Чтение 47–й страницы книги ~Возвращение короля~

враждебной, и все же они продвинулись далеко, и гора стала ближе. Но когда
день подходил к концу и тусклый свет начал слабеть, Фродо снова
наклонился, начал спотыкаться, как будто усилия дня истощили его последние
силы.

Во время их последней остановки он опустился на землю и сказал:

"Я хочу пить, Сэм", - и больше ничего не говорил. Сэм дал ему глоток
воды; оставался еще только один глоток. Сам он ничего не пил; и теперь,
когда над ними сомкнулась еще одна ночь Мордора, все его мысли были
обращены к воде; и каждый ручеек, каждый фонтан, каждая речка, которые он
когда-либо видел в тени ветвей или под лучами солнца, сейчас журчали и
струились перед его глазами, став его пыткой. Он чувствовал пальцами ног
холодную воду, когда шлепал в бассейне пруда Байуотера вместе с Джоли
Коттоном, Томом Ниббсом и их сестрой Рози.

- Нет, это было много лет назад, - вздохнул он, - и так далеко
отсюда. Путь назад, если он вообще существует, лежит через гору.

Он не мог уснуть и продолжал спор с самим собой.

- Что ж, мы сделали больше, чем ты надеялся, - твердо заявил он. -
Начало вообще было хорошим. Я вспоминаю, что мы прошли половину
расстояния, прежде чем нас остановили. Еще один день, и все будет кончено.

Он замолчал.

- Не будь дураком, Сэм Скромби, - послышался ответ его же голосом. -
Он не сможет идти еще один день так, если вообще сможет двигаться. Да и ты
не можешь идти, отдавая ему всю воду и почти всю еду.

- Я смогу еще немного пройти.

- Куда же?

- К горе, конечно.

- Но что потом, Сэм Скромби, что потом? Что ты будешь делать,
оказавшись там? Он не сможет сделать что-нибудь сам.

К своему отчаянию Сэм понял, что на это у него нет ответа. У него не
было об этом никакого представления. Фродо не часто с ним говорил о своем
деле, и Сэм только смутно знал, что Кольцо каким-то образом нужно бросить
в огонь.

- Щели судьбы, - бормотал он, вспоминая старика. - Что ж, если хозяин
знает, как найти их, то я нет.

- Вот и все, пришел ответ. Все совершенно напрасно. Он сам так
сказал. Ты глупец. Ты мог бы лечь и спать несколько дней подряд, если бы
не был так упрям. Но ты умрешь, а все равно ничего не добьешься. Можешь
лечь хоть сейчас, и от этого ничего не изменится. Ты никогда не
поднимешься на вершину.

- Поднимусь, если все оставлю позади, кроме своих костей, - сказал
Сэм. - И я понесу на себе мастера Фродо, даже если это сломает мне спину и
сердце. Поэтому перестань спорить!

В этот момент Сэм почувствовал, как под ним дрожит земля, и услышал
отдаленные раскаты грома, запертого под землей. В облаках мелькнула
вспышка красного пламени и погасла. Гора тоже спала беспокойно.

Наступил последний этап их пути к Ородруину, и он оказался такой
пыткой, что Сэм не мог даже представить себе, что он сумеет это вынести.
Все тело у него болело, во рту так пересохло, что он не мог глотать. Было
темно, и не только от дымов горы: казалось, приближается буря, и на
юго-востоке на черном небе сверкали молнии. Хуже всего, что воздух был
полон ядовитыми испарениями, дышать было трудно и больно, голова у них
кружилась, они спотыкались и часто падали. И все же воля их не сдавала, и
они тащились вперед.

Гора приближалась. Наконец, когда они поднимали свои тяжелые головы,
она заполняла все поле зрения, нависая над ними, - огромная масса пепла,
шлака и обгоревшего камня, из которого к облакам поднимался большой конус.
Прежде чем кончился дневной сумрак и опустилась настоящая ночь, они
добрели до самого подножья горы.

Со стоном Сэм опустился на землю. Фродо сел рядом с ним. К своему
удивлению Сэму было легче, несмотря на усталость. Голова у него оставалась
ясной. Споры больше не беспокоили его. Он знал все аргументы отчаяния и не
прислушивался к ним. Воля его была крепка, и только смерть могла сломать
ее. Он не испытывал какую-то бодрость. Он знал, что все пережитое, все
опасности, все трудные мили привели их к решающему пункту: следующий день
будет днем судьбы, днем последнего усилия или гибели.

Но когда же он придет? Ночь казалась бесконечной и вневременной,
проходили минута за минутой, не принося никаких изменений. Сэм уже
подумал, что снова наступила тьма и день не придет. Наконец он дотронулся
до руки Фродо. Она была холодна и дрожала.

- Мне не следовало бросать одеяло, - пробормотал Сэм: лежа, он
старался согреть Фродо своим телом. Потом сон овладел им, и тусклый
рассвет следующего дня осветил их лежащими рядом. На протяжении
предыдущего дня западный ветер стихал, теперь он дул с севера и все
усиливался. Медленно в то место, где лежали хоббиты, начал сквозь тень
пробиваться свет невидимого солнца.

- Еще одно усилие! - сказал Сэм, с трудом вставая. Он склонился к
Фродо и осторожно поднял его. Фродо застонал; усилием воля он выпрямился и
тут же опустился на колени. Он с трудом взглянул на темные склоны горы
судьбы, возвышающейся над ним и жалко пополз вперед на руках.

Сэм смотрел на него, плача в душе, но ни одной слезы не появилось на
его сухих, испытывающих жгучую боль глазах.

- Я сказал, что понесу его, даже если сломаю спину, - пробормотал он,
- и понесу!

- Мастер Фродо! - воскликнул он. - Я не могу нести его за вас, но я
могу нести и вас и его вместе с вами. Остановитесь! Мастер Фродо, дорогой,
Сэм понесет вас! И скажите только, куда нести.

Когда Фродо повис у него на спине, обхватив шею руками, Сэм поднялся
на ноги и с удивлением понял, что ноша не тяжела. Он боялся, что у него не
хватит сил, чтобы поднять хозяина, и ожидал, что разделит с Фродо ужасную
тяжесть Кольца... Но это было не так. То ли потому, что сам Фродо был
изможден болью, ножевой раной и ядовитым жалом, печалью, страхом и
бездомными блужданиями, то ли какие-то скрытые резервы сил обнаружились в
нем, Сэм поднял Фродо не с большим трудом, чем если бы ему пришлось
поднимать хоббитенка на лужайке удела. Он глубоко вздохнул и пошел.

Они подошли к подножью горы с северной стороны и немного с запада;
здесь ее длинные серые склоны, хотя и неровные, были не очень круты. Фродо
не говорил ничего, и Сэм решил просто подниматься как можно выше. Он
поднимался все выше и выше, поворачивая то туда, то сюда, где подъем был
менее крутым, часто спотыкаясь, иногда падая, в конце концов ползя, как
улитка с тяжестью на спине. Когда воля отказала, а тело уже не
выдерживало, он остановился и осторожно положил хозяина на землю.

Фродо открыл глаза и вздохнул. Они поднялись уже выше облака
испарений, лежавшего у подножья, и дышать здесь стало легче.

- Спасибо, Сэм, - хриплым шепотом сказал Фродо. - Далеко ли еще?

- Не знаю, - ответил Сэм, - я вообще не знаю, куда мы идем.

Он оглянулся, а потом посмотрел вверх и удивился тому, как далеко
увел их последний бросок. Издали гора казалась более зловещей и высокой.
Теперь Сэм понял, что она не так высока, как горные переходы Эфел Дуата,
которые они с Фродо преодолели. Обширное основание горы поднималось на три
тысячи футов над равниной, а над ним на половину этой высоты вздымался
центральный конус, похожий на дымовую трубу и заканчивающийся неровным
кратером. Сэм находился уже выше средней линии основания, и равнина
Горгорота, окутанная дымом и испарениями, смутно виднелась далеко внизу.
Взглянув наверх, Сэм чуть не крикнул, если бы не пересохший рот: он ясно
разглядел над собой среди скал дорогу или тропу. Она петлей поднималась с
запада и извивалась по горе, как змея, пока не пропадала из вида и
достигала начала конуса с восточной стороны.

Сэм не видел подхода к тропе; перед ним находился крутой подъем, но
он решил, что если они немного поднимутся, то доберутся до дороги. Тень
надежды вернулась к нему. Они еще могут победить гору.

- Не зря здесь эта дорога, - пробормотал Сэм. - Если бы не она, я бы
решил, что наступает конец.

Но тропа была проложена не для Сэма. Он не знал, что смотрит на
дорогу Саурона, соединяющую Барад-Дур с Саммат Нуаром - Палатами Огня. Из
широких западных ворот Башни Тьмы выходила она, по длинному железному
мосту перекидывалась через глубокую пропасть, на протяжении многих миль
шла по углублению в равнине Горгорота и так достигала восточного склона
горы. Поворачиваясь и кружа широкой петлей с севера на юг, поднималась она
к конусу, но не к самой его вершине, а к темному входу обращенному прямо
на восток, к окну, где в мрачной крепости бодрствовал глаз Саурона. Дорогу
часто разрушали землетрясения и потоки лавы, но трудом бесчисленных орков
ее тут же восстанавливали и расчищали.

Сэм перевел дыхание. Дорога есть, но как добраться до нее, он не
знал. Сначала нужно было, чтобы перестала болеть его спина. Он лег плашмя
и немного полежал рядом с Фродо. Никто не говорил. Медленно светало.
Внезапно Сэм почувствовал странное беспокойство, которое не мог объяснить.
Он знал, что нужно торопиться. Как будто кто-то позвал его: "Теперь, или
будет слишком поздно!" Он взял себя в руки и встал. Фродо, казалось, тоже
ощущал этот призыв. Он с трудом поднялся на колени.

- Я поползу, Сэм, - выдохнул он.

Так шаг за шагом, как маленькие серые насекомые, они ползли вверх по
склону. Они добрались до тропы и обнаружили, что это широкая дорога,
вымощенная камнем и усыпанная пеплом. Фродо взобрался на нее и затем, как
будто повинуясь чьей-то воле повернулся лицом к востоку. Там нависла тень
Саурона; но, разорванная порывом ветра извне или каким-то внутренним
беспокойством, завеса качнулась и на мгновение разошлась; и Фродо увидел
поднимающиеся черные, более черные, чем сожженные склоны, на которых он
стоял, башни и укрепления Барад-Дура. Лишь одно мгновение они были
открыты, но как из необыкновенно высокого и большого окна ударил луч
красного света - взгляд пронзительного глаза; затем завеса снова