светило ярко, и один из дозорных, Тарвик, ходивший в солдатах шестой год,
подошел к обрыву, глядя на простирающуюся к северу пустыню. Он был доволен,
что получил такое назначение: караулить горную тропу куда как менее опасно,
чем оборонять стену.
мозг. Второй солдат, увидев, что его товарищ покачнулся, спросил:
рот, увидев стрелу в его горле. Охваченный страхом, он бросился бежать.
Другая стрела вылетела из-за скалы справа, просвистев мимо его головы.
Работая ногами что было сил, Милис мчался к пещере. Что-то ударило его в
спину, но он не остановился.
было, он влетел под спасительные своды и только там замедлил бег. Земля
взмыла ему навстречу, и он рухнул лицом на камень. Он хотел встать - ноги не
слушались его. Он попытался ползти, но чьи-то руки перевернули его на спину.
***
смотрел на свое отражение в серебристом лезвии ножа. Он знал, что он
чудовище, - это слово швыряли в него с самых ранних дней наряду с камнями,
палками и копьями. За ним охотились конные с пиками, коварные волки с
острыми клыками и барсы, что спускаются с гор по зимнему льду.
на ногу и страшно силен.
на двойную луну над деревьями. Он знал теперь, что в небе не две луны, а
одна, но его два зрачка видели все не так, как обычные глаза. Он научился
жить с этим, так же как и с прочими жутковатыми дарами, которыми наделила
его природа.
ясно помнил миг своего рождения и лицо старухи, извлекшей его на свет из
красновато-черного туннеля Пустоты. Она закричала и уронила его, и он
ушибся, ударившись о край деревянной кровати.
крик удержал его руку.
грудью. Потом у него выросли острые зубы - молоко мешалось с кровью, и
женщина плакала, когда кормила его.
и слышал, как затихает вдали стук копыт. Все тише, все глуше...
и он рос среди них во мраке, очень редко видя дневной свет Как-то раз летним
утром он услышал снаружи мелодичные трели - они проникали сквозь трещину в
скале и гулко отражались в темных переходах. Влекомый этими звуками, он
вылез из тьмы на свет. Над головой кружили большие белые птицы, и в их
криках точно заключалась вся его жизнь. Он понял, что зовут его Кай, и
каждый день по многу часов лежал на скалах, глядя на белых птиц, звавших его
по имени.
надирские племена, чтобы откочевать потом дальше, к зеленым лугам и глубоким
ручьям. Пока люди жили здесь, он наблюдал за ними, смотрел, как играют дети
и женщины, смеясь, прогуливаются рука об руку.
воплями, и верховые бросались за ним в погоню. Кай убегал, а когда его
догоняли, начинал драться, рвать и терзать, пока снова не оставался один.
или нет? Ему не с чем было сравнивать. Одно племя останавливалось здесь чаще
других, и он следил за одной девочкой - сначала она превратилась во взрослую
женщину, потом волосы у нее поседели и спина согнулась. Короткая у них
жизнь, у надиров. Кай поглядел на свои руки - он знал, что они не такие, как
у всех. Он размотал повязку у себя на плече и вытащил нитки, которыми
Нездешний зашил рану. Из раны потекла кровь. Кай приложил к ней руку и
сосредоточился. Плечо опахнуло жаром - словно вонзились тысячи иголок. Через
несколько минут он отнял руку. Рана затянулась гладкой кожей, не оставив
никакого следа. То же самое он проделал со швом на ноге.
перебить этих волков, но человек помог ему и подарил ему ножи.
руками и разодрать клыками теплое мясо. Зачем ему эти блестящие железки?
выточенные рукоятки радовали глаз. У него уже был когда-то нож, только
лезвие почему-то очень скоро из блестящего сделалось красновато-бурым,
хрупким и бесполезным.
тот не завопил и не бросился на него? Почему убил волков и перевязал ему,
Каю, раны? Почему подарил ножи?
звуков. Сам он говорить не умел - не с кем было, - но понимал все. Тот
человек сказал, что за ним охотятся, - это Кай понял.
Почему-то сегодня он сильнее чувствовал свое одиночество, чем вчера. Ему
недоставало маленького человечка.
***
просторном очаге погас, превратившись в мерцающие угли, а генералу, лежащему
на козьей шкуре, снилось детство, то время, когда в нем впервые зародились
честолюбивые мечты.
детям с ранних лет внушали, что они должны полагаться только на себя. Юного
Карнака отдали в подпаски на севере, в одном из родовых поместий. Однажды
ночью, высоко в холмах, к отаре подкрался большой серый волк. Карнак,
которому тогда было семь лет, вооружился крепким посохом и вышел навстречу
зверю. Волк помедлил, глядя на ребенка своими желтыми глазами, а потом
повернулся и убежал во тьму.
похваставшись им".
преследовали его во сне. Иногда ему снилось, что он поборол дюжину тигров и
весь в крови, умирающий, приполз к отцу.
отец, глядя на израненного сына. "Я дрался с тиграми, отец". "Опять
хвастаешься, Карнак?"
похожий на тихую барабанную дробь, нарушил его сон. Вот опять! Отбросив
козью шкуру, он приник ухом к полу.
стола. В коридоре несколько солдат играли в кости. Отдав им приказ следовать
за собой, он побежал к ведущей в подвалы лестнице. По ней как раз поднимался
молодой воин с перевязанной рукой.
человек! - велел ему Карнак. - Ты понял? Немедленно!
ступенях, он оказался в узком проходе, куда выходили двери темниц. Дверь в
торце вела в просторное помещение, оттуда виднелся грубо вырубленный вход в
горный туннель. Вытерев потные ладони о зеленый камзол, Карнак вскинул топор
и бросился к проему. Там было холодно, неровные стены блестели от влаги. По
узкому туннелю могли передвигаться в ряд только три человека. Карнак
остановился, прислушиваясь. Один из солдат выругался, с размаху наскочив на
него сзади.
плясали на стене отсветы факелов. Карнак поднял топор и облобызал оба
лезвия.
Серебристая сталь обрушилась на ребра первого воина. Люди, роняя факелы,
хватались за мечи, а топор косил их без пощады. Факелы гасли под сапогами, и
ужас с удвоенной силой бушевал в темноте. Карнаку было проще - он рубил
врага, уверенный, что никому из своих не повредит, вагрийцы же в панике
кололи своих товарищей и тыкали мечами в стены. Замешательство перешло в
хаос. Захватчики обратились в бегство.
скулы и вонзился в глаз. Карнак отшатнулся. Брошенный в него нож звякнул об
пол, а генерал схватился за лицо. Из глаза текла кровь. С громкими
проклятиями устремился он за вагрийцами - его вопли эхом отдавались от стен.
Казалось, в туннеле свирепствует разгневанный великан.