вызванный скорее эмоциями, нежели разумом. В моем поступке проявилось
желание по-человечески насладиться местью: я слишком долго не был в
Северном городе.
шепчутся... У меня нет ничего общего с этой чертовой Партией органического
единства, но я немного знаком с Келлером. Он работает здесь, и я хотел
спросить его насчет распространяющихся слухов.
не более чем глупым старым страдальцем. - Речь идет о том парне...
Уолкере, который прыгнул с крыши, из сада Макса. Кажется, это случилось в
пятницу, на прошлой неделе.
последние фразы, мимо нас проходила какая-то женщина весьма солидного
вида, и я не уверен, что она не остановилась послушать наш разговор. По
крайней мере, мне показалось, что остановилась.
в ней не то клопы, не то вирусы, не то еще какая-то гадость. И говорят,
будто Уолкер перед тем, как прыгнуть, бросил пробирку вниз.
кажется, мелькнул ужас, а потом он прогрохотал:
как один парень рассказывал другому. - Я пожал плечами и зашагал прочь. -
Ладно, черт с ним! В любом случае, Келлер не сказал бы мне правду.
дальнейших расспросов. Он не остановил. Наверное, я достаточно убедительно
разыграл из себя старого идиота. Краем глаза я заметил, что он направился
внутрь здания... Надеюсь, к телефону. Не знаю, Дрозма, возможно, все
произошло из-за старого бездельника, лежащего в сточной канаве. Или из-за
золотистого малыша-спаниеля. Конечно, Наблюдатель не должен совершать
подобных поступков, но вынужден признать, что я с большим удовольствием
сделал бы это снова.
возможно, не смогу и никогда. Я понимаю - только рассудком! - что из-за
слепого безумия некоторых и почти неосознанной покорности многих
человеческие существа снова и безо всякой уверенности на благополучный
исход попали в большую беду. Я знаю (в теории), что разумно обустроенное
общество способно выявить и изолировать типов, подобных Джозефу Максу,
прежде чем они сделают свое дело. Впрочем, кто может смоделировать такое
общество в своем мозгу или рассказать, как создать такое общество? Изучая
человеческую натуру, часто болезненно инфантильную, мы видим, что люди не
хотят взглянуть на себя со стороны, но это представляется слишком простым
выводом. Ведь самопознание, если оно достигнуто в каждом поколении не
более чем кучкой людей, является просто средством достижения некоего
конца, догадаться о природе которого не хватит мудрости ни людям, ни
марсианам. Я прекрасно понимаю все это, но из сегодняшней мрачной прогулки
могу вынести только не связанные друг с другом картины.
и Шэрон, когда я познакомился с нею, - врезавшаяся в меня на сто двадцать
пятой. У нее были широко открытые, сухие глаза.
умер.
Механически переставляя негнущиеся ноги, она пошла прочь, а я изо всех сил
боролся с желанием догнать ее и сказать... Что я мог ей сказать? И о чем
ей было со мной разговаривать? Разве я мог оживить ее отца?
нескольких кварталах отсюда маленькая пробирка...
лифтов самообслуживания, и не было недостатка в энергии. Пока... Я
воспользовался одной из работающих кабин и вскоре стоял перед дверью
Кельнера. Стоял и ни о чем ни думал. Как будто ждал некоего сигнала,
который, конечно же, никогда не раздастся. Под звонком все еще висела
табличка с именем Абрахама. Я снял ее и положил в карман. Прикосновение
холодного металла - совершенно случайно - напомнило мне, что я до сих пор
ношу с собой пистолет Мириам. Затем - и тоже случайно - я ткнул кнопку
звонка. Сейчас будет использована одна, а может быть, и обе мои гранаты.
Обе - в том случае, если за дверью Кельнер и Николас. Или если я буду
серьезно ранен - так, что не останется возможности скрыться.
запаха. Это казалось неважным. И хотя я знал, куда пойду, когда Абрахам
отправился в Бруклин, это все равно осталось неважным. Николас открыл
дверь. Он узнал Уилла Майсела, и в его изумленных глазах вспыхнула
неприязнь, раздражение, суровость... Впрочем, он тут же понял всю
неуместность этих эмоций, потому что я захлопнул за собой дверь и мой
запах достиг его носа. И тогда, с трезвым спокойствием, я сказал:
родным, чем марсианский.
Голос его сделался неодушевленно-механическим:
Взявшись за его розыски вы только потеряете время... Я бы и сам, наверно,
не нашел.
значит, я должен оставить Келлера в покое - с ним через несколько лет
разберутся другие Наблюдатели. Такое существо не может долго скрываться, а
мы никогда не страдали отсутствием терпения.
дорогу.
конца.
со мной, и, пока находился здесь, болезнь настигла его. Госпитали
переполнены, да и что они могут?.. Это не ваше дело, Элмис. Он мертв.
мертва, Намир. А не мертва - так скоро умрет. У вашего офиса возможны
волнения. Возможно нападение толпы. В любом случае партии воздастся за то,
что случилось. Вам не приходило в голову, что мог существовать
какой-нибудь другой путь?
руки. Думаю, он слегка посмеивался надо мной. - Какая разница, где
получать долги, если то, что ты придумал, работает? Партия не имеет теперь
никакого значения - использованному инструменту место на свалке. Как и
мне... Видите-ли жить мне осталось не больше года-двух.
девять лет назад.
обязывает меня к этому. - Я достал из кармана и показал ему пистолет. -
Сядьте там.
запер дверь в дальние комнаты. Он спросил:
и спички. - В спроектированном вами будущем вам пришлось бы оставить в
живых немало человеческих существ. Чтобы было кому выращивать пищу и
табак, управлять кое-какими машинами, подметать улицы, если вы собирались
сохранить города.
убрать этих тварей с дороги. Построение разумной культуры должно стать
делом других... Впрочем, как вы сказали, они вполне могли бы сделать
человеческие существа полезными для своих целей.
разрушения, не так ли? И любые результаты, которых вы в конце концов
добивались, рождались из удовольствия разбить окно, из наслаждения
привязать к хвосту собаки консервную банку, из радости написать мелом на
свежевыкрашенной стене. Есть ли хоть какой нибудь способ доказать вам, что
поиски зла - это банальность?
раньше, что лучше всего помочь людям уничтожить самих себя. Потому что
жить они недостойны.
ценностей?
вижу их такими, какие они есть на самом деле. В них нет истины. Они
противопоставляют пустоте вечности желания маленькой жадной обезьяны и
называют это истиной. Пусть это будет банальность, если вам угодно. Они
Володихин Дмитрий
Перумов Ник
Ильин Андрей
Глуховский Дмитрий
Орлов Алекс