весь голос очередные вновь сочиненные вирши, которые слышали лишь
ошалевшие от сутолоки лошади. Первым всеобщие крики не вынес
Попов.
наступила мертвая тишина, вежливо поблагодарил: - Спасибо, - и
тут же засунул баранью ногу в открытую пасть Ахтармерза.
уменьшился в размерах до величины комнатной болонки.
Горыныча в охапку и спрятал за пазуху. Затем повернулся к
Рабиновичу: - И что дальше?
вздохнул Сеня. - Что одна башка, что три, а мозгов нет, хоть
умри!.. Хирона ищем, Ванечка. Хирона, - а затем дернул за хвост
проходившего мимо кентавра. - Эй, потомок Пржевальского, где нам
вашего старейшину найти?
лягнуть оборзевшего Рабиновича, но, посмотрев на наглые рожи
ментов, быстренько передумал. Несколько секунд он задумчиво чесал
грязной лапой лохматую маковку, затем перенес нехитрую операцию
на лоб, после чего поковырялся пальцем в зубах. Глядя на эти
манипуляции, Сеня уже собрался навсегда потерять терпение, но тут
кентавр заговорил.
пальца изо рта. Жомов без сурдопереводчика вопроса не понял и
дубинкой слегка указал кентавру на его же собственную руку, до
неприличия забравшуюся по самый локоть в пасть. - Вы чего?
Охренели напрочь? - возмущенно завопил тот, пытаясь восстановить
кровообращение в конечности, обработанной омоновским учителем
хороших манер. - Не в "трюме" находитесь. И вам тут не тридцать
седьмой год! Беспредельничать сейчас никто не позволит. Я на вас
найду управу...
ответа, собрался еще раз приложиться "демократизатором" к
кентавру. На этот раз - к голове. Но Сеня не позволил. Поймал
омоновца за руку.
обратился он к кентавру. - Снова не ответишь, руку этого
добрейшего человека удерживать больше не буду.
вырастая между ментами и древней генетической ошибкой о четырех
ногах. - Что вы за аресовцы такие? Неужели нельзя по-хорошему все
узнать? - А затем повернулась к обиженному судьбой в лице Жомова
кентавру и почти умоляюще произнесла: - Скажи им, уважаемый, где
же найти Хирона.
Где еще этот старый скряга может быть?
куда-то по своим парнокопытным делам. Ваня Жомов, обычно
добрейшей души человек, в этот раз почему-то оказался больше всех
раздосадован неуважительным поведением кентавра. Но, как это
водится у воспитанных омоновцев, все же решил пожелать ему
счастливого пути, использовав для этого пятикилограммовый кусок
мраморной скалы. Однако излишне мнительная Немертея, усмотрев в
прощальном жесте Жомова какой-то подвох (во сумасшедшая?!), всем
своим весом повисла на руке омоновца и помешала ему выполнить
задуманное.
забрался на спину своей клячи, не забыв по пути отвесить
подзатыльник о чем-то задумавшемуся Попову. - Чего пасть
раззявил, свинюк? Поехали. Дел еще навалом.
некоторых раздумий все же решил проявить благоразумие.
Действительно, зачем с дураком связываться? Вместо этого Попов
связался с его лошадью. Без телефона. Просто подошел вплотную к
коняшке, готовой свихнуться от одного присутствия ненавистного
всем парнокопытным существам Попова, и, ласково схватив ее за
холку, нежно, так, что вороны с ближайших кипарисов посыпались,
рявкнул животному в ухо:
пришлось. Даже не проверив состояние барабанной перепонки, коняга
резко развернулась в противоположную от Андрюши сторону и, с
пробуксовкой, резво рванула с места в карьер. Ваня, не ожидавший
такой прыти от меланхоличной животины, свалился с ее хребта,
подняв в воздух внушительную тучу пыли. И к тому моменту, когда
он смог подняться на ноги, и кобыла, и Попов были уже далеко.
подлым криминалистом, но хитрый Андрюша знал, где следует
спасаться. Требуя высшей справедливости, он начал нарезать круги
около оторопевшей Немертеи, стараясь изо всех сил не попасться в
загребущие лапы омоновца. Правдолюбивая титанида, естественно,
тут же вступилась за несчастного Андрюшу, но угомонить Жомова
было не так-то просто. Неизвестно, сколько бы километров накрутил
он вокруг Немертеи в погоне за Поповым, вопя об измазанной форме
и о том, кто за все это будет отвечать, если бы титанида не
пообещала самолично исправить эту погрешность и сполоснуть китель
Жомова в проточной воде. После такого предложения Ваня, не
любивший длительных забегов, остановился и великодушно позволил
Немертее помирить их с толстяком, пока остальные члены экспедиции
умирали от хохота.
некоторое время на возвращение в состав каравана сбежавшей
жомовской животины и лишь после этого смогли тронуться в путь.
Еле протащив колесницу по узеньким дорогам поселения кентавров,
менты через полчаса наконец-то добрались до входа в пещеру
Хирона.
Сеня, при этом стукнув резиновой дубинкой о стену пещеры так, что
откуда-то сверху посыпались сушеные мухи, пауки и контуженые
летучие мыши.
настолько наглый голос, что даже менты опешили.
доблестных сотрудников российской милиции показалось и само
существо, его издававшее. Раздвинув занавески из шкур какого-то
неведомого животного, скрывавшие от чужих глаз содержимое пещеры,
наружу выбрался кентавр воистину огромных размеров. Даже великан
Жомов, оседлав свою клячу, едва бы мог достать затылком ему до
подбородка, а уж об остальных и говорить нечего. Кентавр был сед
как лунь. Так, что даже короткая шерсть, покрывавшая его вороную
конскую половину, в солнечных лучах отливала серебром. Гигант
собирался добавить что-то еще к своей не слишком вежливой фразе,
но, увидев необычных гостей, застыл с открытым ртом.
дубинку от пояса. - Какую ему ногу первой ломать?
Кентавр, увидев Геракла, ковырявшегося пальцем в носу за спинами
остальных путешественников, вдруг взревел диким голосом и,
расшвыряв всех в стороны, бросился к полубогу, впавшему в
детство. Схватив долговязого идиота в охапку, Хирон легко оторвал
его от земли и, подняв на уровень своего лица, трижды
по-брежневски облобызал, не забывая при этом трижды проорать:
"Сыночек мой, как я рад тебя видеть!" В ответ на такое теплое
приветствие Геракл завопил истошным голосом и принялся молотить
по груди кентавра кулаками, стараясь вырваться из его медвежьих
объятий.
он пнул ботинком по ноге Хирона, спеша прийти на помощь
перепугавшемуся Гераклу. Однако маневр не удался. Кентавр обратил
на его пинок внимания не больше, чем пикирующий бомбардировщик на
идущего на таран комара. На помощь кинологу тут же пришли верный
Мурзик и бесстрашный Жомов. Первый облаял обнаглевшего Хирона, а
второй, накрутив на кулак конский хвост кентавра, попытался
повернуть оного к себе.
завопил что есть мочи омоновец, все еще сомневаясь, стоит ли
пускать в ход резиновую дубинку. Приказа-то на это не было!
обращая на людей никакого внимания, поинтересовался Хирон у
перепуганного сына Зевса.
Геракл и посмотрел на Жомова. - Папа, скажи этому уроду, чтобы он
меня отпустил.
на землю, он обернулся в сторону Жомова и, сграбастав того в
охапку, с криком: "Что вы сделали с моим учеником?" - оторвал
омоновца от земли. Ваня на секунду опешил от такого поворота
событий, а затем молча стукнул своим кулачищем между глаз
кентавра. Тот удивленно хрюкнул и, замерев на мгновение, с