которого погубила твоя беспечность.
сквозь тонкую ткань вуали.
если милорд захочет его видеть.
повернулся, чтобы уйти, добавил: - Постой. Скажи мне свое имя.
блеснули. Грозные, жаркие, отважные глаза льва. Так, подумал Эсториан,
судьба посылает мне родственника. Кто он? Боковой побег когда-то
могущественного клана? Или игра природы? Простолюдин, которому выпал
счастливый жребий.
знаком уважения. Или хитро скрываемой насмешкой.
Глава 24
казалось, обладала свойством извлекать порядок из беспорядка. Эсториан
знал, что северянин сделает все, чтобы не дать ситуации подмять его под
себя. Ему хотелось, как в детстве, броситься на грудь косматому великану
и выплакаться всласть. Однако, как император и взрослый мужчина, он,
конечно, не мог себе этого позволить и потому недвижно сидел в кресле,
безучастно наблюдая, как растерявшие все свое высокомерие слуги хлопочут
вокруг него. Одни, суетясь и отворачивая лица, потащили тело убийцы на
внешний двор, чтобы распять его на высокой отвесной стене, другие унесли
тело Годри, чтобы после бальзамирования выставить его в Зале Цветов. Все
это происходило без вмешательства Эсториана, точно так же, как многое в
Асаниане делалось без него. Император им был вовсе не нужен. Им нужен
был символ, вывеска, имя, проставленное на документе крупнее и выше
других. Как он живет и что он чувствует - этим не интересовался никто.
Асаниан в любом случае оставался Асанианом. И все тут шло своим чередом.
ребенок, получив долгожданную игрушку, внезапно Швыряет ее на пол и
топчет ногами.
удивленно вытянулись, по толпе придворных прошел шепоток. Личность
императора Асаниана была неприкосновенна в самом прямом смысле этого
слова. Никто не имел права касаться его персоны, кроме особо доверенных
лиц, личных слуг и женщин-избранниц.
вглядывался в лицо своего бывшего подопечного.
даже горячо любимого тобой и уважаемого многими людьми, мало что значит,
когда речь идет о спокойствии двух империй.
категориями. Я только знаю, что он мертв. - Но ты - жив. - Это тоже
загадка. И еще вопрос - я ли это? Я меняюсь здесь, Айбуран. Мне не
нравится, что я так меняюсь.
всего лишь половина тебя. В тебе начинает жить другая твоя половина.
смерть моего отца и гибель моего друга, это я, загнанный в ловушку и
понимающий, что рядом находится тот, кто копает для меня яму...
дурного, малыш.
слова?
сила?
своей сущности, ты иссушил их. Если бы ты обладал индивидуальной
защитой, разве мог бы убийца к тебе подойти. А если бы даже и подошел,
он был бы тут же опознан. Ты знал бы, кто он есть и кем подослан. Теперь
он мертв. Его дух скрылся. И даже магия не может нащупать его. Но он
ненавидел не тебя лично, он ненавидел свое представление о тебе.
Солнца захватчиками, несмотря на то, что со времен последней войны
сменилось несколько поколений.
меня.
знает тебя, начинают понимать это. И Высокий двор, и двор Средний.
знаю, ты желаешь мне только добра, - медленно заговорил он. - Но также
знаю, что ты с легкостью можешь положить меня поперек собственных
коленей. И потому не желаю тебя слушать. Вместо того чтобы помочь мне,
ты заводишь длинную речь о моих недостатках. У меня их хватает, я знаю о
них больше, чем кто-либо другой.
замок.
горбатого носа.
ты мог стать моим оплотом, но ты счел за лучшее устраниться.
стоящий за троном, приникший к ушам властителя. Кем бы они посчитали
тебя тогда?
Эндроса стали жесткими.
удалиться.
***
помощью своей глупости он избавился от единственного оставшегося у него
друга, он прогнал прочь своего приемного отца. Теперь его окружали
только асанианские лица. Чужие, непроницаемые.
следили за ним.
Однако не отослал стража.
в костях проходила, делалась сладкой.
стене висели боевые доспехи южанина, под ними темнел сундучок с его
нехитрым имуществом. Душу Эсториана охватила щемящая жалость.
дороги. Очнувшись, понял, что стоит в каком-то саду, окруженном стенами,
но без крыши. Шел дождь. Мелкий, похожий на изморось, ледяной. Он
обернулся. За спиной стоял Кору сан.
сторожевой пес, тень в тени, вырастающая из тени.
Лукин Евгений
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Эриксон Стивен
Плотников Александр