женщине:
в первый раз увидев лицо своего спасителя.
бросилась ему на шею. Руки Марка сами собой крепко прижали ее к груди.
Нежная кожа на ее спине была шелковистой и все еще хранила холод травы, на
которую ее швырнули. Хелвис дрожала в его руках.
его плечо. Через секунду она добавила: - Ты в доспехах, ты меня совсем
раздавил.
продолжала прижиматься к Марку.
спросил трибун. - Я думал, что ты в безопасности, в казарме намдалени в
дворцовом комплексе.
праздник... Неужели это было только вчера? Марк подумал, что с тех пор
прошла целая вечность. Она выбрала для этой цели не тот храм, что был
возле казармы, а другой, находившийся в южной части Видессоса. Это была
святыня, очень памятная для Намдалена, поскольку она посвящалась святому,
который жил на острове Намдален примерно триста лет назад, до того как
северяне захватили его родную землю.
потеряла надежду возвратиться домой целой и невредимой. Я знала, что мои
земляки разбили лагерь у залива и решила пробиться к ним. Прошлую ночь я
провела в заброшенном доме. Когда вопли толпы раздались рядом, я снова
решила спрятаться. Ворота были настежь открыты... - сказала она, горько
усмехнувшись. - К сожалению, я не сразу поняла почему. Эти... - Она не
вымолвила этого слова и только вздрогнула при мысли о пережитом ужасе. -
Эти грабили виллу, и я оказалась еще одной добычей для них...
волосы так нежно и мягко, как он гладил гривы испуганных жеребят.
что она полураздета и что их объятие становится чем-то большим, чем просто
дружеский жест. Он склонил голову и поцеловал ее волосы. Она крепко
прижимала ладони к его шее. Тогда он поцеловал ее губы, кончики ушей,
затем скользнул по шее и коснулся обнаженной груди. Зашуршала и упала в
траву юбка. Снять доспехи было намного труднее, но и от них они избавились
довольно быстро. На мгновение он подумал о своих сражающихся солдатах, но
в эту минуту воинская дисциплина всего мира не могла остановить его, и
Марк упал в траву к женщине, которая его ждала.
узнают друг друга. И сейчас они чувствовали некоторую неловкость, словно
каждый из них не был уверен, что сможет понравиться другому. Несмотря на
все колебания, для трибуна это была самая сладкая близость, которую он
когда-либо испытывал. Он чувствовал себя таким счастливым и даже не
заметил, что имя, которое выкрикнула Хелвис, не было его именем.
этой траве, слушать эту глубокую тишину. Но угрызения совести становились
все сильнее и отделаться от них он не мог. Марк остро чувствовал вину за
то, что проводит время в наслаждениях, когда его солдаты приняли бой. Он
попытался забыть о них в очередном поцелуе, но легче ему не становилось.
убитого рубашку и отдал ее Хелвис, затем, подумав, дал ей и меч убитого.
в большей безопасности, чем на улице. Я скоро вернусь, обещаю тебе.
такое бой, и знала, что это опасно. Она поднялась и провела пальцем по его
щеке до уголка рта.
и предсказывал Комнос, бунт постепенно угас; римляне и халога сумели
разделить горожан и намдалени. К концу недели город снова стал прежним, и
только обгорелые руины напоминали о мятеже. Развалины все еще дымились, но
опасность большого пожара была устранена. Город успокоился, все вернулось
в свою колею, зато жизнь Марка резко изменилась.
Контоскалион, а затем, когда Видессос перестал бурлить, она смогла
вернуться в казарму островитян в дворцовом комплексе. Но там она
оставалась недолго.
стал крепче. Прошло всего несколько дней, и она с Мальриком переселилась к
Марку в римскую казарму, часть которой была отведена для семейных пар.
Хотя он больше, чем когда-либо, мечтал быть с ней вместе, кое-что
тревожило его. Первая и самая главная мысль, не дававшая ему покоя: как
посмотрит на эту связь Сотэрик? Трибун не раз видел, как взрывался брат
Хелвис, когда полагал, что честь его задета. Как он отнесется к тому, что
Марк забирает его сестру к себе? Когда он спросил об этом саму Хелвис, она
ответила с женской практичностью:
это мне. Я позабочусь обо всем. Ты ведь не соблазнил невинную девушку,
знаешь ли. Если бы ты вовремя не пришел на помощь, эти мерзавцы, скорее
всего, перерезали бы мне горло. Милый, ты меня спас, для Сотэрика это
имеет значение большее, чем что-либо иное.
так и не смогла. И все же последующие события доказали, что она была
права. Сотэрик стал относиться к Марку как к члену семьи, и его пример
распространился на других намдалени. Они знали, чем обязаны римлянам, и
когда командир легионеров влюбился в одну из их женщин, это только
послужило лишним поводом относиться к чужеземным солдатам как к своим
братьям.
Сперва легионеры начали ворчать: им было известно, как относится трибун к
женатым солдатам, а теперь он сам нарушил свое же правило...
до того, с кем ты спишь - с женщиной, с мальчиком или с синим бараном.
Главное - что ты думаешь головой, а не тем, что между ног.
устроить кому-то очередной разнос.
всегда терпим к Венере - в исчезнувшем Медиолане, в армии Цезаря и с того
момента, как появился в Видессосе. Когда возникало желание, он платил за
него и не стремился встретиться с одной женщиной дважды. Но теперь, когда
появилась Хелвис, он обнаружил, что хочет наверстать упущенное за годы
походной жизни, что после каждой ночи он становится все более ненасытным.
Хотя, овдовев, Хелвис не обращала внимания на мужчин, тело ее стремилось к
близости, и теперь всю его страсть она отдавала Марку. Трибун вдруг
заметил, что спит крепче, чем в те годы, когда был ребенком. Однажды он
подумал: какое счастье, что, когда камор, посыльный Авшара, приходил в
казарму, здесь не было Хелвис - теперь Марк никогда бы не проснулся при
приближении кочевника.
Хелвис был еще очень маленьким, чтобы привыкнуть ко всему на свете. Вскоре
он уже называл трибуна отцом чаще, чем по имени, и это вызывало у
римлянина смешанное чувство гордости и грусти. Мальчишка сразу же стал
любимцем легионеров. В казарме было совсем немного детей, и солдаты всех
их баловали. Мальрик схватывал латынь на лету, восприимчивый к новому, как
все дети. Бывали дни, когда трибун вообще забывал о том, что идет
подготовка к войне. Он только хотел, чтобы таких дней было больше - это
было самое счастливое время в его жизни.
Филипп проворчал:
месяца назад, если не раньше.
слишком помог. Но ты прав, они могли выступить и раньше.
на которую сам еще не так давно жаловался. Он не очень рвался в поход и
хорошо знал причину этому.
дуэли с Авшаром. Как и всегда, диванов здесь не было. Вместо них стояло
несколько столов, сдвинутых вместе и заваленных оперативными картами.
Стрелки на картах указывали направления предполагаемых ударов. Над ними
склонились командиры главных военных сил Империи - видессиане, катриши,
вожди каморов-кочевников, офицеры намдалени, а теперь и римляне.
особым столиком. Марк был рад увидеть Туризина, сидевшего по правую руку
от Императора. Он надеялся, что ссора их закончилась миром. Потом он
взглянул на того, кто сидел слева от Императора и от изумления раскрыл
Конюшевский Владислав
Никитин Юрий
Корнев Павел
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Шилова Юлия