матери малолетнего Людовика XIII королевы Марии Медичи после удара
Равальяка привело к великой деятельности вашего предшественника, его
высокопреосвященства кардинала Ришелье, а вслед за ним и вашу высокую и
незаменимую для Франции деятельность.
даже строгим.
Максимилиан-старший, укоризненно взглянув на своего спутника. - Но если бы
вы выслушали все, что рассказывает наш глухой, но божьей волей "слышащий"
без звуков разбойные слова злоумышленников, то пришли бы в священный ужас,
подумав о средствах предотвратить готовящееся злодеяние на улице Медников.
наконец кардинал. - Нам известен былой дуэлянт и убийца Сирано де
Бержерак, поднявший оружие против мирных монахов у Нельской башни,
воспрепятствовав сожжению книг философа Декарта, осужденных буллой папы;
нам известны и гнусные памфлеты Сирано де Бержерака, направленные против
нас и ее величества благочестивой королевы Анны. Однако, восстановив в
Париже справедливость, мы не сочли нужным преследовать его, ибо волей
небес он наказан тяжелой и неизлечимой болезнью.
вставил мрачно Максимилиан-младший, - он снова поднимает свою облысевшую в
больнице доктора Пигу голову.
вашего высокого Ордена.
монах, опустив глаза.
господь обрушит свою кару на обнаруженных преступников, - добавил басом
младший монах.
Передайте генералу вашего Ордена наше удовлетворение, однако... высшие
соображения, которые руководят сейчас его величеством королем Людовиком
XIV, не позволяют нам схватить и бросить на эшафот упомянутых вами уже
достаточно провинившегося Сирано де Бержерака и ловкого судейского Пьера
Ферма, выгородившего убийцу-гугенота в судебном заседании Тулузского
парламента и способствовавшего выигрышу иска грязных крестьян против
высокородных господ.
соображения, то можем ли мы сообщить о них генералу нашего Ордена? -
вкрадчиво спросил казначей монастыря св. Иеронима.
пора милостей короля, которую нельзя омрачать хватаньем кого-либо по указу
короля, простившего и даже наградившего только что принца Конде, стоявшего
во главе войск, препятствовавших возвращению его величества в Париж. Можно
ли снизойти от имени нашего всемилостивейшего короля до подозрений начисто
глухого, по вашему признанию, послушника и казнить какого-то стихоплета и
судейского из Тулузы?
высокопреосвященство, - закатив вверх глаза, заговорил
Максимилиан-старший. - Но что же посоветуете вы делать слугам вашим из
нашего ордена, не услышанным в своем рвении предотвратить несчастье, нам,
напрасно стоящим у двери, в которую ломятся убийцы.
милость святого в своей юности короля, но милость господня еще выше, - и
кардинал многозначительно поднял палец. - Будем молить господа о помощи!
Ибо вам известно, что все в Его высшей власти, все случающееся на земле:
будь то в давнюю Варфоломеевскую ночь или в печальный день на улице
Медников, чего, надо думать, он не допустит ныне в Париже в милостивейшие
дни Людовика XIV, - предостерегающе заключил кардинал.
они. - Все в божьей власти.
Решительно все во власти господней, даже... несчастные случаи в любом
месте Франции, даже на той же улице Медников.
кардиналу, пятясь, вышли из кабинета.
надлежит им делать, "услышав" невысказанное слово мудрейшего из мудрых
отцов церкви и государства, чего не уловил бы и глухой послушник Жан.
после встречи с метром Пьером Ферма.
всеобщего Зла; как писатель, создающий картину мудрой жизни счастливых
людей, противопоставив ее мрачному царству хищных птиц; как поэт,
очарованный внешней и внутренней красотой Франсуазы; и наконец, как
математик, увлеченный, казалось бы, такой простой, но неразрешимой задачей
метра Ферма.
(считающийся незаконченным!). С яркостью и сарказмом баснописца наделял он
злобных птиц человеческими пороками и позволил коронованному тирану-орлу
приговорить автора повествования к лютой казни, счастливо избежав которую
тот попадает в страну мудрецов, где находит среди философов незабвенного
Томмазо Кампанеллу. И тот показал пришельцу с Земли воплощенную на планете
"Солнце" мечту, получившую на Земле, начиная с "Утопии" Томаса Мора,
название коммунистической. Для счастливцев, живущих в таком обществе,
земные злодеяния так же далеки и чужды, как людям птичьи нравы.
необходимым, как дыхание. Свободное время предназначалось
самоусовершенствованию, наукам и искусству. Разумное самоограничение
позволяло каждому получать бесплатно все, для жизни необходимое. Богатство
как избыток потребного потеряло всякий смысл и презиралось бы, стремись
хоть кто-нибудь к этим излишкам в условиях всеобщего изобилия и отсутствия
ненужного там денежного обращения. И отпали сами собой споры, вражда и
войны. Не из-за чего стало воевать и убивать друг друга. Вообще убийство,
одна мысль о чем приводила мудрецов в содрогание, противоречило самой
сущности людей той страны. Тем более что им удалось найти способ получения
пищи и утоления голода без пожирания трупов убитых для этой цели живых
существ (как на Солярии, для Сирано незабываемой!), иї сїчїаїсїтїьїеї всех
людей покоилось там наї сївїоїбїоїдїе, рїаївїеїнїсїтївїе, бїрїаїтїсїтївїе
и всеобщейї лїюїбївїиї друг к другу. И не поповская лицемерная "любовь к
ближнему" внушила Сирано облик мира "Солнца", а формула Франсуазы, простой
француженки из крестьянской семьи, мечтавшей со знаменем в руках на
баррикаде о всеобщемї сїчїаїсїтїьїе*.
представляясь ему яркой, наполненной внутреннего содержания и вместе с тем
строгой и точной, как математическое выражение.
погружался в дремучий лес цифр, отыскивая тропы закономерностей, ведущие к
решению хитрой задачи Ферма.
Ферма" не имеет практического смысла и подобна развлекательным ребусам,
какими тешатся в гостиных*.
волнующего открытия!
аккуратными строками равенств и неравенств, получающихся при сложении двух
наименьших чисел в возрастающей степени и сравнения их суммы с ближайшим
значением целого числа в той же степени. То есть увидели бы анализ
разложения степеней с выявлением получающихся, тоже наименьших остатков.
линии естественно разделится на два меньших отрезка, ибо все целые числа,
выражающие размеры отрезка, возведены лишь в первую степень, то есть
неизменны.