Чтение 47–й страницы книги ~Люди огня~

Арье пригласил меня отобедать в свой шалаш, который скорее напоминал беседку. С плетеной из прутьев крыши свисали ветви пальм и фрукты, а также бумажные гирлянды, как в Новый год. Сквозь крышу просвечивали небо. Обстановка напомнила мне австрийский хёригер.

Эммануил тоже построил свою "суку" среди олив Гефсиманского сада. "Сука" была здоровая, навес почти на весь сад. И там был устроен очередной пир с Силоамским.

А двадцать третьего тишрея была полная шиза. Евреи танцевали на улицах, смеялись, хлопали в ладоши. Повсюду звучала музыка. Я поинтересовался у Арье, не выиграла ли чемпионат мира какая-нибудь еврейская команда. Он рассмеялся.

- Сегодня же Симхат Тора - Радость Закона! Танец с Торой. Такой праздник устроил царь Соломон, когда закончил читать Тору.

Тогда понятно. Прочитать Тору, конечно, большое дело, Я так осилил только Бытие и Исход и намертво застрял на Левите.

Отплясав с Торой и своим избранным народом, Эммануил отправился к народам менее избранным, зато занимающим куда большую территорию. Дварака поднялась и поплыла по направлению к Южной Америке. Мы ждали его возвращения к Хануке.

- Илию мне найдите! - бросил он нам на прощание.

Чем мы и занимались весь следующий месяц.

Для начала я решил устроить рейд по монастырям Палестины. Послал туда Марка и Матвея. Первого как военного эксперта, имеющего опыт зачисток, а второго как специалиста по Символу Спасения, для опознания "погибших". Все монахи должны были принести присягу Эммануилу, отказавшихся - арестовывали. Но последних было не очень много. Иноки либо оставались в своей обители (и тогда присяга была почти добровольной), либо покидали ее задолго до нашего появления. Где их искать, было непонятно, в окрестностях большинства монастырей было множество пещер, в одной из которых, между прочим, по легенде когда-то и скрывался Илия. Я призадумался о том, как их оттуда выкурить, но решительных мер пока не предпринимал.

Результатов не было. Наконец мне надоело сидеть в Иерусалиме и я решился оставить город на Марка, а сам принять участие в событиях. Попросил Марка рекомендовать мне надежного человека из службы безопасности. Его протеже Эфраим Вейцман оказался человеком умным, уравновешенным и исполнительным. Люблю таких. Мы отправились в монастырь Святого Георгия неподалеку от Иерихона.

Желтые слоистые скалы, монастырские постройки, прилепившиеся у подножия, и синее небо над головой. И четкое ощущение взгляда в спину. Готов поручиться, что через оптический прицел.

Я не был зол, скорее азартен. После присяги монахов допросили с наркотиками и заставили показать пещеры. Нашли несколько беглецов. Илии не было.

К моему удивлению, в меня так никто и не выстрелил. Фобия. Нервничаю.

Следующим объектом был монастырь Святой Екатерины у подножия горы Синай. Почти тот же пейзаж, только горы округлые и складчатые, словно прорезанные морщинами. Желтые монастырские стены, больше похожие на крепостные. Рядом сад: пальмы, оливы и кипарисы. И тоже синее небо над безжизненными скалами. Бог в небесах, и ничего на земле, что могло бы отвлечь от молитвы. Жарко, несмотря на конец октября.

Зов горячего ветра Синайских пустынь

Будут переводить как "томление духа"...*

[Стихи Юрия Лореса.]

Ощущение выстрела в спину не покидало.

Мы сделали то же. Приняли присягу, допросили монахов, осмотрели пещеры - те, что нам показали. Илии не нашли. Зато узнали кое-что интересное: в бывших каменоломнях Бет-Гуврина "погибшие" устроили целый город и живут там с семьями. Я приказал Марку достать подробную карту каменоломен и послал туда войска.

Было начало ноября. Я написал подробный отчет Эммануилу. С Бет-Гуврином были сложности. Карту мы достали, но никто не мог поручиться в ее абсолютной точности. Пещер там было около восьмисот. Выходов из пещерной системы не намного меньше. У каждого охрану не поставишь, к тому же не все известны. Некоторые пещеры связаны друг с другом, некоторые - нет.

Попробовали сунуться внутрь. Беглецы были вооружены и пытались обороняться. И весьма успешно, учитывая, что в мои намерения не входило их всех перебить. Атакующие, спускаясь в "нари", отверстия в сводах пещер, были как на ладони, а "погибшие" оставались в тени. Очень невыгодная позиция.

Марк счел неразумным продолжать операцию.

- Лучше бросить по бомбе в каждую дырку.

Я молчал. Я не был готов к массовому убийству.

Ответ Эммануила был кратким и исчерпывающим:

- Пусти газ.

Я понял, но не хотел брать на себя ответственность.

- Какой?

- На твое усмотрение. Но без лишних жертв.

Он сделал ударение на слове "лишних". Это означало "не принадлежащих к еретикам". Но у меня оставалась свобода понять неправильно и пустить туда что-нибудь более или менее безобидное, то, что применяют при разгоне демонстраций.

Я боялся одного: что эти ребята лучше умрут, чем вылезут на поверхность, чтобы сдаться людям "Антихриста". И тогда это будет только первый акт трагедии. Потом Эммануил надавит на меня и заставит пустить им настоящую отраву или поручит это Матвею. Тот точно не откажется. После своей смерти и воскресения он стал относиться к Господу крайне некритично. Так или иначе пещеры Бет-Гуврина станут братской могилой.

Мне легко далось убийство тех, кто покушался на меня, Но это была почти необходимая оборона. Убивать целыми семьями людей, которые виновны только в том, что не хотят жить по законам Эммануила, я еще не научился.

Крестоносцы называли это место Гибеллин. Слишком созвучно со словом "гибель".

Дверь камеры была приоткрыта. Рядом стоял охранник. Он взял под козырек и отошел на шаг, пропуская меня.

Камеру обыскивали. Матрас на кровати откинули, обнажив жесткий железный каркас, заглянули под нее. Тереза смотрела на это равнодушно, как на наскучившую ежедневную процедуру. Знаю, сам через это прошел. Сам спал на такой кровати. Уже начал забывать...

Тюремщица подошла к ней и начала ощупывать. Тереза подняла руки.

- Прекратить! - рявкнул я.

Охранница обернулась.

- Прекратить, я сказал! Убирайтесь! Чтоб больше ее не обыскивали!

Она посмотрели на меня с некоторым удивлением, но послушалась. Я выглянул за дверь, бросил охраннику:

- Вы свободны, можете идти.

Я подождал, когда стихнут шаги. Потом сел.

- Садитесь.

- Вам нравится властвовать, - проговорила Тереза.

- Раньше не нравилось. Привык.

- Опасная привычка.

Я пожал плечами:

- Мне нравится быть "вторым в Риме", первым, даже в деревне, я бы чувствовал себя крайне неуютно. Синдром отличника: нужен оценщик.

Я уже не был уверен, что мне нравится быть "вторым в Риме". Во всяком случае, я бы предпочел другого императора.

- Вы ошиблись в выборе судьи, - она почти повторяла мои мысли.

Я не стал спорить. Резко сменил тему:

- Вам известно о Бет-Гуврине?

- Это допрос ?

- Не совсем. Дело в том, что нам о нем тоже известно. И ладно бы только мне. О нем известно Эммануилу. Согласно его приказу мы должны пустить газ в пещеры. Думаю, для начала неопасный, но неприятный, типа слезоточивого, чтобы всех выкурить. На поверхности их будут ждать наши люди. Там как народ, упрямый?

- Упрямый, - жестко сказала она.

- Значит, могут остаться задыхаться, но не сдадутся на милость "Антихристу"?

- Именно.

- Тогда начнется второе действие. Нервно-паралитический газ. Скорее всего. По крайней мере иприта я не допущу. Это противоречит и еврейским канонам: смерть осужденного должна быть легкой.

Она уловила главное:

- Вы отдадите такой приказ?!

- Если не я, то кто-нибудь другой.

- Уходите! Бегите! Вы же не хотите их убивать!

- Не хочу. Я не готов к нескольким тысячам трупов за один присест. Я еще сотни не разменял. Но я не могу уйти.

Она вздохнула:

- В них светлых чувств и мыслей доставало,

Чтоб проникать в надзвездные края,

Но воля в них от лености дремала.

В обители подземной бытия

От них и Бог, и дьявол отступился:

Они ничьи теперь, их жизнь теперь ничья*.

[Данте, "Божественная комедия", вольный перевод С. Дурова.]

- Если я уйду - некому будет спасать ваших сторонников.

Она посмотрела на меня с надеждой.

- Я постараюсь затянуть дело по крайней мере до субботы, - сказал я. - Сейчас стоят кое-какие посты, но уйти можно. В субботу солдаты частью разъедутся по домам, частью пойдут в синагогу кибуца Бет-Гуврин. Постов останется вполовину меньше. На севере системы - ни одного, это я вам обещаю. Вы можете предупредить своих единомышленников?

- У меня нет связи с внешним миром.

- Связь я вам обеспечу.

- Не понимаю, почему я вам верю.

- Потому что я не лгу.

Она взяла ручку и листок бумаги и набросала короткую записку.

- Возьмите. Опустите это в ящик для пожертвований в храме Святой Анны.

- Храм Святой Анны, значит...

Мой тон ей не понравился, в глазах мелькнул страх.

- Все в порядке, - сказал я. - Просто совсем уж под боком.

Вечером, к ужасу охраны, я устроил очередную пешую прогулку по Иерусалиму: отправился к Овчей Купели, где Христос совершил несколько исцелений. И зашел в храм Святой Анны, простое и величественное творение крестоносцев, спрятаться от жары. Опустил пожертвования в ящик на глазах у телохранителей. По-моему, они ничего не заметили.

ГЛАВА 7

Я впервые был в синагоге. Служба как служба, только читают не Евангелие, а Пятикнижие Моисея и Пророков и молитвы поют на танцевальные мелодии. В кульминационный момент выносят не чашу с причастием, а свитки Торы, увешанные колокольчиками, и, когда процессия проходит мимо, колокольчики мелодично позванивают, а верующие пытаются коснуться свитков кистями своих покрывал - талитов. И главное место здесь не алтарь, а шкаф со свитками Торы, называемый "святой ковчег". Когда свиток вынимают из ковчега, читают "Шма":

- Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть. И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всеми силами твоими. И будут слова сии, которые я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем. И внушай их детям твоим и говори о них, сидя в доме твоем или идя дорогою, и ложась и вставая. И навяжи их в знак на руку твою, и да будут они повязкою над глазами твоими, и напиши их на косяках дома твоего и на воротах твоих.

Отстрелялись часам к двенадцати. Тоже почти как у нас.

В кибуце меня уже ждали солдаты с двумя пленниками. Отловили все-таки. На ближайшем посту. Ну сами себе злобные дураки - есть же северные выходы! Я усомнился, дошла ли записка Терезы.

Это были двое молодых ребят в замызганной одежде. Пещерная жизнь не способствует чистоте.

- Сколько вас еще там? - устало спросил я.

Молчали.

Не допросить ли их на месте с наркотиками? Я задумался... Нет, еще скажут что-нибудь лишнее.

- Отправляйте в Иерусалим. Там ими займутся.

Вдоль дороги уже стояла вереница полицейских марин для перевозки людей. С решетками. И несколько машин "Скорой помощи" с синими могендовидами вместо крестов. Ни временной тюрьмы, ни временной больницы решили не организовывать. Здесь и так до всего рукой подать.

Завтра должна была начаться операция.

Вечером мы с Марком и Эфраимом Вейцманом смотрели таблицу под названием "Ирританты". Раздражающая концентрация, непереносимая концентрация, смертельная концентрация; действие на организм, стойкость, растворимость в воде... Я ткнул пальцем в клетку с надписью "хлорпикрин". Марк поморщился:

- А чем "черемуха" не нравится? - Он остановил палец на надписи "CN".

- А чем она лучше?

- Да привычнее как-то.

- Это не аргумент. Сильная она очень,

- Да ладно тебе, все же от концентрации зависит. А при передозировке последствия одинаковые: что здесь отёк лёгких, что там отёк легких. Твой хлорпикрин еще вызывает кровоизлияние во внутренние органы.

- Передозировки не будет.

Марк усмехнулся:

- Это в пещерах-то!

Я поревел взгляд на Эфраима.

- В замкнутом пространстве сложной конфигурации довольно трудно рассчитать концентрацию, - осторожно сказал тот.

- Значит, возможна и смертельная концентрация?

- Ну-у, вообще-то смертельная концентрация гораздо больше, Но есть еще осложнения,

- То есть кто-то умрет не сразу?

- Ну-у, не обязательно умрет...

Я задумался.

- Завтра расставим посты. Как следует, у всех известных выходов. Потом объявим, что через двадцать четыре часа в пещеры будет пущен отравляющий газ из арсенала боевых отравляющих веществ. Именно такая формулировка, - с формулировкой я был совершенно корректен, ирританты относятся к боевым отравляющим веществам, хотя и выделяются в отдельную группу "полицейских". - Кто не сдастся в течение суток - я им не нянька. И выводить за ручку не собираюсь.

Я представил Терезу. Почти услышал, как она сказала: "Я не сторож брату моему".

За сутки, после объявления о газовой атаке, нам сдались тридцать два человека. Мало, если учитывать, что, по нашим сведениям, в Бет-Гуврине скрывалось более двух тысяч. Много, если записка Терезы дошла и люди должны были покинуть пещеры еще вчера. Я не знал, как относиться к этой цифре.

Допросил арестованных. Осторожно, без спецсредств. Это прояснило ситуацию. Все они принадлежали к различным сектам и частенько очень не любили друг друга. "Ах, эти! Да у нас нет с ними молитвенного общения!" Понятно. Похоже, что и обычного общения нет. Если связной Терезы и передал информацию, то только своим. Свои и ушли, бросив остальных на милость Эммануила. Жаль! Я был уверен, что она бы предупредила всех. По крайней мере тех, кого знала.

Ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Но и эти люди тоже. Я не люблю сектантства.

После истечения суток я прождал еще часов пять. На всякий случай. Марк смотрел на меня с усмешкой.

- Может, хватит резину тянуть? - наконец сказал он.

Я вздохнул:

- Да, Марк, давай. Одна сотая миллиграмма на литр.

- Это уж как получится.

Газ действует быстро. За считаные минуты. На поверхности стали появляться люди: в слезах, с красными лицами, задыхающиеся от кашля. Некоторых рвало.

Я сжал губы. Я заставил себя смотреть. Им оказывали первую помощь, давали кислород, отводили к машинам "Скорой помощи".

- Перестраховщик! - ворчал Марк. - У них минут через пятнадцать все пройдет.

- А побочное действие? - я перевел взгляд на Эфраима.

- Правильно, правильно. Лучше перестраховаться.

Пятьдесят три человека пришлось отвезти в больницы. Остальных - по тюрьмам. Всего более двухсот человек за полчаса. Мало? Или много?

Солдатам приказали надеть противогазы и спуститься в пещеры. Я торопился. Доза зависит не только от концентрации, но и от экспозиции. В таком состоянии из пещер можно и не выйти.

Вначале все шло хорошо. Вытащили еще человек десять. Живых.

- Много там народу? - спросил я.

- Почти никого нет.

Я вздохнул.

Эфраим не разделял моего оптимизма:

- В пещерах несколько уровней.

Около шести вечера нашли первые трупы. Двое: мужчина и женщина.

- Место неудачное, - пояснил Эфраим. - Вещество тяжёлое, скапливается в таких углублениях.

В половине седьмого солдаты спустились на нижний уровень.

Хлорпикрин в несколько раз тяжелее воздуха и на нижний уровень должен проникать очень эффективно. Но система имеет трехмерную геометрию. Что, если спуск, а потом подъем?

На нижнем уровне прошли коридор и два зала, потом был этот самый подъем и третий зал. Там солдат встретили выстрелы.

Идиоты! Я уж надеялся обойтись малой кровью.

Полегло полотряда. Марк приказал отступать.

Мне стало ясно: второго акта не избежать.

Ночью я написал отчет Эммануилу и сел ждать ответа. Господь был оперативен и зол. В Америке дела шли неплохо. Накануне пала Парагвайская республика, орден иезуитов был окончательно уничтожен. Эммануил стал полновластным Господином Мира.