Чтение 47–й страницы книги ~Рейд~

налета. И после контакта. Может быть, они справились с эмоциями и
отправились эскортировать свой конвой?

Что происходит на белом свете? Мы ничего не знаем, связи с маяком не
имели. Самая крупная операция войны... Из-за отсутствия новостей у меня
такое чувство, будто перерезана последняя нить к дому.

Дал ли наш налет необходимый перевес волкам Танниана? Удалось им
вызвать панику у транспортов? Если конвой удалось рассеять, транспорты не
защитить никаким количеством новых боевых кораблей. Клаймеры перебьют
неповоротливые грузовые корабли практически безнаказанно. Некоторые смогут
спастись просто потому, что у наших не хватит времени на всех.

Так. Если конвой рассеяли, господа из той фирмы могут счесть своим
долгом поймать тех, кто в этом больше всех виноват. И они знают этот корабль
давно. За ним долгий кровавый список. Мысль, что он выживет после всего, что
сделал, может показаться им невыносимой.

Я пойман в ловушку порочного круга мыслей, куда люди попадают, когда им
нечего делать, а по следу идет невидимый и неопределенный противник. Хочется
визжать. Я хочу требовать определенности. В такой обстановке любые, даже
плохие новости лучше, чем ничего. Лишь бы знать хоть что-нибудь наверняка.

У Вейреса и командира в процессе расчета перелета к новому укрытию
происходит жаркая баталия на тему об уровне АВ-топлива. В конце концов
командир вопреки собственному мнению решает, что перелет пройдет без
клайминга.

- Черт побери! - взрывается Пиньяц, когда выходит из строя лампа над
его постом. - Чертово мусорное барахло из Внешних Миров!

Он принимается поносить службу контроля качества на Ханаане, настаивая,
что с изделиями Старой Земли ничего подобного случиться не могло бы. Он
свиреп и желчен. Его подчиненные вжимают головы в плечи и терпеливо
пережидают бурю.

В его словах есть доля правды, хотя про производителей со Старой Земли
- это перегиб. Человечество, похоже, никогда не сможет преодолеть
собственную природу. Работать по минимуму, лишь бы прошло.

При одной пушке, отказавшей наглухо, и с остальными, которые тоже
рассыпаются, резко ограничивается возможность сброса тепла. Если погоня нас
прижмет, на одни радиаторы рассчитывать нельзя.

Гигантский маятник. Туда-сюда, туда-сюда, как на качелях. Стоит только
блеснуть надежде, сразу поднимает голову еще какая-то гадость. Завязли, как
в трясину юрского периода.

А иногда все идет от плохого к худшему, не давая вообще никакого повода
для оптимизма.

Командир был прав, а Вейрес ошибся. Надо было делать перелет в
клайминге, и черт с ним, с АВ.

Мы пали жертвой новой системы тактической разведки. Конкуренты рассеяли
возле звезд крошечные космические станции, оборудованные инстелом, для
отлова таких, как мы, прыгунов от солнца к солнцу. Стоит такой станции
засечь тахионный хвост клаймера, она тут же посылает сигнал.

Акулы, бесцельно бродившие вокруг, повернули носы на запах крови.

Первым их след ловит Рыболов.

- Командир, - докладывает он, - у меня тут что-то странное.
Миллисекундный след.

- Воспроизведи-ка! Старший помощник, ваше мнение?

- Никогда в жизни не видел ничего подобного.

- Джангхауз, вы эксперт.

- Прошу прощения, сэр. Я не знаю. На курсах мы такого не проходили.
Может быть, естественный источник?..

Существуют естественные излучатели тахионов. Известно, что такими
свойствами обладают некоторые дыры Хоукинга. Они генерируют их точно так же,
как пульсар - свое излучение.

- Может, у писателя спросим? - предлагает Яневич.

- Не имеет смысла. Нам необходимо знать одно - корабль это или нет.

- Может, это клаймер? Чем-то похоже.

- Никого не может быть так близко. Не спускайте с него глаз, Джангхауз.

В блаженстве неведения мы плавно опускаемся в мягкую пыль на дне
лунного кратера, снижаем мощность до минимума и собираемся притвориться
мертвыми. Рано или поздно джентльмены из тон фирмы погонятся за более живой
дичью. Если еще не погнались.

- Старина Масгрейв, - говорит командир, - делал нечто подобное, когда
летал на "Восьмом шаре".

- Да?

Кофе кончился. Даже эрзац. Теперь мы фехтуем словами над стаканами с
соком.

Несколько минут он молчит, а потом продолжает:

- Нашел себе небольшую планету с дыркой внутри. Не спрашивай меня как.
Заныривал туда, переходил в норму и отключал двигатели. У господ из той
фирмы крыша ехала.

- А потом?

- Он слишком часто туда нырял. В один прекрасный день он объявился, а
планета оказалась облаком гравия с полудюжиной истребителей внутри.

- Они его не поймали?

- Не в этот раз. Не на "Восьмом". - Он остановился, чтобы отхлебнуть
немного сока и пожевать трубку. - Старый пройдоха. Порой неделю там сидел, а
потом вдруг выскакивал и добывал себе очередную звезду. Истребителей он
перебил больше, чем любые два командира с тех пор, вместе взятые.

Снова молчание.

- Конец истории?

- Ага.

- А мораль?

Он пожимает плечами.

- Нельзя все время делать одно и то же?

Они не дураки. Часами ничего не делают. Хотят перед делом накопить силы
наверняка. Целых двенадцать часов мы бездельничаем, и жиреем, полагая, что
все закончилось.

- Кое-что появилось, командир, - озадаченным голосом говорит Рыболов.

В это время я достаю Роуза, пытаясь найти в этом таинственном персонаже
какие-то зацепки. Безуспешно. На вахте Яневич. Он и подходит к Джангхаузу.

- Воспроизведи. - Мы изучаем сигнал. - То же самое, что и в тот раз?

- Не совсем, сэр. Теперь дольше.

- Любопытно. - Яневич смотрит на меня. Я пожимаю плечами. - Из той же
точки?

- Почти, сэр.

- Продолжайте наблюдения.

Мы возвращаемся к своим делам. Проходит пять минут, и Рыболов говорит:

- Контакт, мистер Яневич.

Все сбегаются. Нет никаких сомнении в том, что это такое: Корабль
противника. За две минуты удается наспех высчитать его траекторию.

- Ерунда, - говорит Яневич, - он просто проверяет звезду.

Судно в непонятной спешке удаляется неизвестно куда. Я облегченно
вздыхаю. Опасность была близко.

Через два часа опять. Кто-то другой спешит присоединиться к первому,
мечущемуся сейчас безумно с другой стороны от солнца. Яневич задумчиво
хмурится, но сигнала тревоги не дает.

- Так ведут себя, когда кого-нибудь ищут, - говорит он. - Джангхауз, вы
уверены, что не видели следов клаймера?

- Уверен, сэр. Только эти два блика.

- Вы думаете, кто-то услышал наш уход от солнца и выход в норму?

Рыболов пожимает плечами. Я говорю:

- Те следы совсем были непохожи на следы любого корабля.

- Мне это не нравится, - говорит Никастро. - Целая толпа собирается.
Надо сматываться, пока на нас не наткнулись.

- Как? - резко обрывает его Уэстхауз. Впервые за несколько месяцев у
него нет столько работы, что одному не справиться. От этого он раздражается.

- Мы привезем, привезем тебя домой к мамочке, Фил, - обещает Канцонери.

- Вот чего он боялся, сержант, - отзывается Ларами. - У него появилось
время подумать.

Я улыбаюсь. У кого-то еще сохранилось чувство юмора.

Нейтринные детекторы начинают слегка заикаться, кликети-клик, как
машинка, на которой печатают двумя пальцами.

- Ракеты детонируют, - заявляет Никастро с таким нажимом, будто
подтвердилось подозрение, которое остальным просто из-за тупости непонятно.

- Еще один, - говорит Рыболов.

- Пикро, будите командира.

Никастро угрюмо кивает. Этот пронесется менее чем в миллионе километров
от нас. Если он разнесет нас на ионы, сержант умрет счастливым.

Машинистка опять принялась за работу. Браун уменьшает чувствительность
нейтринных детекторов, и машинка умирает.

- Они действительно кого-то ищут.

- А вот и номер четыре, - говорю я, успевая заметить туманный блик
прежде, чем это сделает Рыболов.

- Кармон, включите-ка дисплей, - говорит Яневич и тыкает в меня
пальцем: - Скажи мистеру Пиньяцу, чтобы всех будил. Пикро, будете наверху -
растрясите там всех.

Это не учения, и времени пока хватает, поэтому боевую тревогу можно
объявлять цивилизованно.

Браун снова уменьшает чувствительность детекторов.

- Еще один, - говорит Рыболов.