, что он не прерывается ни площадками,
ни поворотами, и если лестница и виляет немного из стороны в сторону, то
слишком незначительно, чтобы обращать на это внимание. Если бы мы
продолжали освещать себе путь, нас можно было бы видеть сверху. Однако у
нас был с собой тлеющий трут, и в мои обязанности входило держать его в
кожаном мешке - так мы в любую минуту могли зажечь фонарь. Как многие
другие хорошие изобретения, трут не всегда ведет себя так, как от него
ожидалось.

Я не могу даже приблизительно сказать, сколько мы поднимались вот так -
казалось, за это время можно сжать поле пшеницы перочинным ножиком.
Ступени были разной высоты, и нет ничего более раздражающего, чем подъем
по неровной лестнице, даже при свете, - разве что спуск. В темноте же
подобное занятие превращается в пытку. Что еще хуже, Ториан спешил. Наша
тактическая позиция была уязвимой, и он твердо был убежден в том, что
скорость - одно из главных преимуществ в военном деле. Я не хиляк и готов
поспорить, что не уступлю ему в ходьбе, но тут начал отставать. Сначала я
оступался, обдирая руки и колени, натыкался на него сзади и бормотал
проклятия. Потом он оторвался от меня, и я перестал натыкаться на него.

В конце концов, когда я отказался от надежды догнать Ториана и просто
плелся в одиночестве, я услышал сквозь собственное дыхание и грохот
сердцебиения какие-то странные звуки. Они раздражали меня, ибо я никак не
мог понять их происхождения. Потом я услышал их снова и решил, что это
храм сотрясается на своем основании.

На третий раз звук оказался громче, и я понял, что это голос Зомаппа.
Должно быть, молния ударила ближе, так как я на мгновение увидел своего
спутника далеко впереди и выше. Гроза бушевала почти над нами.

Я подумал об этом немного, не отвлекаясь от борьбы со ступенями.
Сильные грозы пугают; это не может не произвести впечатления на толпу.
Если ливень сильный, он прогонит зрителей с площади - но жрецы могут
укрыться в кельях. Гром заглушит подозрительные звуки. Зато молнии могут
высветить то, что не стоило бы высвечивать... В целом гроза была
ободряющим признаком. Возможно, это Балор посылал своего брата нам на
помощь. Зомапп - вестник богов, а не только их орудие.

Потом я снова увидел Ториана, на этот раз ближе. Свет не погас совсем,
но остался, слабый и трепещущий. Гром зарокотал еще раз, громче.

Ториан остановился. Я подошел и выглянул у него из-за плеча. Перед нами
была потайная комната за молельней, и пламя свечи отчаянно трепетало. Из
светового проема в потолке сыпались дождевые капли. Потом все осветилось
лиловой вспышкой, чтобы тотчас же снова погрузиться в темноту.

Увиденное продолжало стоять у меня перед глазами, и по мере того, как
глаза снова привыкали к слабому свечному свету, я начинал различать
детали. За последних три дня в комнате произошли изменения. Теперь она
была прибрана и казалась более обжитой. В ней стоял новый стол с хлопающей
на ветру белой льняной скатертью. Даже глядя снизу, я видел, что на нем
стоят серебряные тарелки. Кушетка исчезла, а стулья переместились к столу.
Мне показалось, что сундуков стало меньше. Возможно, здесь провел
последние три дня Грамиан Фотий, хотя почему-то я в этом сомневался.
Скорее уж это напоминало комнату для совещаний, штаб заговора.

Гром ударил над головой и продолжал рокотать, удаляясь.

В забавном мы оказались положении. Враги могли выйти на нас с трех
сторон - по лестнице из подземелья, через тайную дверь из молельни или
спуститься сверху по другой лестнице, которую мы еще не обследовали.

- Тащи фонарь. - Ториан перешагнул последние ступени, зашел за угол и
исчез на второй лестнице.

Роясь в мешке в поисках трута и фонарей, я подошел к столу. Трясущимися
от спешки руками я сначала выронил свечу из моего фонаря, потом обжегся о
трут - без которого я вполне мог обойтись. Сообразив, я попробовал зажечь
фонарь от стоявшей на столе свечи, но тут порыв ветра задул ее. Мне
пришлось шарить руками по полу, пытаясь найти трут. В конце концов мне
удалось-таки зажечь фонарь, и комната снова выступила из темноты. Покидав
в мешок все свое барахло, я поспешил за Торианом. Дождь усилился.

Эта лестница оказалась более пологой и шла вдоль главного фасада храма.
Вскоре я увидел перед собой две ноги - сперва я принял их за два сосновых
ствола, - стоящие на верхней ступеньке, но они двинулись в сторону,
освобождая место для меня. Остальная часть его тела находилась в верхнем
помещении. Я стал рядом с ним, поднял фонарь - и из темноты выступили
лица. Я пискнул что-то и чуть не уронил фонарь.

- Ш-шш! - прошептал он.

Это были статуи. Мы оглядывались в большом, высоком помещении,
уставленном с одной стороны изваяниями, а с другой - сундуками и какими-то
непонятными узлами. Потолка я почти не видел, понял только, что он
сводчатый. Стоявший прямо передо мной молодой человек хитро улыбался, и я
вспомнил Роша с площади. Правда, нижняя часть тела у этого юноши
отсутствовала - вот почему он смотрел сейчас прямо мне в лицо. За ним
виднелась однорукая матрона.

Свалка. Жрецы использовали это место, чтобы складывать сюда старье. В
самом деле, что делать с поврежденным богом или богиней? Ломать -
святотатство. Молиться - богохульство. Все, что остается, - это убрать их
с глаз долой. Это было место, где умирают боги.

Медленно одолели мы последние несколько ступеней и оказались в неземном
обществе. Направо и налево тянулся узкий проход. Куда идти?

Ториан схватил меня за плечо.

- Кажется, слева мелькнул свет, - шепнул он. - Прикрой фонарь!

Я сунул фонарь в мешок. Стало темно. Я стоял в кромешной тьме,
балансируя на верхней ступеньке и отчаянно стараясь не стучать зубами, -
мне представлялось, как изваяния, пользуясь тем, что мы их не видим,
подкрадываются к нам.

Узкие лучи света прорезали темноту над головой и исчезли. При первом
посещении храма мы обнаружили отверстия, скрытые в декоративном карнизе,
что шел по периметру верхнего яруса пирамиды. Скорее всего это были узкие
трубы, пригодные для вентиляции, но не для того, чтобы пропускать свет. На
улице грохотал гром - сюда он проникал сильно приглушенный. Он доносился
скорее даже по лестнице снизу. Все же воздух здесь был свежий, и я даже
ощущал его движение.

Я решил, что в случае появления когорты разъяренных жрецов я спрячусь в
толпе статуй и буду загадочно улыбаться. Возможно, даже отломаю одну руку
для убедительности.

Теперь и я различал слабый свет слева. Где же Грамиан Фотий? Может
быть, над моей головой, в Обители Богини, возносится к славе над рыдающей
Шалиаль Тарпит?

Он может быть и слева от меня, там, откуда пробивается свет, наряжаясь
с помощью дюжины жрецов в доспехи Балора. Впрочем, с учетом того, что ему
предстоит таскать эту броню на себе весь предстоящий день, я бы на его
месте не спешил облачаться в нее задолго до рассвета. Да и для общения с
красивой женщиной я выбрал бы что-нибудь другое.

Он может обедать сейчас внизу, в храме с верховным жрецом Нагьяком и
несколькими избранными богатеями, получая заодно в сотый раз наставления,
как себя вести и что от него требуется - не в эту ночь, конечно, а в
предстоящие дни.

Снова ударила молния, две вспышки одна за другой, и мне показалось, что
я вижу в углу Ториана. Гораздо вероятнее, я видел призрак.

Я заставил себя заняться географией. Я должен находиться почти под
верхними ступенями главной лестницы, перед Обителью Богини. Не надо быть
гением, чтобы догадаться, что помещение в плане имеет форму квадрата.
Обитель Богини должна поддерживаться массивным столбом посередине
пирамиды, значит, этот коридор обходит его по периметру. Помещения на всех
остальных этажах лепятся к пирамиде с трех сторон, поскольку главный фасад
остается монолитным, но этот потайной этаж освещается не сверху, так что
может занимать всю площадь уступа пирамиды.

И если он весь захламлен так, как та его малая часть, что я видел,
здесь есть где спрятаться, если вдруг нагрянут жрецы.

Свет погас.

Я проверил, не погас ли фонарь в мешке, чуть приоткрыл горловину, чтобы
пропустить внутрь больше воздуха, потом снова прикрыл его. Свет ослепил
меня, и некоторое время я не видел ничего.

Мне захотелось чихнуть.

Мне отчаянно захотелось чихнуть.

Я тер нос до тех пор, пока он не заболел.

Молния. Гром. Я никогда еще не встречал человека ростом с Ториана,
способного передвигаться так бесшумно. Впрочем, тишина сама по себе уже
была хорошей новостью. Если бы он напоролся на кого-нибудь, я услышал бы
это.

Мои ноги еще не отошли от долгого подъема, а теперь еще и затекли со
всеми вытекающими последствиями. Я пошевелил пальцами. Мне снова
захотелось чихнуть.

Потом я увидел свет справа от меня - дрожащий, приближающийся. Я знал,
что это может быть только Ториан, завершающий обход по кругу, но мое
сердце колотилось громче, чем Зомапп, пока он наконец не показался у
лестницы. Его лицо освещала свеча, которую он прикрывал свободной рукой.
Топорик он нес, зажав под мышкой.

Он осторожно пробрался между богами, подошел ко мне, и зубы его
блеснули в улыбке.