Чтение 47–й страницы книги ~Анналы Хичи~

Как ей удалось это заметить? Тот, что в отдельном помещении, медленно
вытягивал щупальце. Ужасно медленно даже по меркам плотских людей (не
говоря о моих!). Но по мнению лежебок, он был очень возбужден и двигался
стремительно; видна была легкая рябь вокруг него, он создавал волны
давления.

- Это один из новых, - сказал Кассата. - Первоначальный экипаж
кончили опрашивать, и с планеты слизняков несколько недель назад прилетели
новые.

- А почему он один? - спросила Алисия Ло.

- Он в энергетически подвижном состоянии, чтобы его можно было
опрашивать. Они при этом сильно бьются. И он мог бы все разрушить в их
помещении.

Альберт профессорским тоном заметил:

- Я отмечаю, что мы наблюдаем за ними не в видимом свете.

- Конечно, нет. Это томография, потому что видимый свет не проходит
через слизь, в которой они живут. Хотите услышать, о чем он поет?

Он не стал дожидаться ответа, но включил радио. Конечно, слышали мы
не самого лежебоку, а машинный перевод. Радио провозгласило:

Огромные сверкающие обжигающие чудища

Бились и причиняли вред сильной кавитацией

И много вызвали смертей и болезненных ран...

- Это его последняя строфа, - объяснил Кассата. - Он начал только час
назад. Нам приходится предоставлять им отдых между сессиями. Они не
выдерживают подвижное состояние очень долго, а в нормальном состоянии мы
не можем с ними общаться. Хотите посмотреть на них немного?

Я сказал:

- Я хочу, генерал Кассата, поговорить с кем-то из руководителей.
Сколько нам еще ждать?

Но Эсси положила мне на губы свою мягкую сладкую Руку.

- Генерал даст нам знать, как только это будет возможно, верно,
Хулио? Так что ничего лучше у нас нет.

"...а также самкам", - закончился перевод, и я подумал о том, чтобы
самому причинить смерть и болезненные раны.

И вот мы захвачены в несоответствие между гигабитным и плотским
временем.

Не думаю, чтобы я был особенно терпеливым человеком, но какому
терпению научил меня мой машинный аналог! Особенно в делах с плотскими
людьми. Не говоря уже о той особенно невыносимой и необыкновенно косной
части плотских людей, которая называется военными.

Я изложил Хулио Кассате свои взгляды на этот вопрос. Он только снова
улыбнулся. Ему нравилось положение. Конечно, с его точки зрения, чем
дольше мы ждем, тем дольше он будет "жить" - то есть "жить" будет двойник,
а этот двойник явно не торопился быть уничтоженным. Я только удивился, что
он не предложил хорошенькой Алисии Ло посмотреть что-нибудь отдельно от
нас. Я хорошо представлял себе, какие зрелища он имеет в виду. Он, может
быть, и добился бы своего, если бы не Альберт, предложивший новую идею.

Альберт вежливо кашлянул и сказал:

- Мне кажется, генерал Кассата, лежебоки не единственные
представители чужаков здесь.

Кассата приподнял брови.

- Вы имеете в виду свиней вуду?

- Да, свиней вуду. А также квейнисов. Институт предоставил для
изучения колонии тех и других. Может, заодно взглянуть и на них?

Если и есть что-то менее интересное, чем квейнисы, так это свиньи
вуду, но, конечно, пока не попробуешь, не узнаешь.

- О, Хулио, - воскликнула Алисия Ло, - можно?

Конечно, можно.

Кассата пожал плечами и сменил сцену. Мы увидели бассейн в скалах;
вода серо-зеленого цвета, и в ней с десяток существ, похожих на больших
рыб, греются в светло-оранжевом свете. Услышали и звук - хрюканье, каким
квейнисы разговаривают друг с другом.

Так как я уже насмотрелся на квейнисов, я повернулся к столу с
закусками. Дело не в голоде - я не был "голоден". Просто хотел побыстрее
покончить с этим.

Обратился к своему огромному опыту в терпении. Мне это не нравится,
но альтернативы я не вижу. Плотский Кассата еще на совещании, а двойник
Кассата старается быть гостеприимным хозяином - конечно, прежде всего по
отношению к своей новой девушке. Но небо рушится, и сейчас не время
прогуливаться по зоопарку.

Пока официант в белом переднике передавал мне сэндвич с рубленой
цыплячьей печенью и луком - все, разумеется, имитация, включая самого
официанта. - Альберт присоединился ко мне.

- Доброе немецкое пиво, пожалуйста, - сказал он официанту и улыбнулся
мне. - Не хотите послушать, о чем разговаривают квейнисы, Роб?

- Квейнисам нечего нам сказать. - Я откусил сэндвич. Очень вкусно, но
мне не это нужно.

- Да, вероятно, разговор с ними - напрасная трата сил, - согласился
Альберт, принимая кружку с темным пивом. - Приходится признать, что
квейнисы более или менее разумны, потому что у них есть язык. Чего у них
нет, так это рук. Живут они в море, и их крошечные плавники приносят им не
больше пользы, чем тюленям. Если бы они не дышали воздухом, мы бы,
вероятно, никогда не узнали об их существовании, потому что у них нет
городов, инструментов и, что особенно важно, письменности. Поэтому у них
нет и письменной истории. У лежебок ее тоже нет; но продолжительность их
жизни так велика (хоть сама жизнь и медленна), что эдды их бардов не менее
достойны доверия, чем, скажем, Гомеровы поэмы. - У меня есть новости,
которые могут заинтересовать вас, - сказал Альберт, делая первый глоток
пива.

Добрый старый Альберт!

- Кончай пиво, и я куплю тебе новое! - воскликнул я.

- И рассказывай!

- Ничего особенного, - сказал он, - но, разумеется, у меня
по-прежнему есть доступ к базам данных "Истинной любви". Там есть
некоторое количество файлов, которые, по моему мнению, имеют отношение к
нынешней ситуации. Мне потребовалось время, чтобы просмотреть их все, и в
первых нескольких тысячах полезных данных почти не было. Но потом я
проверил иммиграционные записи за последние несколько месяцев.

- Ты нашел что-то, - сказал я, чтобы помочь ему. Не только плотские
люди научили меня терпению.

- Нашел, да, - согласился он. - Большая часть детей, эвакуированных
со Сторожевого Колеса, вы помните, отправились на Землю. Согласно
иммиграционным записям, по крайней мере семеро из них находятся в области,
обслуживаемой западнотихоокеанской коммуникационной сетью. Именно из этой
сети было отправлено сообщение в кугельблитц.

Я пораженно и недоверчиво посмотрел на него.

- Зачем человеческому ребенку работать на Убийц?

- Не думаю, чтобы они это делали, - сказал Альберт, задумчиво
принимая вторую кружку, - хотя совсем исключать такую возможность нельзя.
Но мы знаем, что дети присутствовали на Колесе, когда наблюдателям
показалось, что они что-то обнаружили, а теперь дети на Земле. По крайней
мере возможно, что Убийцы прибыли с ними.

Я почувствовал, что дрожу.

- Надо сообщить ЗУБам.

- Да, конечно, - кивнул Альберт. - Я уже сделал это. Боюсь, что это
продлит совещание, которое сейчас завершает плотский генерал Кассата.

Я сказал:

- Дерьмо.

- Однако, - Альберт улыбнулся, - не думаю, чтобы задержка была очень
длительной, потому что я уже подытожил все данные и представил то
комманданту Хавандхи для передачи на совещание.

- Так что мне делать? Смотреть на квейнисов?

- Я думаю, - сказал Альберт, - что остальные тоже утрачивают интерес
к квейнисам и готовы перейти к свиньям вуду.

- Я _в_и_д_е_л_ свиней вуду!

- Но ничего лучше все равно нет. - Он поколебался. - Я хотел бы,
чтобы вы осмотрели резьбу свиней вуду. Мне кажется, она представляет
особый интерес.

Гладя на свиней вуду, я не мог решить, что в них Альберт считает
особо интересным. Сам я испытывал только отвращение - конечно, не считая
нетерпения, которое я с таким трудом сдерживал. Свиньи вуду живут в грязи.
Никогда не мог понять, как они не тонут в собственных отходах, но им как
будто все равно.

Они настоящие свиньи, эти свиньи вуду. И не в том дело, что они
похожи на свиней, Нет, больше всего они похожи на синекожих муравьедов;
спереди и сзади их тела заострены. И все же они настоящие свиньи. То, в
чем они живут, нельзя назвать клеткой. Это свинарник.

Они живут в собственном дерьме. И окружает их не просто грязь пополам
с дерьмом. В ней, как изюм в пудинге из гнилых фруктов и экскрементов,
сидят украшения. Это и есть резьба, которую упомянул Альберт.

Так как Альберт заговорил об этом, я принялся внимательней
разглядывать резьбу свиней вуду. И не увидел, что так заинтересовало его.
Эта резьба есть во всех музеях. Я даже сам держал ее в руках - держал
неохотно, потому что вонь свинарника сохранилась, несмотря на кипячение и
полировку. Просто кусочки обработанной древесины, или кости, или зуба. От