наручных чехлов. Да, теперь стало видно, что это - совсем не подневольный
слуга в зверинце. Обнаженной до пояса тело перетягивал широкий ремень с
золочеными бляхами, соразмерные мускулы поигрывали под холеной кожей. Если с
этим биться, то уж не шутя. Хотя - это смотря по тому, какой у него меч.
просверк, цепко оглядывали по-Харраду, словно пытались что-то отыскать.
Наконец остановились на укрытом в ножнах мече. Эфес с затейливой насечкой и
громадным самоцветом вместо шишечки говорил о том, что оружие не простое.
Значит, не прост и хозяин.
ответ был исполнен достоинства - следовало держать марку. - И на пирах пою.
имени.
перевязкой. Распустив шнурок, он вытряхнул на ладонь несколько
зеленокаменных плюшек с тисненым звездчатым знаком.
сам щит выберу.
отвечал странствующий рыцарь, пряча, однако, в карман кафтана то, что здесь,
как он уже догадался, заменяло тихрианский жемчуг
нисколько не сомневаясь, что этих слов будет достаточно: придет.
пять друг на друга станут, и то до крыши не дотянутся - дому, обставленному
подпорными столбами. Столбы были испещрены причудливым тиснением - узоры да
заклинания, так ведь только клинки дорогого оружия чеканят. Наверху, вдоль
края крыши, виднелись зеленые идолы из того же узорчатого камня... Опершись
на столб, он обернулся.
зелени, заполнявшей дом.
одной дороги до другой, чтобы им вот так не командовали.
того вдоль крыши стояли Кадушки с невиданными цветами. А возле стены,
кажется, было то, что он так долго и безуспешно искал - молчаливый рядок
людей, присевших прямо на землю, с различной утварью и снедью,
демонстративно разложенной на коленях. Харр двинулся к ним, потирая руки и
издали уже приглядываясь к жирной куцекрылой птице, сонно покоящейся в
чьем-то подоле. Подойдя, решил не торговаться, а потому сразу ухватил
пришедшуюся по сердцу дичинку за связанные лапы:
поползла в сторону. Те, что были поблизости, тоже начали расползаться,
укрывая руками и подолами свой товар.
кругляшки, и тут из-за колонн вылетела стража - один, два... Четверо.
Бросились молча, как хорошо обученные псы.
Не поняли, что ли - покупаю я? Не понахалке...
отбросил строфионьим ударом обратно меж витых столбов, аж зелень захрустела.
Двое других заверещали, по всей видимости, призывая подмогу. Харр вздохнул -
ну что за город, и драться-то по-настоящему не умеют, а нарываются на кулак
на каждом шагу. Но из-за угла высыпало уже около десятка, и непонятно, чем
бы закончилось дело, если бы не раздался звонкий девичий крик:
Никогда бы не подумал, что у нее может прорезаться такой повелительный,
прямо-таки княжеский голос!
белокурого голыша в плетеных лазурного цвета лапотках и таком же ошейничке.
- Он не знал, что это - данники аманта. Но он на службе... ты ведь получил
место стража лихолетья, господин?
он побрякал каменными монетками.
показалась еще более хрупкой и маленькой, чем тогда, в лесу, и только тут
заметил, что она дрожит.
первое, что пришло ему в голову, - это то, сколько же раз в своих
странствиях он дивился чему-то невиданно безобразному, до тошноты
омерзительному. А вот красе невиданной - раз-два, и обчелся. Сейчас впору
было загибать еще один палец.
некий творец начертал на песке судьбы контуры этого лица; его привела в
изумление непреходящая светоносность ее спокойного полудетского лика, и
попадись сейчас Харру тот лихолетец, что порешил вчера ее подругу - подвесил
бы за причинное место за одно только то, что затуманил ужасом эти черты.
выкуп - посадил бы в светлый угол и любовался от одного дыма до другого...
шкурку заваливался бы он не с ней, а с Махидой.
Ишь, все косточки на кулаках ободрал - с утра прикладываюсь.
Многоступенье. А сейчас ступай домой, господин, Махида тебе руки
травой-утишьем обвяжет, а я ввечеру зайду, снеди принесу - с Иоффом за
большой рокотан рассчитались, в кладовушке повернуться негде.
горшка два вершка, едва ему по грудь. Балахончик белый, праздничный,
перепоясан ленточкой алой, как и на сандалиях. В таком наряде-то не больно в
кладовушку сунешься. Не иначе полон дом челяди. А дед-то, небось, скареда,
даже на бусы дешевенькие не расщедрился. На внучке - и на том ожерелок
плетеный. Видно, не умеет девонька просить, не чета Махиде...
негоже принародно-то.
улыбкой, скользнула мимо него и канула в упругую лиственную завесу,
несомненно служившую дверью в этот диковинный золоченый дом.
прирожденного странника - бессознательно повторять уже пройденную дорогу,
притом все равно в какой конец. Выбрался за ворота - стражи погоготали,
приветствуя, но лениво; Харр бросил им монету, на выпивку - удивились. Но
обратно, в лабиринт застенного стойбища, что-то не тянуло... А куда? Дорога
сворачивала направо, чтобы долгими извивами лепиться вдоль скального обрыва,
на верхнем уступе которого кучерявился вчерашний лес. Туда брести по
полуденной жаре его как-то не потянуло. Он перевел взгляд левее - ясная
речушка бежала вдоль крутого склона, облизывая его ледяными язычками. В
одном месте она расступалась крошечным, но глубоким озерцом (вчера он
измерил-таки эту глубину). Над этим местом болталась висячая лестница с
редкими гибкими перекладинами. Здесь они с Махидой спустились вчера - как
она и посулила ему, "по воздуху". Сперва он даже не поверил, выдержит ли
двоих ненадежная снасть; ничего, и не заскрипела. Махида соскользнула
проворно, на конце раскачалась и прыгнула на песчаный бережок - сразу видно,
не в первый раз. И не в десятый. А он лез, зажмурившись, и когда сапог не
нащупал следующей перекладины, руки разжал и, естественно, плюхнулся в воду.
Оно, конечно, безопасно, не разобьешься, но в другой раз он твердо решил
предпочесть окольный путь по петляющей дороге.
тяжел, неуклюж. Да что в лесу взять? Ягод разве.
очутился в кустарниковых зарослях, куда не проникал ни один ветерок, и тем
не менее крупные листья непрерывно шелестели, тревожимые стаями мелких птиц
и неугомонных разноцветных стрекоз, молчаливых в городе, но тут
пронизывающих всю долину ручья прерывистыми нитями разноголосого стрекота. В
одном месте из кустов выныривала тропинка и, юркнув к воде, упиралась в
плоский камень. Харр забрался на него, пригляделся - вода была прозрачна, но
на чистом дне не виднелось ничего съедобного, ни рыбки, ни ракушки.
Пришлось, продолжить путь, и наконец-то внезапно открывшаяся тенистая
заводь, полная коряг и тростника, посулила ему добычу. Он влез по колено в
воду, изготовил меч острием вниз и стал ждать, когда подводные обитатели
уймут тревогу, рожденную его шагами.
Доставалов Александр
Акунин Борис
Орлов Алекс
Корнев Павел
Шилова Юлия
Махров Алексей