хотела же взят щепотку предложенного селянам удобрения в базовый лагерь на
анализ, а потом заторопилась и забыла. - Ладно, но если они вернутся,
дайте мне знать...
сосредоточиться на самых обыкновенных вещах. Позже сняла пробу с
бесплатного обеда для всех желающих, потолковала с отцом Дос Сантосом. И
все время невольно прислушивалась: не донесется ли издали конский топот?
конюшню, оседлала лошадь и поехала вчерашним маршрутом в сторону реки.
мыслях и истинных намерениях. Только от себя не уйдешь: последние двадцать
четыре часа привнесли в ее жизнь нечто совершенно новое. Она вызвалась
приехать сюда и поработать вместе с другими добровольцами, когда поняла
всю никчемность своей предыдущей жизни. Но здесь на смену прежнему
разочарованию пришло иное, не менее горькое: какими благими ни были их
намерения, добровольцы могли предложить обнищавшему населению здешних мест
не помощь, а лишь видимость помощи. Слишком поздно они пришли, слишком
скудными ресурсами располагали. Мизерные подачки в виде зерна,
бессистемных прививок или ремонта церкви, - конечно, это лучше, чем
ничего, но ни на йоту не приближало решения главной задачи. Усилиями
одиночек разруху и одичание этих мест было не преодолеть.
событием со дня приезда. Ведя лошадь по пустоши к лесу, она наконец
призналась себе, что ею движет не простое любопытство, а нечто большее. В
базовом лагере каждый был одержим собой и своим воображаемым вкладом в
науку; они обожали мыслить абстрактными категориями, рассуждать о
групповой психологии, социальной приспособляемости и поведенческих
стереотипах, а на ее более приземленный взгляд выглядели напыщенным
болтунами. Не считая незадачливого Тони Чеппела, она не встречала никого,
кем стоило бы хоть на минуту увлечься, и это опять-таки было не то, на что
она рассчитывала.
произнесла бы этого вслух, и все же, по совести говоря, ехала как на
свидание.
лошади напиться. Потом привязала ее в тени, а сама уселась у воды и стала
ждать. Усилием воли отогнав новый вихрь догадок, вопросов, предчувствий,
она сосредоточилась на чисто физических ощущениях солнечного тепла и покоя
и, откинувшись навзничь, закрыла глаза. Вода журчала по каменистому ложу,
мягко шуршал ветерок в вершинах деревьев, звенели какие-то мошки, пахло
сухой листвой, прогретой почвой и просто жарой...
взмахивала хвостом, отгоняя назойливых мух. Но вот она забеспокоилась,
тихо заржала, и ей из-за реки отозвалась другая лошадь. Элизабет очнулась:
на противоположном берегу стоял Гельвард.
спешился и быстро подошел к самому краю воды. Элизабет улыбнулась про
себя: он был явно в приподнятом настроении и начал валять дурака, норовя
развеселит ее. Наклонился, попытался встать на руки - с третьей попытки
ему это удалось, но ненадолго, он потерял равновесие и, вскрикнув, рухнул
в воду.
рядом с лошадью Элизабет. Женщина села, он опустился рядом, вытянув ноги и
подставив мокрые брюки солнцу. Лошади стояли бок о бок, в разные стороны
головами, и вежливо отгоняли мух друг от друга.
Она упивалась неизвестностью и не хотела разрушить тайну прозаическим
объяснением. Самым вероятным, конечно же, было то, что Гельвард - один из
сотрудников какого-то более отдаленного лагеря и что со скуки он затеял
разыграть с ней замысловатую и не слишком остроумную шутку. Но даже если
это так, она не осуждала шутника: его присутствие само по себе служило ей
наградой, она слишком долго сдерживалась, чтобы не радоваться пробуждению
от повседневной дремоты независимо от руководившим Гельвардом мотивов.
рисунки, и Элизабет попросила показать их снова. Они поговорили о
рисовании, он охотно комментировал то, что показывал, а она не преминула
заметить, что рисунки, все без исключения, выполнены на обороте старинной
компьютерной ленты. И вдруг он выпалил:
не говорят по-английски.
мы научили.
отворачивался и беспокоился, прежде чем внезапно встать и уехать. Ей вовсе
не хотелось, чтобы он уезжал, - только не сейчас, еще не время...
Она рассмеялась нервным смехом - он опять вел себя как-то странно.
шутку. - По крайней мере, пока я оттуда не уехала.
уставился на нее сверху вниз.
лошадей, все же задержалась. Его странности на глазах перерастали в
помешательство, и она понимала, что оставаться с ним небезопасно. И все же
- как он поступит?
нас!
столетия.
перепутал стороны света.
Элизабет, а другой - за уздечку от лошади. - Поехали немедля!
бумаге "Земля". - Почему он носит такое название?
маньяка, но был ли он маньяком? Лихорадочное возбуждение, пылающие глаза -
это можно было истолковать как угодно. Инстинкт, на который она до
последнего времени полагалась, требовал осторожности. Кто и за что мог бы
поручиться теперь?
лошадь, необходимо разрешение...
Орловский Гай Юлий
Корнев Павел
Каменистый Артем
Маркелов Олег
Никитин Юрий
Журавлев Владимир