Чтение 47–й страницы книги ~Стальной король~

А камера, не слушая дикторши, уже обозревала равнодушным стеклянным глазом
место бойни, скользила по бесстыдно спущенным брюкам покойника и задранной
рубашке, обнажавшей смуглую безволосую грудь. Лицо уважаемого предпринимателя
Фадарина было страшно разворочено, но бесстрастный глазок зафиксировал и гладкую
загорелую кожу лба, и странно контрастирующие с ней седые волосы.

"Надо же, - подумал Черяга, - а я и запамятовал, что Негатива в миру звали
Александр Фадарин".

Генеральный директор АМК явился домой необыкновенно рано, - в восемь часов
вечера учитывая свистопляску сегодняшего дня. Было еще светло, и Черяга, стоя у
окна, видел, как на горочку взбирается черная "ауди" и как медленно ползет вбок
стальная шторка ворот.

Спустя пять минут генеральный директор, побрившийся на работе, но по-
прежнему в джинсах и майке, вошел в гостиную, где маялись Денис с Ольгой.
Директор был не один- за ним, соблюдая почтительное расстояние, шел Володя
Калягин, президент федерации дзюдоистов Ахтарска.

Судя по всему, преемник Премьера был избран директором незамедлительно, и
вердикт обжалованию не подлежал.

Все молчали. Извольский поздоровался с Черягой за ручку, и проковылял к
креслу. Вышколенные охранники стали расставлять на столе приборы для ужина:
салфетки, тарелки и пузатенькие разнокалиберные бокалы, каждому - по три зараз.
Тарелок они поставили три штуки, и Ольга, как самая домовитая, окликнула их:

- Нас здесь четверо.

- Извини, Оленька, - сказал Извольский, - мы пообедаем втроем. Нам есть о
чем поговорить. В чисто мужской компании.

Ольга обиженно пожала плечиками и заложила ножку за ножку. Юбочка, которая
была на ней надета, была очень короткая, и так как кресло, в котором она сидела,
было очень глубокое, казалось, что юбочки у Ольги нет вообще. Ольга опустила
длинные ресницы и тут же, очаровательно взмахнув ими, посмотрела на
гендиректора.

Извольский сидел за столом, помятый и с угольной крошкой, набившейся в
уголки глаз, и смотрел на нее приблизительно тем же взглядом, каким он смотрел
бы, к примеру, на сляб. Впрочем, это было не совсем верно. На сляб директор
меткомбината может, еще и обратил бы внимание.

Ольга по-птичьи наклонила головку и снова взмахнула ресницами.

- Кисонька, - проговорил Извольский, - я не люблю повторяться. Если тебе
непременно хочется облизать мне .., то мы можем заняться этим попозже.

Ольга обиженно встала и вышла из гостиной. Хорошенькая горничная вкатила в
гостиную столик с ужином. Охранник в черных штанах и белой рубашке принялся
помогать ей расставлять еду. Еды было много, и это заняло некоторое время.

Извольский взял со стола бутылку "Пшеничной", свернул ей горлышко и начал
разливать водку. Гостям он налил по рюмочке, а себе - полстакана. Тут же, не
дожидаясь сотрапезников, эти полстакана хлопнул, хотел было налить еще, но потом
раздумал и принялся запихивать в рот мраморные ломтики осетрины.

Извольский ел жадно, захапывая пищу со скоростью угольного комбайна, и
Черяга исподтишка наблюдал за ним. Почему-то ему вспомнился один из пойманных им
маньяков, который баловался супчиком из человечьих ребрышек. После обыска в его
доме Черяга месяца два не мог есть мяса. Вот и сейчас Денису казалось, что
господин Извольский может слопать человека с такой же легкостью, как и креветку.

- Ты что ничего не ешь? - вдруг спросил Извольский, в упор глядя на гостя.

- Меня весь день кормили, - отозвался Денис, - так что я сытый.

Извольский поставил перед собой большую, накрытую крышкой тарелку, и с
упоением втянул сытный мясной дух. Откинул крышку и заработал челюстями на манер
землеройного автомата.

Наконец с едой было покончено. Извольский махнул своим гостям, и они
прошли на застекленную террасу, где уже предупредительно ждали три мягких
плетеных кресла вокруг столика, на котором дымились чашечки кофе.

Извольский хлебнул кофе, откинулся в кресле и уставился на Черягу своими
холодными голубыми глазами.

- Ну что, Денис, - спросил директор, - ты у меня ничего не хочешь
попросить?

- Хочу, - сказал Денис, - позаботьтесь об Ольге. У нее будет ребенок, и
она, кажется, очень любит детей. И совсем не любит свою нынешнюю профессию.

- Мы говорим не об Ольге, а о тебе.

- У вас я ничего просить не буду, - сказал Денис.

- Все еще не можешь простить мне брата? Денис помолчал.

- Скажем так- я таким, как вы, не могу простить Россию.

- Дур-рак ты, Денис! - не сдержался сбоку Калягин.

- Кстати, Володя, - обернулся Черяга, - а мне так и не объяснят, что же
случилось с уважаемым предпринимателем Александром Фадариным, по кличке Негатив?

Калягин замялся, а Извольский вместо ответа поднял за хлястик спутниковый
телефон.

- Не понял.

- Я позвонил Премьеру и сказал ему, что Негатив его продал. Что когда он
был в свите Володарчука, мы зашли в комнатку и потолковали по душам. И что
Негатив мне объяснил, какая сволочь Премьер и как он задумал меня кинуть. Мы
немного поговорили, и он выпросил у меня тридцать процентов завода, если во
время ночной разборки он застрелит Премьера.

- И он поверил?

- Не совсем. Но я ему сказал, чтобы он сам убедился, будет Негатив на
встрече с ним такой же, как всегда, или у него будут бегать глаза.

- И что дальше? Директор развел руками.

- Дальше я позвонил Негативу и сказал, что Премьер его продал. Что он
рассказал мне о том, как вы задумали развод с подставой, но что его одолели
сомнения, и он решил, что я более надежный партнер, нежели Негатив. И что он
выпросил у меня тридцать процентов завода, если во время ночной разборки он
застрелит Негатива.

- И он купился?

- Опять-таки не совсем. Но я ему сказал, чтобы он сам посмотрел Премьеру в
глаза при встрече.

- И что произошло? Извольский пожал плечами.

- Я там не присутствовал. Не знаю, кто стал стрелять первый.

- А я знаю, - сказал Черяга.

- И кто же это был?- насмешливо осведомился директор.

- Калягин.

Голубые с паволокой глаза Извольского вонзились в следака. Глава федерации
дзюдо города Ахтарска безмятежно улыбнулся.

- Ведь вы его за этим отпустили ночью? - спросил Денис, - Я, конечно,
понимаю, что Негатив с Премьером друг к другу относились без большого доверия, а
ваши звонки и вовсе разбередили им душу. Но ведь это было ненадежно. А вдруг они
все-таки решат перебазарить и выяснят, что никто никого не продавал? А вот если
во время стрелки кто-то начнет палить из-за кустов, желательно в обе стороны
сразу, то тут уж будет не до разговоров... Так?

- Допустим, что так, - усмехнулся Калягин.

- И какая награда ждет героя? - осведомился Денис, - все угодья Премьера?

- Нет, Володя у нас возвращается в ментовку, - сказал Извольский.

- Кем?

- Начальником городского УВД, а дальше посмотрим. Меня как-то очень
разочаровало поведение Могутуева во всей этой истории.

- Вот как? - усмехнулся Черяга, - а я думал, Володя у вас станет замом
директора по безопасности.

- Пост зама гендиректора по безопасности, - сказал Извольский, - я бы
хотел предложить тебе.

Денису показалось, что он ослышался.

- Мне? За что?

Теперь Извольский смотрел Денису прямо в глаза. Сила возвращалась во
взгляд гендиректора быстро, как вода заполняет закрытый шлюз, и у Черяги было
неприятное чувство, будто Извольский видит у него каждый позвонок и цвет
надетого на Денисе белья.

- Говорят, что в России все кидают друг друга, - сказал Извольский, -
Неправда. Есть куча людей, которые никого не кидают. Но, к несчастью, эти
людидураки. И есть куча умников. Но так уж исторически сложилось, что они кидают
всех, кого можно.

- Вы относитесь ко второй категории, Вячеслав Аркадьевич, не правда ли?

- Да. Но ты относишься к третьей. Самой редкой. Это люди, которые умеют
думать и почему-то никого не кидают. И я хочу иметь такого человека в своих
замах.

Денис ошеломленно молчал.

- Я ничего не понимаю в металлургии,- наконец сказал он.

- А я с тобой не о домнах буду советоваться. Денис опустил глаза, и
гендиректор неверно истолковал его молчание.

- Что ты забыл в Москве?- спросил Извольский.- Комнату у кольцевой
автодороги? Зарплату, которую второй месяц не выплачивают? Или, может, ты
карьеру надеешься сделать? Так я тебя успокою- не дорастешь. Потому что взяток
не умеешь брать. Или ты думаешь, что жизнь у нас только в Москве? А вот тут ты
ошибаешься - кончилась Москва и началась Россия. В Москве только бюджет и банки,
которые из бюджета деньги сосут. А мы, промышленность,- мы в другом месте! В
Череповце! В Когалыме! В Саяногорске! В Тольятти! Ты кому хочешь служить -
банкам? Чиновникам, которые из нас деньги пьют? Или тем, кто эти деньги делает?

Черяга про себя отметил, что Извольский неплохо осведомлен- насчет
месторасположения черягинского жилья.

- Ты на мать свою посмотри, - продолжал Извольский,- в какой она развалюхе
мается! Неужели не хочешь, чтобы она как человек жила? Я тебя за три месяца в
особняке поселю, мать в швейцарскую клинику поедет...

- За чей счет? - спросил Черяга.

- Что?

- За чей счет особняк построишь?

Извольский усмехнулся.

- За чей счет, да? У меня лучшие рабочие по тысяче баксов получают. По
договорам. Наверное, не совсем за счет рабочих, а?

- За счет налогов, - ответил Черяга.