Чтение 47–й страницы книги ~Проклятый~

мне все, что вытяните из воды, любую мелочь. В-третьих, и самое важное,
если вы найдете этот медный ящик, в котором якобы заключен демон, то не
откроете его, а немедленно запакуете его в лед и доставите сюда в
грузовике-холодильнике.

- Вы хотите, чтобы мы привезли ящик вам?

- А вы считаете, что вы сами справитесь? - бросил Дуглас Эвелит. -
Если это чудовище действительно проснулось и вернуло себе старую ужасающую
мощь, то сможете ли вы дать ему то, чего демон желает?

- Не нравится мне все это, - буркнул Форрест.

Но Эдвард поспешно сказал:

- В принципе я не имею ничего против этого, при условии, что уже мы
будем иметь свободный доступ к этому созданию, когда его перевезем сюда.
Мы собираемся провести все возможные тесты, обычные и паранормальные.
Анализ костной структуры, установление возраста изотопов радиоактивного
углерода, рентген, просвечивание ультрафиолетом. Потом мы, возможно,
захотим провести тест на кинетическую энергию и исследовать
восприимчивость на гипноз.

Дуглас Эвелит подумал об этом, потом пожал плечами.

- Как вам будет угодно, если только не превратите мой дом в опытный
полигон.

- Я хочу с вами быть совершенно искренним, - выдавил Эдвард. - Нам
все еще не хватает денег. Прежде всего, нам нужно локализовать этот
корпус. Затем будет нужно полностью очистить его от ила, собрать и
каталогизировать все отломавшиеся куски и установить, какие фрагменты
корпуса дадут себя вытащить на поверхность без всякого ущерба для себя.
Наконец, нам нужно будет нанять три большие баржи, несколько понтонов и
плавучий ножничный подъемный кран. Так что нужно считать, что потребуется
не менее пяти-шести миллионов долларов, и все это только начало.

- Это значит, что, наверняка, пройдет достаточно времени, чем вы
сможете вытянуть корпус на дневной свет?

- Вот именно. Уже, наверняка, мы не сможем вытянуть его на следующей
неделе, даже если сможем точно локализовать.

Дуглас Эвелит снял очки.

- Что ж, очень жаль, - со вздохом сказал он. - Чем дольше будет
происходить вся ваша подготовка, тем меньше у меня шансов дождаться
окончания работ.

- Так разве вы на самом деле так желаете предстать лицом к лицу с
ацтекским демоном? - прямо спросил я его.

Старый Эвелит презрительно фыркнул.

- Владыка Митклампы совсем не является обычным демоном, - поучил от
меня.

- Митклампы?

- Вы не знали? Это мексиканское название страны мертвых.

- Так может, вам известно, и как зовут этого демона? - спросил
Эдвард.

- Конечно. Владыка Митклампы упомянут еще в "Кодекс Ватиканус А",
который был написан гаитянскими монахами в шестнадцатом веке. В нем даже
находится иллюстрация, изображающая его, как он выныривает из ночной
темноты головой вперед, как будто паук, спускающийся по паутине, чтобы
схватить и опутать души живых. Он обладает властью над всеми ацтекскими
демонами подземного мира, включая даже Тескатлипоку, или "дымящееся
зеркало", и он один-единственный, кроме Тонакатекутли, владыки солнца,
имеет право носить корону. Мы всегда представляли его с совой, трупом и
сосудом, полным людских сердец, которые являются его главной пищей. А
зовут его Миктантекутли.

Мороз пробежал у меня по спине. Я быстро посмотрел на Эдварда и
повторил:

- Миктантекутли.

- Да, - серьезно ответил Эдвард. - Мик зе Катлер. "Мик Ножовщик".

Я высадил моих товарищей рядом с домом Эдварда на улице Стори, а
потом поехал прямо в городской госпиталь Салема. Это был комплекс серых
приземистых бетонных блоков, рядом с аллеей Джефферсона, неподалеку от
Милл Понд, где когда-то жил Дэвид Дарк. Небо посветлело, и бледный
разреженный свет заходящего солнца отражался от луж на паркинге. Я прошел
через подъезд к дверям госпиталя, засунув руки глубоко в карманы пиджака.
Я только надеялся, что Констанс Бедфорд чувствует себя лучше. Я должен был
запретить обоим входить в мой дом. Одного остережения не хватило. Теперь
Констанс потеряла зрение и это была только моя вина.

Я нашел Уолтера в зале ожидания на третьем этаже. Он сидел, опустив
голову, всматриваясь в отполированный виниловый пол. За ним на стене
висела фотография Басиля Эда, представляющая пеликана. Уолтер не поднял
взгляда, даже когда я сел рядом. Зазвенел мелодичный гонг, и
соблазнительный голос телефонистки проворковал: "Доктора Моррея просят к
белому телефону. Доктора Моррея просят к белому телефону".

- Уолтер? - обратился я.

Он поднял голову. Его глаза покраснели от усталости и от плача. Он
выглядел намного более старо, и мне неожиданно припомнилось то Дуглас
Эвелит рассказывал об экипаже "Арабеллы". Он открыл рот, но из пересохшего
горла не вырвалось никакого звука.

- Есть ли какие-то известия? - спросил я его. - Чувствует ли себя
Констанс лучше? Ты видел ее?

- Да, - ответил он. - Я видел ее.

- Ну и что?

- Теперь ей конечно же лучше.

Я хотел сказать ему что-то утешительное, но в то же мгновение
осознал, что его голос звучит как-то неестественно, плоско и беззвучно,
как будто бы он не говорил правду.

- Уолтер, - повторил я.

Неожиданно он схватил меня за руку и изо всех сил сжал ее.

- Ты опоздал, - сказал он. - Она умерла каких-то двадцать минут
назад. Обширные повреждения черепа вследствие интенсивного холода. Не
говоря уже о потрясении и физических повреждениях глаз и лица. Собственно,
почти и не было никаких надежд.

- О Боже, Уолтер, мне так неприятно.

Он глубоко зачерпнул воздуха и вздохнул с грустью.

- У меня немного кружится в голове. Мне дали что-то для успокоения.
Но все это так измучило меня, что у меня ни на что нет сил.

- Хочешь, чтобы я отвез тебя домой?

- Домой? - он вопросительно посмотрел на меня, как будто перестал
понимать значение этого слова. "Дом" для него был лишь зданием, полным
вещей, которые уже никому не принадлежат. Висящие рядами платья, которых
уже некому одевать. Стоящие шеренгами туфли, хозяйка которых уже никогда
не появится. Да и что делать одинокому мужчине с кучами косметики,
рейтузов и бюстгальтеров? Наиболее же болезненное переживание после
неожиданной смерти жены, как я сам убедился, это наведение порядка в
ванной. Даже похороны - это мелочь в сравнении с уборкой ванной. Я стоял
над корзиной для мусора, полной бутылочек от лака для ногтей, шампуня для
волос, и выплакивал себе глаза.

- Ты не должен себя за это винить, - заговорил Уолтер. - Ты
предупреждал меня достаточно выразительно. Мне просто как-то казалось...
казалось, что Джейн будет дружелюбно настроена. По крайней мере к матери.

- Уолтер. Я ее видел позже. Она и меня пыталась убить. Это не Джейн,
именно от этого я предостерегал. Это не та Джейн, какую мы оба знали. Она
теперь в определенной мере подчинена, понимаешь? Пока она не найдет
следующей жертвы, чтобы накормить ту мощь, во власти которой она
очутилась, ее душа никогда не узнает покоя.

- Мощь? Какая мощь? О чем это ты говоришь?

- Уолтер, - заявил я. - Это не соответствующее место и не
соответствующее время. Я отвезу тебя домой, хорошо? Поспишь, а завтра мы
обо всем поговорим.

Уолтер взглянул через плечо в сторону помещения, где, видимо, лежала
Констанс.

- Она там? - спросил я, а он кивнул.

- Я не должен ее оставлять, - сказал он. - Это же беспорядок.

- Ты не оставляешь ее, Уолтер. Ее уже нет.

Он довольно долго молчал. Каждая морщина на его лице выглядела так,
будто была наполнена пеплом. Он был так вымотан и ошеломлен наркотиком,
что еле держался на ногах.

- Знаешь что, Джон? - заговорил он. - У меня нет теперь никого. Ни
сына, ни дочери, ни жены. Вся моя семья, все, кого я любил и с которыми
хотел провести остаток жизни, все они ушли. Остался только я. Мне даже
некому остаток в наследство мои золотые часы.

Он подтянул манжету, снял часы и поднял их вверх.

- Что случится с этими часами, когда я умру? Знаешь, Констанс
сказала, чтобы я выгравировал на них мое имя. Она сказала: "Однажды твой
праправнук наденет эти часы, посмотрит на имя, выгравированное сзади на
крышке, и будет знать, откуда он родом и кто он есть". И знаешь что?
Такого парня никогда не будет.

- Успокойся, Уолтер, - сказал я ему. - Я только поговорю с врачом и
тут же поедем, я отвезу тебя домой.

- Ты... возвращаешься туда сегодня? На Аллею Квакеров?

- Останусь с тобой, если хочешь.

Он сжал губы, потом медленно кивнул.

- Хотел бы. Если это не доставит тебе хлопот.

- Никаких, Уолтер. Честно говоря, только рад, что есть предлог не