винная желтизна покрытого сорняками склона была испятнана яркими мундирами
дворцовой стражи. Отряд скатывался в Долину, как свора расшалившихся
щенков. Солнце играло на лезвиях мечей.
и осоку к новоприбывшим; страшные ожоги глядели из прогоревшего насквозь
рукава. Дженни видела, как все новые и новые крохотные фигурки появляются
из-за Башни, блистая пиками и медью кирас. Красные навершия шлемов
обрызгали вершину всхолмья, как свежая кровь. Изнеможение въедалось в
кости подобно яду; Дженни чувствовала, как тают, обращаясь в ничто,
призрачные ворота, но ничего уже с этим поделать не могла.
понесете Джона. Заприте двери изнутри - там есть щеколда с подъемником.
внизу толпы.
собираюсь. Трэй, ты берешь Джона...
Поглядели друг на друга и мученически усмехнулись.
немедленно. Гарет... - Драконьи глаза кольнули ледяными иглами. - Тебя,
возможно, пощадят. Зиерн могла предупредить их насчет тебя. А у меня есть
силы для еще одного удара, и это даст вам какое-то время. Опыт Джона
позволит вам уцелеть, помощь Трэй тоже необходима. А теперь идите.
слышала, как приближается подкрепление, и нужно было отослать куда-нибудь
подальше этих троих, пока еще есть время.
толпа, это воины...
силы не хватит даже на то, чтобы зажечь свечку.
отступить... - Он оперся на ее алебарду, как на костыль, заставил себя
выпрямиться и, обняв Дженни одной рукой за шею, поцеловал. Губы его,
обведенные жесткой пятидневной щетиной, были холодны, но, как всегда,
удивительно нежны. Потом глаза их встретились, и Дженни поняла, что Джона
не обманешь.
дождемся тебя, дверей мы запирать не станем.
лабиринт разваленных до фундамента зданий. Их сопровождали бывшие беженцы
- те самые, что швыряли отбросами в Мэб возле фонтана в Беле. Самодельное
оружие щетинилось рядом с пиками и мечами. В алмазном дневном свете каждый
предмет был тверд и четок. Каждый брус, каждый кирпич казался Дженни как
бы частью тончайшей филигранной работы, каждый пучок травы имел свой
неповторимый облик. Янтарный воздух еще был полон запахами серы и горелого
мяса. Буйные выкрики и призывы вырывались из общего гомона, и все чаще и
чаще среди них звучало: "Золото... Золото..."
оно может стать..." - говорил Моркелеб.
теперь расти в жестоком Уинтерлэнде без нее и без Джона. Затем вздохнула и
вышла из тени на свет. Бледное солнце явило ее глазам толпы - истощенную
маленькую черноволосую женщину под огромной зияющей аркой входа. Толпа
закричала, взметнулись указывающие на нее руки. Солнечный свет тронул лицо
приятным ласковым теплом.
Хватайте шлюху, вот она...
чувством абсолютной отстраненности. Драконья магия в ней - молчала.
"Последняя ловушка Моркелеба, - со слабой усмешкой успела подумать Дженни.
- Все-таки отомстил за свое унижение..." Толпа бурлила, обтекая обрушенные
блоки, вывернутые плиты, обугленные бревна; солнечные блики метались по
лезвиям мечей.
не будь столь огромна.
света, пронизав распростертые саблевидные крылья, явил переплетение темных
костей и вен, сверкнул на шипах, оснащающих с обеих сторон
семидесятифутовый размах черного шелка, вызолотил каждый рог, каждую ленту
в мерцающей гриве.
Долину, и лишь краешком сознания слышала ужасающие крики и ржание
обезумевших лошадей. Топча мертвых и роняя оружие, люди, атаковавшие
Бездну, бежали напролом сквозь руины, по лужам и грудам щебня.
ступени, Долина Бездны была пуста.
коричневато-золотистых утесах. В черной глубине Рыночного Зала Гарет и
Трэй успели разжечь костерок; видно было, как они там сидят рядышком перед
огнем, тревожно переговариваясь.
мерцающе-черное существо, лежащее в позе сфинкса на верхней ступени,
повернуло узкую птичью голову, и далекий блик костра раздробился в
трепещущих лентах гривы, сверкнул на гагатовых шишечках длинных, как
хлыст, усов.
первый момент ей показалось даже, что она попросту ослышалась, но,
разговаривая с драконом, ослышаться невозможно. - Моя ПОМОЩЬ? МОЯ помощь?
дыму. Железная гордость дракона была уязвлена унизительной необходимостью
просить помощи у человека. Разум - враждебно замкнут, и все же Дженни
почувствовала изнеможение и страх, владеющие Моркелебом.
сильнее твоего приказа не отпустило меня".
- что-то похожее на жажду золота, только гораздо хуже. Оно мучило меня,
когда я летел на север, но стоило мне повернуть к югу - стало легче. Пока
ты не коснулась меня своим исцелением, так не было: я шел и приходил куда
хочу и не знал над собой другой власти, кроме власти золота. Это не может
быть твоим приказом - ты приказала мне уйти. Это магия, которой я не
понимаю, магия, совсем не похожая на драконью. Она не дает мне ни мира, ни
отдыха. Я постоянно думаю об этой горе, хотя иду против собственного
имени, колдунья, против твоего заклятия".
лапы и плечи - как у сфинкса, а задние протянулись назад во всю длину
гранитной ступени. Усаженная шипами шишка на кончике его хвоста слегка
подергивалась.
доводит до сумасшествия. Это так же чуждо моему пониманию, как если бы
душа попыталась сама выбраться из моего тела. Я ненавижу это место. Это
место моего поражения и позора, но жажда быть здесь пожирает меня. Я
никогда не чувствовал такого раньше и не знаю, что это такое. Исходит ли
это от тебя, колдунья? Что ты сама знаешь об этом?"
она уже не чувствовала себя такой изломанной и усталой. Сидя на гранитной
ступени между драконьими лапами, она подняла голову, и тонкие атласные
ленты гривы огладили ее лицо. Моркелеб посмотрел вниз, и Дженни увидела
устремленный на нее кристаллический серебряный глаз.
знаю, что овладело тобой, Моркелеб, но Бездна влечет не тебя одного. Мне
тоже не нужно золота, и все-таки я чувствую, как какая-то сила тянет меня
к Сердцу Бездны".
владением. Я знаю каждую оброненную монету и каждый изваянный водой
кристалл. Я слышал каждый шаг тех, что бежали в Цитадель, каждый всплеск
белых слепых рыб в подземных омутах. И я говорю тебе: в Бездне нет ничего,
кроме камня, воды и золота гномов. Ничего, что могло бы приказать мне
вернуться".
проема:
мягкие шаркающие шаги. Досада его и раздражение были столь откровенны, что
Андреев Николай
Куликов Роман
Прозоров Александр
Куликов Роман
Контровский Владимир
Белогорский Евгений