шарик-шпион передавал сведения. Она смотрела, как Руиз собрал одежду
храпящего любовника, и рассмеялась.
казалось, не обращал ни на что внимания. Но когда Руиз, обряженный в свои
краденые обновы, повернулся к озеру, он заговорил:
Лорд-Кормилец Преалл к своему маленькому мирку. Он очень расстроится, если
твой неизвестный повредит что-нибудь.
следует быть. Если даже твой неизвестный возьмет кувалду и разобьет Теру,
отравит морские лужайки, поймает в сети лапочек Преалла и повесит их всех
на крюках головой вниз, заберет голографии для своих домашних и напишет на
всех стенах: "Это сделала Кореана!" - и то Преалл не скажет мне ни слова.
А если и скажет, то я велю ему пожаловаться Пунгам. В конце концов, это
они распоряжаются казармами. Это они следят за защитными полями.
выпятил губы.
озера.
улыбнулась Кореана.
который спас феникса от этой деревенщины. Почему ты не расправилась с ним
тогда? Заморозить его, отправить его куда-нибудь с Суука, туда, где никто
и никогда не найдет его, это же всегда прежде срабатывало.
если он сможет умереть, прежде чем мы его заморозим, и выслать сигнал? Что
тогда? - она пожала плечами. - И, во всяком случае, забавно за ним
наблюдать.
относиться к незнакомцу осторожно. Если он был Агентом Лиги, что казалось
вполне вероятным, существовал весьма ощутимый шанс, что он был снабжен
смертной сетью. Если она решила бы просто убить этого человека, результат
мог бы оказаться фатальным для нее самой. В момент смерти поток данных
затопил бы сферу тахиона, который немедленно бы активизировался под
влиянием смертной травмы мозга. Взрыв данных немедленно бы донесся до
Лиги, передав местоположение неизвестного и обстоятельства его смерти.
действительно агентом Лиги. То, что неизвестный действовал в стиле
Дон-Кихота, было весьма странно. Или же неизвестный был наглым невеждой,
склонным совершать грубые ошибки и не понимающим всю серьезность своего
положения, или же он совсем не был невеждой, а просто был абсолютно уверен
в себе, настолько, что мог позволить себе бросить в лицо своим похитителям
факт воскресения феникса. По крайней мере, было неприятно сознавать, что
неизвестный так долго сопротивлялся парализующему полю, что смог сперва
прикрепить медицинскую прилипалу к шее феникса. Она всегда считала, что
подобное невозможно. Разумеется, она заплатила очень дорого за технологию,
по всем данным, самую новейшую, которая должна была пробить даже самые
крепкие системы тренированных или специально укрепленных рефлексов. Эти
сомнения заставляли Кореану воздержаться от поспешных действий, пока она
не разберется в ситуации получше. Поэтому она расставила свои ловушки и
теперь смотрела, ожидая, что неизвестный откроет, кто же он на самом деле.
был ей нужен. Она могла бы устроить ему прокачку мозгов, и в конце концов
он перестал бы быть опасным для нее. А тогда она навсегда бы присоединила
его к своей коллекции красивых вещей.
страну, мечту любого поклонника моря, фантастический город под водой,
который сиял из зеленовато-голубых глубин. Город был построен по
причудливому плану, со сложными балконами и шпилями, сложен из какого-то
прозрачного камня, в котором светился внутренний свет.
вид, что Руиз приписал генераторам гармонии. Руиз почувствовал сильнейшее
желание присоединиться к оргиям, которые бушевали в павильонах, дворах и
башнях погруженного в воду города. Человеческие фигуры плавали далеко
внизу, лениво перелетая от одного сияющего здания к другому.
внешние признаки, он случайно наткнулся на игровую площадку какого-то
состоятельного лица, который специально держал ее на Сууке для развлечения
своего и своих гостей. Побег отсюда был бы возможен, поскольку туда и
обратно двигалось множество народу.
скользкий, неводянистый. Он кивнул головой, встал, потянулся и упал лицом
вниз в озеро.
слой состоял из полуживого протеина, который обтек его и прильнул к его
коже и одежде, предотвращая проникновение жидкости, которая не была водой
и была перенасыщена кислородом. Руиз вдыхал, и протеин пропускал к нему
кислород. Верхний слой обеспечивал выживание, комфорт и даже светские
приличия: бархатная шляпа Руиза осталась крепко сидеть у него на голове.
Жидкость давала Руизу небольшой запас плавучести, хотя и делала его весьма
легким. В результате Руиз медленно плыл вниз, к городу. Жидкость была
ровно настолько прохладная, чтобы это было приятно, хотя ему пришлось
потратить несколько минут, чтобы привыкнуть к ощущению жидкости возле его
тела. Это было похоже на странное скольжение тальковой пудры по коже.
тихо играла внизу, и шепот и крики множества голосов странно разнился
сквозь жидкость. Руиз подплыл к крупному павильону, направляя свое
движение небольшими взмахами рук. Крыша павильона была сделана так, чтобы
напоминать морскую звезду, и каждый небольшой луч крыши был украшен ярким
огоньком. Огоньки пульсировали, то загорались, то гасли в такт музыке,
которая звучала внутри.
его танцевальную веранду, где несколько кружевных кабинок давали
возможность уединиться усталым танцорам.
сложный танец, вращаясь с медленной грацией. Мужчины, все, как один, были
залихватски хороши, женщины настолько же прекрасны, насколько и
высокомерны. У всех выражение лица было настолько манерным, что
впечатление было неприятным от их одинаковости, словно Руиз наблюдал всего
одну пару в зале, полном зеркал, а не три десятка человек, которые
заполнили куполообразное помещение.
культуры. Этот пример работы Клева, хотя, вероятно, не самый оригинальный
его проект, был бы продан за очень высокую цену в дильвермунской Яме. Руиз
подумал, уж не краденый ли это проект, потому что это могло быть
единственным объяснением присутствия этого образца зрелой культуры в богом
забытых рабских казармах. Он покачал головой. Зрелые культуры всегда
настораживали Руиза, потому что он никогда не мог представить их себе
твердо и ясно. Возможно, это происходило в силу неизбывного ощущения, что
среди обитателей такой культуры, в которой искусственно внушенное
поведение и мысли были опасно нестойки и хрупки, неконтролируемые
человеческие черты людей могут вылиться в самые непредсказуемые поступки.
программы, внушаемой как раз самой культурой. Двое молодых людей в центре
танцевальной фигуры, оба стремящихся произвести впечатление
экстравагантностью жестов, случайно столкнулись локтями. Немедленно они
повернулись лицом друг к другу, прервав гладкое течение танца. Музыка
неуверенно затихла. Двое резко заговорили друг с другом, хотя Руиз и не
мог разобрать конкретные слова. Прочие танцоры образовали круг, а потом и
шар возле спорщиков, и по жадным выражениям лиц зевак Руиз догадался, что
должно произойти, хотя все произошло очень быстро.
ивовые узкие листья, словно ими управлял один и тот же мозг. Первый удар и
оборона были словно продолжением танца. Жидкость, в которой они плавали,
придавала их движениям грациозность даже в поединке. Но тут же все
закончилось, и победитель вытащил кинжал из горла побежденного. Небольшое
кровавое облако выплыло из глотки упавшего, прежде чем связующий слой смог
образовать капсулу вокруг него... Мертвец тихо плавал посреди стремительно
пустеющего павильона.
выражение неприкрытой похоти. Природа связующего слоя была такова, что в
нем было неудобно совершать основные человеческие потребности, включая
половые отношения. Это объяснялось тем, что связующий слой не пропускал
негазообразные вещества. Вне сомнения, в городе существовали и открытые
пространства с воздухом, но Руиз не мог отрицать, что освещенные звездами
сады были привлекательнее.
быстро, в связывающей движения жидкости.
всматриваясь в Руиза крошечными глазками.
пригоршню маленьких пузырьков изо рта. Глазки его расширились, когда он
заметил татуировки Руиза.
Шилова Юлия
Круз Андрей
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Никитин Юрий