удовольствием и толком. Пропить и с девками прогулять либо иным манером
покуражиться. Значит, где-то что-то всплывет, если уже не всплыло. Как в
городе? Тишина?
Сумма-то немалая. Всплывут! В Рио или Севасте, а может, в Харке или Буэносе.
Тут мы злодеев возьмем да расспросим, что они с дверью намудрили и чем опоили
охранничков. Слышал я, есть мексиканский гриб, так от него с лошадьми обморок
случается.
было. И дверь... Дверь не сломана, а вскрыта. Такая дверь! Не забыл, откуда ее
взяли? Еще во времена домушников?
и надо же Значит, еще один искусник у нас завелся, кроме братца Рикардо. Ну,
тебе видней, ты у нас о здоровье общества печешься. Только я думаю, может,
Сапгиевы людишки в банке пошалили, а? Что скажешь, Сильвер?
бросил, а жить-то надо - и хочется жить хорошо. А если по существу, так
попугать хотят: мол, есть у нас ключики к самым хитрым вашим замкам и всякие
газы, что в сон вгоняют. Почему бы и нет?
речи об агентах срушников, значит, что-то пронюхал, старый лис. Или хочет по
ложному следу пустить?
"Полтавы", и Грегорио не сомневался, что никто на всех шести земных материках,
считая с остатками Северной Америки, не сумеет ее открыть. Никто! Кроме
служащих банка, тех дерибасовских, которым доверялись электронные ключи...
кроме самих хранителей сокровищ. А где сокровища и дерибасовские - там,
разумеется, Хайме. Эта мысль мучила Грегорио уже второй день.
любовь к авантюрам или стремление к власти, - он пунктуально выполнял приказы
и не слишком лез с советами. Еще одним положительным качеством Пако являлось
отсутствие любопытства; он не спрашивал, как достигается тот или иной
результат, если они казались приемлемыми. Мешки с песюками в подвале "Красного
коня" были таким приемлемым результатом, как и позиция, которую
крепком доне, сколачивающем новое бандеро. И то, что дон появлялся и исчезал с
таинственной внезапностью, не говорил ни слова о своем убежище, не поминал о
прошлом, не делился планами, но был суров и грозен - словом, все это
рассматривалось Гробовщиком как свидетельства компетентности и силы вожака.
Воистину сильный человек всегда молчалив и целей своих не раскрывает. А дон
"железных кулаков" был, несомненно, сильным человеком. Очень сильным!
Хрипатый - тот, с соструганным носом, - привел пять десятков головорезов; не
меньше набралось у Челюсти с Монькой Разиным; Пономарь с поделыци-ками, Холерой
и Алонзо Бровью выставили шестьдесят, а Бабуин - тощий, заросший бурой шероью
мужичонка - оказался главарем сотни лихих молодцов, промышлявших к северу от
Рио, в лесах на плоскогорье. Большей частью они охотились на обезьян и капибар,
не забывая про домашний скот; ну а когда подворачивались обозы с "черной" или
"белой" данью, обезьянам с капибарами давалась передышка. Обозы были, конечно,
соблазнительней: кроме бочек с пулькой и мешков с зерном, лесовики добывали
оружие и одежду, снятую с мертвых охранников. Особо ценилась зеленая форма
"штыков", но синей смоленской молодцы Бабуина тоже не брезговали.
возможностью расквитаться с обидчиками. Где отыскивал их Гробовщик? В порту и
на верфи, в переулках за гаванью и у железной дороги, на складах и фабриках, в
окрестных кибуцах и деревушках, в лесах и горах. Люди всех оттенков кожи,
бородатые и безбородые, белолицые и смуглые, шоколадно-коричневые, как
Кобелино, и черные, как Мигель. Был среди них даже индеец с Амазонки, невысокий
крепыш со странной кличкой Не-Трать-Патронов-Зря; он - единственный из всех
попавшихся Саймону изъяснялся по-русски с акцентом. Вся эта пестрая братия
напоминала кулачных бойцов из Сан-Эстакадо, ибо не каждый тут мог похвастать
целыми пальцами, парой ушей и носом; тот же, кто мог, имел иные потери, от
скальпа до выбитых зубов.
людьми боеспособными. Даже слишком: деньги не задерживались в их руках, а
превращались в чарки, кружки и стаканы; кошели пустели, но креп боевой дух, и
всякая попойка заканчивалась дракой. Пили обычно в гавани и били чужих, то есть
портовую шваль и синемундир-ных, так что Саймон не рассматривал это как
нарушение дисциплины. Он лишь велел буграм не выдавать боеприпасов и не жалеть
кулаков, если начнется пальба, - кабацкие потасовки считались обычным делом, а
вот побоище могло бы нарушить его планы. Собственно, побоище не исключалось, и
даже наоборот, однако Саймон намеревался осуществить его в другое время и в
другом месте. В каком точно, он пока не знал.
карабины, взрывчатку и бензин - для грузовых автофургонов, нанятых Пономарем, и
для изготовления напалма по самой упрощенной технологии, какую мог припомнить
Саймон. Динамит и горючее достали у "черных клинков", оружие - у "торпед";
Сергун, один из паханов покойного дона Хосе, услышав про сети и рыбу, не
отказался посодействовать. Челюсть и Алонзо Бровь, имевшие своих людей на верфи
и металлическом заводе, занялись катапультами; их, по мысли Саймона,
требовалось штук десять-пятнадцать, с дальностью боя на четверть лиги. Бабуин,
назначенный паханито, запасал продовольствие, мясо, копченую рыбу, пиво и
сухари. Их подвозили на склад, принадлежавший Гробовщику, и в небольшой пакгауз
у железной дороги, штаб-квартиру Пономаря.
награждал, следил, как формируются боевые отряды, кто в них старший, кто сядет
за руль фургона, кому доверят взрывчатку и пулемет. Пашка и Филин повсюду
сопровождали его - не ради безопасности, а потому, что дон не мог появляться
перед своими людьми без качков; это было бы пренебрежением традицией и
свидетельством легкомыслия. Авторитет дона требовал, чтобы при нем были
качки-телохранители, пусть всего лишь двое, зато из самых сноровистых и крутых.
Качки ценились высоко, выше отстрельщиков и ликвидаторов, и в иерархии бандеро
стояли вровень с буграми. Поговаривали, что качки Хорхе Смотрителя могут
сломать хребет крокодилу, а дон Грегорио предпочитает метких стрелков из
Харки-дель-Каса; что у Эйсебио Пименталя есть команда чернокожих амазонок, а
старый Хайме набирает телохранителей лишь из пленных гаучо, у которых отрезаны
языки. На этом фоне рыжий Пашка и молчаливый Филин не поражали экзотикой,
однако были вполне надежными.
топтуны смоленских ищут след пропавших песюков. Это заставляло торопиться;
формирование его отрядов не проходило бесследно, а всякий след, как говорил
Чочинга, будет-разнюхан и найден, коль не кормить гепардов пару дней.
противники отразили, оборонясь молчанием, и это было для них наилучшей тактикой
- искать, скрипеть зубами, но молчать, чтобы никто не заподозрил слабости
власти. Однако, разумеется, удар был принят к сведению, и Саймон мог засчитать
себе очко, а то и два - если припомнить, за чей счет вооружалась сейчас его
дружина. Впрочем, она не была решающим преиществом, а лишь средством для его
достижения. Надо было повернуть ситуацию так, чтобы доны считались с реальной
силой Ричарда Саймона. Считались и боялись, в каком бы обличье он ни предстал
перед ними - как эмиссар Разъединенных Миров, посланец со звезд, или как
предводитель бандеро, авантюрист и отморозок, явившийся в Рио из дикой Пустоши.
впечатляющую, чтобы слухи о ней всколыхнули город, и сделать так, чтобы она не
была анонимной - по крайней мере, для всех интересующихся лиц". Кого икак
атаковать, он уже представлял, ибо в мудрых Поучениях Чочинги говорилось ясно:
вырви сердце сильному, чтобы печень слабого провалилась в пятки. Руководствуясь
данным принципом, Саймон выбрал самого сильного и обнаружил, -что выбор ему по
душе. Когда он размышлял об этом, в глазах его плескалось зарево, встающее над
Харбохой, клубился черный дым, тянулись по грязной дороге колонны беженцев, а
временами он видел мешок на длинной балке и танец зубастых тварей в темных
озерных водах. И это значило, что кара будет справедливой.
место! Главное - место; на этот счет у Саймона не было полной определенности,
ибо Монька Разин, Алонзо Бровь, Хрипатый и остальные его бугры знали о донах не
больше, чем Пако Гробовщик. К счастью, они являлись не единственным источником
информации.
и упакованным в мешок, а при нем - два свертка с синей униформой, богато
расшитой серебром, и сапогами. Дейв Уокер, инструктор Саймона, говорил, что
мужчина, теряя штаны и бумажник, вместе с ними лишается самоуверенности, но в
данном случае это не проходило - видно, попался уникальный экземпляр. На
внешность он был светлокожим мулатом, плотного телосложения, с толстой шеей,
глазами навыкате и фаллосом, который сделал бы честь племенному быку. Он и
ревел как бык, пока его крутили и вязали в холодной темной пыточной - щиколотки
к запястьям на уровне копчика, так что тело выгнулось дугой. Потом его зацепили
под колени двумя веревками, пропущенными через кольца в потолке, и подтянули
наверх. Теперь пленник походил уже не на быка, а на бычью тушу - висел вниз
головой с широко разведенными ляжками у самой потолочной балки, разделявшей
кольца. А на полу, как раз под ним, стояла чугунная ванна с водой.
быстротой, невзирая на скудное освещение в подвале "Красного коня" -
чувствовался немалый опыт и любовь к порученному делу. Они бы с удовольствием
остались - поглазеть, как дон Кулак переломает вертухаю кости, но Саймон их
выгнал; лишние свидетели допроса были ему не нужны. Решив, что не стоит
Флинт Эрик
Корнев Павел
Белов Вольф
Андреев Николай
Круз Андрей
Прозоров Александр