знакомства с тираном я понял, что человек на верхушке пирамиды власти -
создание людей ее дна или, по крайней мере, их отражение. Как человек он
может быть любым, но как правитель он может достигнуть только того, что
они в состоянии поддержать.
ухватилась она за его мысль, - он должен изменить отношение к ним
большинства людей?
человека.
то возможно для творца.
Силами он уяснил, что люди охотно соглашаются с учениями творцов на
словах, но отнюдь не рвутся претворять их в дела.
- Однако во время этого облета я обратил внимание, что мы влияем на
людей гораздо меньше, чем предполагалось. Они считают богов высшими
силами, отдают им дань почтения, но не стремятся следовать им во всем.
Они очень хорошо помнят, что боги - это одно, а они, люди - совсем
другое. Все-таки мы им чужие, а кто захочет следовать за чужими?
считают, что от богов можно откупиться, и развращают этим себя и наших
служителей. Они воображают, что с нами можно обходиться так же, как с
людьми: поздороваться, раскланяться, попросить, дать взятку, а затем
расстаться и жить прежней жизнью до следующей встречи. Порой мне
кажется, что они вообще не понимают нас, не понимают, чего мы хотим от
них.
Сил у Мага сложилось твердое убеждение в этом. - Большие истины, попадая
в маленькие головы, претерпевают чудовищные искажения. Хорошо еще, если
они становятся уродцами, а не превращаются в свою противоположность.
легче и правильнее она воспринимает законы творцов. Она должна расти, но
если б я знал, как заставить ее расти...
это для меня?
для себя.
он выбрал одну из самых ярких и опустился в узком переулке вечернего
города на берегу большой реки.
старости двухэтажного дома виднелся свет. Наружная дверь была закрыта
изнутри на засов, но для творца было несложным заставить его
отодвинуться. Темная лестница в два пролета вела наверх. Маг, прекрасно
видевший в темноте, бесшумно обогнул стоявший на пути сундук, перешагнул
через пару небрежно брошенных башмаков и стал подниматься по лестнице.
заскрипели. Однако человек на втором этаже не услышал шагов на лестнице:
он был всецело поглощен чтением толстой книги в потертом кожаном
переплете. Перед ним чадила почти прогоревшая сальная свеча, рядом
лежала наготове вторая. Пламя свечи дрогнуло и затрещало, мужчина взял
щипцы и снял с фитиля черную полоску нагара. Желтый огонек успокоился и
вспыхнул ярче, но тут же снова вздрогнул от порыва сквозняка из
распахнувшейся двери.
белокурый, бедно одетый парень, кутавшийся в неопределенного цвета плащ.
улыбке.
- Ты как сюда попал?
заперто.
ночь, - пробормотал он, подумав про себя, что от напряженных занятий
становится слишком рассеянным. - Зачем ты вошел сюда?
сообщил парень.
окинул пришельца взглядом, пытаясь догадаться, что ему здесь нужно. - Ты
попрошайничать или на ночлег?
нет?
не заявиться в чужой дом, к незнакомому человеку и не навязаться на
беседу?
Значит, нам найдется о чем поговорить.
бронзовому стакану с очиненными перьями, по ровной стопке чистого
пергамента и небрежной груде исписанных листов, по небольшому подносу с
подсвечником, а затем остановился на лежавшем перед мужчиной фолианте.
обложке переплета слабо выделялся тисненый заголовок. В уголках букв
поблескивали следы старой позолоты.
как ты это сможешь.
его к столу.
написано "Концы"?
"Концов" еще очень и очень далеко да и с "Началами" не все так просто.
собеседника. - С одной стороны, у каждого явления свое начало, но с
другой стороны, есть же и единое начало. Книга как раз об этом - о
начале всего. Об основе всего. Ее написал один из древних мудрецов.
Маг.
мужчины погладила истертую кожу переплета. - Любая идея должна выдержать
проверку на время.
еще не посещала голову Мага. Сам он был из мира, где об устройстве
проявленного мироздания многое было давным-давно известно и не
обсуждалось.
со взглядом Мага. - Немногие - долговечны. И очень немногие -
бессмертны. По правде говоря, я таких не знаю, хотя и допускаю их
существование. Кто я такой, чтобы судить об их бессмертии, - мой век
слишком короток для этого.
бессмертными идеями? - обронил Маг. - Зачем? Ты же никогда не узнаешь,
насколько они бессмертны.
вопрос себе? Думаешь, я сотни раз не говорил себе, что было бы лучше,
если бы я стал торговцем, завел бы семью, был бы сытым, богатым и
уважаемым, растил бы наследников своего дела. Меня не звали бы чудаком,
не показывали бы на меня пальцами на улицах. Но как представлю себя
таким, тошно делается - на какую чепуху я потрачу свою единственную
жизнь. В молодости я сомневался, колебался, но сейчас смирился. Я просто
не могу быть другим.
этому человеку едва перевалило за тридцать, хотя он говорил о себе, как
о древнем старике. Хозяина дома, кажется, уже не удивляло позднее
появление в его доме бродяги, задающего странные вопросы.
язык. - Гермес.
мужчина. - Отец назвал меня так в честь бога торговцев, гонцов и
мошенников. Ему хотелось, чтобы я стал торговцем. Но я, как видишь, не
стал.
Верещагин Олег
Доценко Виктор
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Андреев Николай