заметил Хавжива. -- Но мне нужно время. Я так мало знаю о вас.
прекрасно знаем, что рабскую психологию не искоренить ни за день, ни за год.
Весь вопрос здесь в воспитании и образовании. -- Слово "образование" Йерон
произнесла как нечто священное. -- А это займет немало времени. Так что нам
торопить вас незачем. Все, что я хотела бы получить сегодня, -- это
уверенность, что вы станете к нам прислушиваться.
добавила:
словам.
по силам. Он не совсем понял, что означает последняя фраза собеседницы. Но
ведь деликатная пауза -- лучший среди взрослых способ дать понять
собеседнику, что ждешь продолжения. И Хавжива промолчал.
здесь абсолютное ничто. Мы можем оказаться вблизи вас как сиделки,
горничные, прачки. Но нам нет места среди руководства. Нас не пускают в
советы. Мы можем подавать блюда на банкете, но никак не сидеть за одним
столом с мужчинами.
Ищите свидания со мной при любой оказии, приходите, как только подвернется
случай, если( если это( будет для вас безопасно. -- Он всегда был скор в
восприятии нового, лишь подозревать подвох так и не научился. -- Я выслушаю.
И сделаю все что смогу.
оказались сухими и мягкими.
Йерон вдруг спросила:
для вас утраченных родных. Примите мой поцелуй как знак любви между нами.
Настоящей любви. Увидите сами.
Доранден, комиссарский порученец, офицер связи при посольстве.
раз, уже внимательнее, и невинно поинтересовался:
список.
обнаружил в себе новые точки опоры -- его пошатнувшееся было равновесие как
будто начинало восстанавливаться.
донельзя смущенный Доранден. -- Ну конечно же! Если таков обычай Экумены, мы
с удовольствием включим в список также и дам.
лишь в аристократических кругах, крылось нечто плотоядное, глазки у него
замаслились. Равновесие Хавживы снова нарушилось.
Может, они и вовсе не принимают у вас участия в общественной жизни?
подводные камни. Если безобидная прогулка по пустой улочке приводит к столь
плачевному исходу, то куда его может завести препирательство с порученцем
самого комиссара?
отвисла.
Хавжива примирительно. -- И прошу простить мне неуместную игривость.
Разумеется, я не сомневаюсь, что женщины у вас занимают ответственные посты
в самых различных областях. Своим неловким и неудачным выражением я просто
пытался сказать, что был бы рад принять у себя таких женщин вместе с их
мужьями -- равно как и жен всех гостей из вашего списка. Надеюсь, я не
совершил этим новую оплошность, не нарушил каких-либо обычаев и не оскорбил
ваших чувств? Мне казалось, что у вас на Йеове не должно быть дискриминации,
как на Уэреле -- в том числе и женской. Если я в чем-то заблуждаюсь, то
снова прошу вас великодушно простить невежественного чужестранца.
пришел уже давно. Другая же -- умение вовремя промолчать.
немедленно исправлены, почтительно откланялся. Но Хавжива продолжал
тревожиться -- до самого следующего утра, когда офицер явился снова, уже с
поправками. В списке фигурировало одиннадцать новых имен, все женские. Среди
них один школьный директор и две учительницы, остальные с пометкой "в
отставке".
позволите мне самому добавить к этому списку еще одно имя?
речь.
мной в вашем великолепном госпитале. Мы подружились. Обычной сиделке,
разумеется, не место среди столь почетных гостей, но она ведь вполне
квалифицированный медик, а я приметил, что в вашем списке уже есть несколько
докторов медицины.
потворствовать вице-послу во всех прихотях, пока, впрочем, весьма
немногочисленных, относясь к этому представителю мира, где не умеют ни
нападать, ни защищаться, бережно, точно к хрупкой и дорогой статуэтке.
Хавжива понимал это. Его трактовали здесь не как личность, а как некий
абстрактный символ. Как человека его в этих краях и в грош не ставили. Но,
зная, что его посольская миссия может привести к самым серьезным социальным
сдвигам, Хавжива не возражал против подобной недооценки. Поживем -- увидим,
решил он про себя.
господин посол, -- заявил генерал с каменным лицом и заметным лишь в голосе
беспокойством.
Опасен для любого жителя. Я просмотрел голорепортаж о шайках юнцов вроде
тех, что напали на меня, свободно шатающихся по улицам, терроризирующих
население и плюющих на стражей порядка. Каждый ребенок и каждая женщина в
этом городе должны иметь личных телохранителей. Было бы весьма огорчительно
сознавать, что безопасность, являющаяся естественным правом любого жителя,
достанется лишь мне одному как некая особая привилегия.
какого-нибудь террориста-маньяка.
служаками.
сказал он. -- И вот вам мое предложение. Я слышал, сэр, что у вас в полиции
служат женщины. Подберите охрану для меня из их числа. В конце концов,
хорошо владеющая оружием женщина ничем не уступит вооруженному мужчине, не
так ли? А я буду рад отметить и почтить тем самым величайшую роль, которую
сыграли женщины в борьбе за освобождение Йеове, как превосходно выразился во
вчерашней речи сам комиссар.
состоявшей из крепко сбитых бабенок, грубовато немногословных и общавшихся
между собой на сленге, которого он почти не понимал. У некоторых дома были
детишки, но все попытки Хавживы завести о них разговор упирались в глухую
стену. Дамочки оказались чертовски умелыми бойцами, так что жизни посла
отныне ничто не угрожало. Когда Хавжива шел теперь по городу в сопровождении
своих вечно настороженных амазонок, он читал во взглядах толпы новые чувства
-- изумление и даже нечто вроде симпатии. "А у этого парня, похоже, котелок
варит. И чувство юмора есть", -- услыхал он как-то у себя за спиной.
только в принципах Экумены и обычаях, принятых на Хайне. Вернее, вовсе не в
них -- здесь, на Йеове они имеют так мало веса по сравнению с вашим словом,
сэр. Это ведь целиком ваш мир(
половину дипломатического искусства, -- стало прибывать теперь множество
беженцев из Уэрела, и еще больше их ожидается в близком будущем, так как
тамошний правящий класс, приоткрыв клапан, то есть разрешив бедноте
эмиграцию, пытается тем самым выпустить пар и снизить революционный дух
масс. Ведь вы, сэр, куда лучше меня знаете затруднения и проблемы, которые