Чтение 47–й страницы книги ~Настоящее напряженное~

цитат оттуда.

- Говорится там что-нибудь про Нагвейл?

Злабориб покачал головой:

- Ни слова. Это я точно знаю.

Д'вард задумчиво нахмурился.

- А как насчет Лемодвейла?

- Про Лемодвейл ничего не помню. Это не значит, что там нету... Уж не
хотите ли вы...

Синие глаза подмигнули.

- Нет, я его не читал. Ни строчки. Да и не уверен, что смог бы, ведь он
написан на суссианском.

- О, он мало отличается от джоалийского. Но... - Злабориб чуть не
поперхнулся. Как мог Освободитель не читать пророчества про себя самого?

- Мне только интересно, нет ли там чего-нибудь, что могло бы оказаться
нам полезным. - Д'вард вздохнул и выпрямился, перехватив щит поудобнее. Он
немного поколебался. - Ты случайно не знаешь, сколько еще до Лемода, нет?

- Понятия не имею.

- Гм. Жаль. Ладно, так держать. Ты здорово воодушевляешь своих
соотечественников, помни.

И еще раз улыбнувшись своей ободряющей улыбкой, Освободитель зашагал
прочь.

После Злабориб не раз пытался вспомнить, не упоминал ли он в этом
разговоре о пророчестве "Филобийского Завета" насчет принца.

27

До Лемода добралось чуть больше половины войска. Там они основательно
застряли. Лемодуотер, крупнейшая река вейла, извивалась бешеной змеей на
дне глубокого каньона. Город стоял в излучине, практически на острове, и
его стены возвышались на пятьдесят футов выше отвесных утесов и на сотню
футов над водным потоком. В город можно было попасть только с севера, по
узкой полоске земли, едва возвышавшейся над уровнем воды, так что
нападающим пришлось бы подниматься к воротам снизу. Надо ли говорить, что
ворота оказались закрыты. Уже не раз за всю историю Лемода город
принуждали к сдаче длительной осадой, но никто, даже таргианцы не могли
взять его штурмом.

Лемод был идеальным с точки зрения обороны городом, ибо бурную реку
нельзя было ни переплыть, не перейти вброд. Джоалийцы перевели дух.
Обрадованные уже тем, что выбрались наконец из-под кошмарных деревьев, они
расчистили себе площадку для лагеря и выжгли вокруг нее зону безопасности.
Они возвели баррикады против атак любого рода, они выкопали рвы и в конце
концов устроили укрепленный по всем правилам лагерь. После этого они
принялись ждать - голодать, слабеть и болеть.

Поначалу все шло не так уж и плохо. Сады снабжали их едой, но пять
тысяч мужчин поедали в день не одну тонну фруктов. По мере того как дни
осады растягивались на недели, фуражирам приходилось забираться в поисках
фруктов все дальше. И чем дальше они забирались, тем больше у них был шанс
нарваться на засаду.

Попытки штурмовать ворота провалились под градом стрел и прочих
метательных снарядов со стороны осажденных. Потери были велики. Нападавшие
начали рыть траншеи, укреплять брустверы, строить осадные машины - одним
словом, делать все, что Лемод видел уже десяток раз. Периодически
осажденные устраивали вылазки, чтобы сжечь или разбить то, что удалось
соорудить осаждавшим. Земляные работы понемногу перемещались вверх по
склону холма, однако процесс этот шел отчаянно медленно.

В лагере вспыхнули болезни. Тем временем холодало, и границы снегов на
вершинах Лемодволла ползли вниз. Вскоре выяснилось, что осажденные
выдерживают осаду гораздо лучше, чем осаждающие.

Мятеж застал Эдварда врасплох. Он слишком мало общался с джоалийскими
офицерами и слишком много - с нагианскими солдатами. Он трудился день и
ночь, поддерживая их боевой дух. Без его усилий они давно бы уже
сорвались. Они бежали бы на родину беспорядочной толпой, и их вырезали бы
в засадах. Старый Кробидиркин предвидел это.

Кроме того, Эдвард плохо знал джоалийские обычаи, а Колган Адъютант
опирался на закон. Созвав на собрание офицерский состав, он пригласил
нагианского командира посмотреть джоалийскую демократию в действии.

Дождь наконец прекратился, зато подул резкий ветер. Веревки скрипели, и
холст хлопал. Собрание проходило в шатре главнокомандующего. Оно не заняло
много времени. Колган обвинил Каммамена в некомпетентности. Каммамен
угрожал. Сотники проголосовали. Каммамена вывели на улицу и обезглавили.

Командование войском принял Колган.

- Благодарю вас, граждане, - произнес Колган Полководец. - Я приложу
все силы, чтобы оправдать ваше доверие. Прошу сообщить войскам о вашем
решении. Завтра вы получите новые распоряжения по армии.

Офицеры отдали честь и вышли из шатра под блеклое солнце.

Эдвард подошел к стулу и сел.

Высокий полководец нахмурился, потом подвинул другой стул поближе,
совсем близко.

- Ну, Военачальник? - сказал он усевшись. - Ты хотел видеть меня? - Они
почти соприкасались коленями.

- Очень демократично! - произнес Эдвард. - Сколько времени пройдет,
прежде чем кто-нибудь попробует такой же трюк на вас?

Колган вспыхнул. Почуяв угрозу, он перешел в наступление.

- Раз уж так вышло, мне хотелось бы поговорить с тобой. Я получил
донесения, что ты отпускаешь пленных.

Кто настучал?

- Одного пленного.

От такого признания джоалиец на мгновение лишился дара речи.

- Любого повинного в подобном преступлении, будь он младше в звании,
казнили бы на месте. Объясни-ка получше. Военачальник.

- Я был в дозоре. - Эдвард, понимал, что Колган не поднял бы этого
вопроса, не знай он подробностей. - Пара моих ребят поймали девушку. Не
старше четырнадцати лет, должен заметить. Не боец.

- Она могла рассказать что-нибудь важное.

- Под пыткой? - Эдвард даже не скрывал отвращения. - Все, что она
могла, - это послужить развлечением для солдат. Они сказали, что у меня
как у старшего право попользоваться ею первым. Я ответил, что боги
проклинают тех, кто воюет с детьми, и что насильник - самая низкая мразь,
которую я только могу себе представить. Потом я спросил, кто хочет занять
мое место. Когда желающих не оказалось, я сказал девчонке, чтобы она
убиралась, что она и сделала. Что я сделал не так?

Колган слепо уставился на него.

- У тебя что, яиц нет? - спросил он наконец.

- Полагаю, у меня их столько же, сколько у вас. Только я не позволяю им
править собой.

Военачальник презрительно покрутил ус.

- Предпочитаешь Доша Прислужника?

- Я даже мочиться в ту сторону не хочу. Полководец.

- Ха! Кстати, вспомнил - от этой сырости у меня разболелась спина. Мне
говорили, он у тебя умелый массажист. Могу я позаимствовать его на
сегодняшний вечер?

- Нет, - ответил Эдвард. - Не можете. Это тоже будет изнасилование.

Джоалиец покраснел. Мгновение противостояние балансировало на грани
открытой ссоры. Потом Эдвард улыбнулся, прибегнув к помощи своей харизмы.

- Мне жаль старого Каммамена, хотя и не слишком.

Поколебавшись, рослый джоалиец улыбнулся в ответ. Он был в доспехах, но
без шлема. В рыжих волосах пробивалась седина, которой раньше не было.
Что-то сильно беспокоило его, как он ни пытался скрыть это.

- Таков старый джоалийский обычай, Военачальник!

Имелся, правда, и еще один старый джоалийский обычай, о котором Эдвард
знал, - предавать союзников. Колгану он доверял еще меньше, чем Каммамену.
Слишком поздно. Военная кампания, очевидно, оборачивалась катастрофой.
Однако сам он отвечал прежде всего за своих нагианцев, и им угрожала
гибель, если только он не совершит что-то из ряда вон выходящее. Ему
стоило быть умнее; он чувствовал свою вину за происходящее.

- Значит, теперь ваша очередь, господин. Сколько вам понадобится
времени, чтобы найти выход из положения?

- Недели две, не больше, если я останусь здесь. - Новый командующий
огляделся в непривычном ему шатре. Сейчас он чем-то напоминал
принюхивающегося пойнтера. - Старый пердун припрятал где-то немного
отличного ниолийского бренди.

- Мне не надо. Что вы собираетесь делать?

Серые глаза Колгана сузились, собрав в складки кожу.

- А ты что предлагаешь, Военачальник? - Он не прислушается к мнению
Эдварда. С харизмой или без, Д'вард оставался для него всего лишь еще
одним крестьянином.

- Вы совершенно ясно изложили ситуацию, господин. На носу зима.
Провиант почти недосягаем для нас. Мы или возьмем город - скоро! - или
погибнем.

Медные брови ехидно поползли вверх.

- Я ставил вопрос не совсем так. У тебя есть решение?

- Я всего только сельский батрак. Дайте мне приказ.