АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Хорошо, - согласился Эррит.
Он подождал, пока баркас остановится, и с трудом встал на ноги. Лейтенант Реджинн и ещё двое моряков подхватили его под руки и помогли вылезти из лодки. Маленькая ступенька дергалась и качалась, и у Эррита закружилась голова. Он собрался из последних сил, не желая показывать слабость, и взялся за трап. Сильно выдохнув, он поднялся на первую перекладину. Реджинн и матросы помогли ему, подтолкнув сзади. Кивис Гэйго заржал и захлопал в ладоши.
- Молодец Эррит! - насмешливо воскликнул он. - Ты можешь!
Этого оскорбления оказалось достаточно. Эррит собрал последние силы и полез по трапу - только для того, чтобы доказать этому заносчивому аристократу, что может подняться. Карабкаться пришлось долго, но благодаря поддержке следовавшего за ним Реджинна он поднялся на борт, не оступившись. Когда два матроса с палубы помогли ему перелезть через леер, у епископа на лице сияла широкая улыбка. Однако эта улыбка мгновенно погасла. Перед ним стоял адмирал Данар Никабар.
- Добро пожаловать на борт, Эррит, - сказал командующий. - Это большая честь для нас.
Как ни странно, в тоне Никабара не слышно было злорадства. На его каменном лице не было и тени высокомерия. Тяжело дыша, Эррит кивнул адмиралу.
- Похоже, ты оказался прав, Данар, - сказал он. - Я здесь.
- Это Бьяджио оказался прав, - уточнил Никабар. - Я сам никогда не думал, что вы сядете на мой корабль.
- Мною руководит стремление к миру, Данар, а не к собственной выгоде. Мир - это единственная причина, по которой я согласился разговаривать с твоим порочным господином.
Никабар улыбнулся:
- Ну и хорошо, Эррит. Как я уже сказал, я рад тебя видеть на борту. Мы постараемся сделать твое плавание как можно более приятным. Я приготовил тебе каюту. Одну из самых больших.
Эррит недоверчиво фыркнул:
- Не сомневаюсь, что не такая большая, как твоя.
- Достаточно большая, - сказал Никабар. - Обещаю, что о тебе будут заботиться.
- Я не комнатная собачка, чтобы обо мне заботиться. Никабар вздохнул:
- Хочешь посмотреть свою каюту? Или хочешь как дурак стоять на холоде? Лично я считаю, что тебе следует отдохнуть. Выглядишь ты ужасно.
- Да, в последнее время мне пришлось немало пережить, - съязвил Эррит, пристально глядя на Никабара. - Но ты ведь об этом уже знаешь?
- Потери военного времени, Эррит, - отозвался адмирал. - И не страшнее, чем кое-что из того, что делал ты. Это была правда, и Эррит спорить не стал.
- Отведи меня в мою каюту, - сказал он. - Давай отплывать как можно скорее. Я...
Слова замерли у него на языке. На палубе он заметил крошечную фигурку Бовейдина. Ученый шел к ним.
- Ты?! - взревел Эррит, теряя всякую власть над собой. - Ты, маленькое чудовище! Бовейдин поднял руки:
- Спокойнее, Эррит...
Эррит бросился вперед и схватил карлика за воротник, приподняв в воздух. С воем он подтащил Бовейдина к краю палубы и прижал к леерам. В порыве гнева к его мышцам вернулась вся сила снадобья. Задыхаясь, карлик пытался вырваться.
- Эррит, перестань! - крикнул он. - Прекрати! Никабар кинулся ему на помощь и оттащил Эррита от борта. Епископ не выпускал Бовейдина, продолжая его трясти.
- Ах ты, злобный палач! - кипел он. - Ты её убил!
- Эррит, прекрати! - приказал Никабар.
Он резко оттолкнул епископа от Бовейдина. Трое матросов вмешались в драку, встав между Эрритом и карликом. Когда Эррита потащили прочь, он продолжал рычать на Бовейдина.
- У нас с тобой ещё есть дело, карлик! - клялся он. - Я ещё увижу, как ты горишь в аду!
- Мы там с тобой встретимся, Эррит! - парировал гном, Никабар удерживал его одной рукой, но Бовейдин отчаянно вырывался, осыпая Эррита проклятиями. - Это твоя война! Ты её начал.
- Замолчите оба! - загремел Никабар, отшвыривая Бовейдина, словно букашку. - Убирайся, Бовейдин. Я говорил тебе, чтобы ты сюда не поднимался!
- Данар...
- Убирайся!
Ученый бросил на Эррита ещё один злобный взгляд, а потом ушел, качая головой. Никабар повернулся к епископу.
- Ты сильнее, чем можно было подумать, - иронично бросил он. - Но я не допущу повторения этого спектакля. Это мой корабль. Хочешь убить Бовейдина? Сделай это, когда приплывешь на Кроут.
- Может, и убью, - прошипел Эррит. - А может, и тебя заодно.
Адмирал Никабар проворчал:
- Идем со мной. Давай я запру тебя в каюте.
Ослабевший после собственной вспышки, Эррит охотно пошел с ним. Никабар провел его через узкий люк, потом спустился по короткому деревянному трапу и прошел по тесному и темному коридорчику. В конце коридора адмирал остановился у двери, открыл её и жестом пригласил Эррита войти.
- Это твоя каюта, - резко объявил он. - Думаю, тут ты найдешь все необходимое.
Эррит заглянул внутрь. Помещение было нелепо тесным: там были только прикрепленная к стене койка, небольшой столик и стул. На столе лежало письмо со знакомой печатью графа Бьяджио. При виде него Эррит застыл. К столу письмо было прижато необычным пресс-папье - небольшим флаконом с синей жидкостью.
- Ох, нет! - прошептал Эррит. - Ради бога...
- Это от Бьяджио, - объяснил Никабар. - Он знал, что оно тебе уже понадобится. Устройство для введения хранится под койкой. - Адмирал торжествующе улыбнулся. - Поправляйся, Эррит, - сказал он и посторонился, пропуская епископа в каюту.
Эррит заковылял к столу и взял пузырек, ужасаясь необходимости принять решение.
- Тебе следовало бы выбросить его за борт, - сказал он. - Это яд, Данар.
Синие глаза адмирала смеялись.
- Для меня - нет.
- О, ты ошибаешься, - сказал Эррит. - Ты глубоко ошибаешься.
- Отдыхай, - посоветовал Никабар. - До Кроута плыть два дня. После отплытия я пришлю стюарда, чтобы он за тобой ухаживал. Если тебе что-нибудь понадобится, обращайся ко мне.
Никабар был исключительно вежлив, что вызвало у Эррита подозрения.
- Я не хочу, чтобы меня беспокоили, - сказал он. - Когда мне что-нибудь понадобится, я сам за этим схожу.
- Перестань глупить, Эррит. Ты не знаешь расположения корабельных помещений, а мои матросы не станут слушать твоих приказов. Пусть стюард о тебе заботится. Для того он и существует.
Никабар вышел из каюты, закрыв за собой дверь. Эррит бессильно опустился на неудобный стул. Он рассматривал флакон, испытывая к нему ненависть и любовь, отчаянно желая влить его содержимое в свои вены. Его тело требовало снадобья. Он облизал губы, не зная, что ему делать, а потом вспомнил о письме Бьяджио. Дрожащей рукой он поставил флакон на стол и вскрыл конверт.
"Дорогой мой Эррит, - так начиналось письмо. - Я знал, что ты передумаешь. Спасибо".
Оно было подписано очень просто: "Граф Бьяджио".
Придя в ярость, Эррит скомкал письмо и бросил в угол. Заносчивость Бьяджио не знала предела. Он обладал отвратительной способностью заглядывать в будущее - или манипулировать настоящим так, чтобы получить нужное ему завтра. Эрриту показалось, что он всем телом ощущает холодные руки графа. Его обрабатывали, словно кусок глины. А он чувствовал себя беспомощным.
- Но я не беспомощен! - прошептал он. - Я могу сделать хотя бы это!
Медленно, неуверенно он снова протянул руку и взял флакон. А потом открыл крышечку и вылил все содержимое на пол.
40
Лиссцы
Нарский корабль "Быстрый" пробыл в водах Лисса меньше суток. Капитан Келара, утомленный переходами на Кроут и обратно, почти все время проводил на палубе, осматривая горизонт вместе с наблюдателями. Задача состояла в том, чтобы обнаружить лисские силы вторжения загодя - и остаться незамеченным.
Келара не ожидал увидеть свою цель настолько скоро.
В подзорную трубу он увидел на горизонте большую шхуну и прикинул дистанцию до противника и его скорость. Судя по размерам, это вполне мог оказаться "Принц Лисса". Спустя секунду наблюдатель с "вороньего гнезда" это подтвердил.
- Четыре корабля! - крикнул он. - По левому борту, в десяти градусах!
Боцман Даре, добровольно вызвавшийся плыть с Келарой обратно к Лиссу, бросился к капитану. Он заслонил глаза ладонью и стал всматриваться в океан.
- Я ничего не вижу, - с досадой сказал он. - Где они?
Келаре уже не нужна была подзорная труба, и он протянул её Дарсу. Боцман поспешно направил её, застыл на месте - а потом злобно выругался.
- Да, это они, гады! - Он резко сложил трубу и повернулся к Келаре. - И что теперь?
Капитан отошел от ограждения, готовясь отдать приказ.
- А теперь мы возвращается на Кроут, боцман, - объявил он. - Там-то и начнется потеха.
41
Тайны
Оставшись один в каюте, которую делил с Симоном, Ричиус сидел за крошечным откидным столиком и смотрел на свой дневник. Записи в дневнике были старой привычкой, которую он забросил по окончании трийской войны, однако скука долгого плавания заставила к ней вернуться. Это отвлекало от скуки и сомнений относительно будущего. "Принц" отплыл из Лисса уже четыре дня назад. По оценкам Пракны, до Кроута оставалось ещё не меньше трех дней. Битва становилась все ближе с каждым часом. Сидя в неверном свете свечи, Ричиус мысленным взором видел её будущие картины.
"Мы уже совсем близко, - писал он. - Пройдет ещё три дня, и мы высадимся на Кроуте. Не знаю, что мы там увидим. Возможно, охранники Бьяджио сдадутся без боя. Если нет, то начнется избиение. Девятьсот сирот, которых я взял с собой, жаждут крови. Я изо всех сил пытался обуздать их ярость, но они по-прежнему рвутся отомстить. Глядя на них, я думаю о себе. Именно таким я не хотел быть".
Ричиус посмотрел на только что написанную строку. Он сожалел о своих чувствах, но деться было некуда: он записал их на бумаге, подтвердив их реальность. Когда-то давно отец дал ему бесценный совет: генералу необходимо любить тех людей, которых он возглавляет. Иначе солдаты это почувствуют и не пойдут за ним. Ричиус печально вздохнул. Любит ли он этих лиссцев? Пожалуй, нет. Он их уважает, он ими восхищается, но он их не любит. Испытываемое им чувство гораздо ближе к жалости. Эта мысль неприятно поразила Ричиуса. Он отложил перо, понимая, что больше ничего написать не сможет.
В Арамуре - если Арамур все ещё существует - он был бы королем. Он не искал этого титула и не жаждал его. Ему вовсе не хотелось идти против воли императора, или сражаться в Люсел-Лоре, или заработать себе прозвище Шакал. Ричиус внезапно ощутил стремительный бег времени.
- Я изменился, - прошептал он.
Впервые в своей молодой жизни Ричиус почувствовал себя старым. Ему было страшно плыть на Кроут, страшно встречаться с Бьяджио. Как бы ему ни хотелось вырвать у графа сердце из груди, он не менее сильно хотел бы повернуть корабль и уплыть обратно в Фалиндар, увидеть радостное лицо Дьяны. Не смерти он боялся, он тревожился за свою душу и здравый рассудок. Иногда ему казалось, что он теряет и то и другое. Возможно, ему придется доживать свою жизнь безумцем, подобно герою одной нарской сказки, которого не мог убить ни один клинок, но чей разум постепенно пожирал самого себя.
- Хватит! - сказал он себе, сбрасывая перо на пол. - Надо сосредоточиться.
Внезапно дверь каюты распахнулась, и в неё ввалился Симон. Было очень поздно, и при нормальных обстоятельствах они оба уже спали бы, но из-за морской болезни Симон не мог спать и постоянно поднимался на палубу.
Лицо нарца покрывала нездоровая бледность. Закрыв дверь, он со стоном рухнул на свою койку. Ричиус заметил на его куртке пятна рвоты.
- Ты ужасно выглядишь, - заметил он.
- Ты специально не ложился, чтобы мне об этом сказать? - огрызнулся Симон.
- Нет, - ответил Ричиус, закрывая дневник. - Просто сидел и думал.
- У меня весь живот горит! - простонал Симон. - Тебе не следовало заставлять меня есть.
- Морить себя голодом бесполезно. Ты только потеряешь силы. А мне надо, чтобы ты приехал на Кроут сильным.
Симон перевернулся и возмущенно посмотрел на Ричиуса. Глаза у него стали тусклыми.
- Сидеть целыми ночами и тревожиться тоже бесполезно, знаешь ли. Ты можешь хоть тысячу раз просмотреть все планы и все равно не будешь знать, что случится, пока оно не случится. Мудрые слова, парень. Я пришел к ним трудным путем. - Симон прищурился на дневник Ричиуса. - И вообще, что ты там пишешь?
- Просто так, - уклончиво ответил Ричиус. Симон улыбнулся:
- Брось: я же вижу, что тебе хочется поговорить. В чем дело? Что не дает покоя твоему острому уму?
Ричиус ответил ему не сразу. Он прислушивался к плавному покачиванию корабля, сопровождающемуся бесконечным скрипом, и вглядывался в человека, с которым он делил каюту. Несмотря на все случившееся, Симон Даркис продолжал ему нравиться. Ричиус развернул стул к своему соседу, решив ему довериться.
- Симон, ты когда-нибудь задумываешься о себе? - тихо спросил он.
Симон засмеялся:
- Что?
- Я видел тебя, когда ты приплыл в Лисе, - настаивал Ричиус. - Ты помнишь, какой у тебя был печальный вид?
Симон отвел взгляд. Они ещё ни разу по-настоящему не говорили об этом, и Ричиус думал, что и не стоит. И все же необычайная печаль Симона в тот день не давала ему покоя.
- Помню, - ответил Симон. - Мне тогда было не до радости.
- Это сожаление тогда владело тобой?
- Ричиус, я тебя не понимаю, - с досадой сказал Симон. - О чем ты меня спрашиваешь?
Ричиус пожал плечами:
- Может, ни о чем. Я просто немного тревожусь, вот и все.
- О Кроуте?
- И о себе, - ответил Ричиус.
Он отвел взгляд, не зная, как объяснить свои чувства. Дьяна не хотела, чтобы он уезжал. Она предупредила его, что месть это глупость. И когда он увидел Джелену и остальных лисских сирот, то он по-новому оценил совет жены.
- Если ты беспокоишься о том, не делаешь ли ошибки, то перестань, - заявил Симон. - Я знаю, что Бьяджио сделал с твоей женой. Я слышал об этом, когда был на материке. Он - зверь, Ричиус.
Ричиус нахмурился:
- Он твой господин.
- Это ничего не значит. Значит, я повиновался зверю. Может, это и меня делает зверем. - Симон закрыл глаза. - Ты это имел в виду, когда говорил о сожалении? Если так, то ты прав. Я не могу гордиться тем, что делал.
- А тем, что мы делаем сейчас? - спросил Ричиус. - Когда мы убьем Бьяджио, ты будешь этим гордиться?
- Если мы убьем Бьяджио, - уточнил Симон. - И - нет, не буду. Ты не понимаешь, что значит быть Рошанном, Ричиус. Бьяджио сделал меня личностью. Он дал мне нечто, во что можно было верить.
- Тогда почему ты делаешь это? Только ради Эрис?
- В основном. Но ещё и потому, что Бьяджио изменился. Снадобье сделало его неуправляемым. Лично я считаю, что он сумасшедший. Может быть, убив его, мы окажем ему благодеяние.
- Благодеяние? - рявкнул Ричиус. - Я не намерен убивать его из человеколюбия, Симон. Думай что хочешь, но для меня это просто месть и больше ничего.
- И он этого заслуживает, - согласился Симон. - Я с этим не спорю. Только не жди, чтобы я по этому поводу ликовал. Бьяджио всегда будет означать для меня нечто хорошее. И этого, наверное, никак не изменишь. - Он понимающе посмотрел на Ричиуса. - Если бы ты знал Бьяджио десять лет назад, ты бы, наверное, относился к нему иначе.
- Сомневаюсь, - недовольно проговорил Ричиус. Перспектива смерти Бьяджио была единственным, что не вызывало у него угрызений. - Не знаю, как ты можешь называть его хорошим человеком, после того как он сделал столько зла. Может быть, я ошибаюсь насчет тебя, Симон. Может, ты ничуть не изменился.
- Полегче, парень! - предостерег Симон. - Мне не настолько худо, чтобы я не мог выкинуть тебя через иллюминатор. И я вовсе не называл его хорошим человеком. Я просто сказал, что он не тот, каким был. Люди меняются, Ричиус. Иногда к лучшему. Иногда к худшему, как Бьяджио.
- Люди меняются, - подтвердил Ричиус, кивая. - Вот это меня и тревожит. - Он откинулся на спинку стула, наблюдая за пламенем свечи, пляшущим под ламповым стеклом. - Перед моим отъездом Дьяна просила меня быть осторожным. Я решил, что она говорит об осмотрительности, чтобы я не дал себя убить. Но теперь я, кажется, понял, что она имела в виду. Она увидела во мне перемену.
- Какую перемену?
- Это непросто объяснить, - вздохнул Ричиус. - Так влияет на человека месть. Я ведь тоже не всегда был таким, как сейчас. Наверное, я тоже изменился - точно так же, как Бьяджио.
- И как я, - напомнил ему Симон. Ричиус улыбнулся:
- Наверное.
Симон сел, спустив ноги на пол.
- Ричиус, послушай меня. Ты хороший человек. Закончив свои дела с Бьяджио, ты сможешь вернуться к жене и ребенку и начать все заново. Ты сможешь оставить всю эту грязную историю позади. После смерти Бьяджио о тебе в Наре забудут. Никто больше не будет на тебя охотиться.
Ричиус закрыл глаза.
- Звучит чудесно!
- И твоя дочь сможет вырасти сильной и здоровой, и тебе больше не придется думать о войне или о том, что к тебе в окно может заползти шпион. У тебя начнется новая жизнь. Ты сможешь забыть о Бьяджио и Наре. Забыть об Арамуре...
- Что? - вскрикнул Ричиус, открывая глаза. - Симон, я никогда не смогу забыть об Арамуре!
- Ты должен о нем забыть, - упрямо повторил Симон. - Или это будет вечно тебя преследовать. Он больше не твое королевство. Забудь о нем.
- Не могу, - возразил Ричиус. - Это невозможно.
- Забудь, - не отступался Симон. - Будешь дураком, если не забудешь. Потому что Арамур больше никогда не будет принадлежать тебе, Ричиус. Никогда.
Его слова повисли в воздухе. Ричиус судорожно сглотнул. Он не смел признаться себе в том, о чем сказал Симон, - что Арамур потерян навсегда.
- Тогда к чему все это? - тихо спросил он. - Зачем я вообще здесь?
Симон ухмыльнулся:
- На это ты знаешь ответ, дружище. Ричиус кивнул.
- Нанеси удар за Арамур, - посоветовал Симон. - Успокой свою совесть, как сможешь. Убери Бьяджио, а потом уйди.
- Не знаю...
- Чего ты не знаешь? - загремел Симон, подаваясь вперед. - Не знаешь, хочется ли тебе прожить остальную жизнь в мире? Или видеть, как растет твоя дочь? Позволь мне кое-что сказать тебе, Ричиус. По-моему, ты дурак, что сюда приехал. Лиссцам следовало бы вторгаться на Кроут без твоей помощи. Они тоже дураки. Но ты-то умнее их! У тебя должно было хватить ума не слушать Пракну, когда он явился в Фалиндар. Но кровная месть была для тебя важнее любви хорошей женщины. По-моему, это невероятно глупо.
Симон резко упал на койку и повернулся к Ричиусу спиной. В каюте наступило неловкое молчание. Ричиус изумленно смотрел на Симона.
- Ты не понимаешь, - сказал он.
- Правильно, - отозвался Симон. - Бедненького Ричиуса никто не понимает. И так всю жизнь.
- Симон, будь справедлив! Ты не король. Ты не понимаешь, каково мне.
- Спокойного сна, Ричиус.
- Ты не предавал королевства!
- Задуй свечу, хорошо?
Ричиус с досадой дунул на фитиль, а потом остался сидеть в темноте, молча глядя Симону в спину. Неужели ему нравится Симон? Теперь он уже не был в этом уверен. Нарец был груб и бесцеремонен.
Но невероятно проницателен.
Стянув с себя сапоги, Ричиус забрался на свою койку и укрылся с головой. Сквозняк вызвал у него озноб. Этой ночью сна не будет - его осаждает слишком много мыслей.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 [ 47 ] 48 49 50 51 52 53
|
|