доверие.
Ладно, увидимся, когда приедешь ко мне.
Одежда любая.
грустным. Она взглянула на календарь, висящий на кухне. Числа в нем были
переплетены лилиями.
затягивающим луну обратно в буйные бесцветные облака. Отлив оставил
серебряные лужи на дамбе. Молодая, зеленая болотная трава прорастала между
скал, фары машины Александры раскачивали тени между валунами и по
оплетенным деревьями воротам. Подъездная дорога поворачивала туда, где
когда-то гнездились белые цапли, а теперь лежал опавший пузырь теннисного
корта, сморщенный и отяжелевший, как поток лавы, потом ее машина
взобралась вверх, огибая луг, окруженный безносыми статуями.
Величественный силуэт дома неясно вырисовывался, светясь решеткой всех
своих окон. Ее сердце поднималось до праздничного трепета всякий раз, как
она приезжала сюда, ночью или днем. Она ожидала встретить кого-то важного,
кто был ею, она понимала это. Ею без прикрас и сдерживающих моментов,
прощенной и обнаженной, с высоко поднятой головой, нормальным весом и
открытой для каждого любезного предложения: прекрасной незнакомкой, ее
внутренним "я". И вся скука следующего дня не могла излечить ее от
приподнятого настроения ожидания, которое вызывала усадьба Леноксов. Твои
заботы испаряются в прихожей, где тебя встречает сернистый запах и стоит
настоящая слоновья нога в качестве подставки для зонтов, держа пучок
старинных набалдашников и ручек, при пристальном взгляде она превращается
в единый живописный слиток, даже маленькая завязка и кнопка застежки,
держащая сложенный зонт, - еще одно комическое произведение искусства.
больше находила, что мужская одежда удобнее; сначала она стала покупать
обувь и перчатки, потом вельветовые и хлопчатобумажные штаны, не такие
тесные в талии, как женские, и, наконец, красивые, свободные, эффектные
мужские куртки, охотничьи и повседневные. Почему им должно быть удобно, в
то время как мы мучаем себя "шпильками" и всеми остальными садистскими
ухищрениями рабской моды?
nuevamente en esta casa [Добрый вечер, сеньора... Очень приятно видеть вас
снова в этом доме (исп.)].
стоявшая позади него. - О, внизу много перемен.
несколько стульев с овальными спинками и осыпающейся серебряной отделкой;
Крис Гэбриел развалился в углу рядом с лампой, читая "Роллинг Стоун".
Остальная часть комнаты была освещена свечами, свечи всех цветов были
установлены в оплетенных паутиной канделябрах на стенах, каждый мучимый
сквозняком язычок пламени повторялся в крошечном зеркале. Аура свечных
огней была едкого дополнительного цвета: зеленый поглощал оранжевое
свечение, еще и постоянно отражаясь, как в вязкой борьбе среди
несмешивающихся химических веществ. Даррил, одетый в старомодный
двубортный смокинг цвета сажи, но с широкими лацканами, подошел и холодно
поцеловал ее. Даже его слюна у нее на щеке была холодной. Аура Джейн была
слегка мутной от гнева, а у Сьюки - розовой и веселой, как обычно. Они все
были одеты в свитера и брюки, что совершенно не соответствовало случаю.
прочистил свою лягушачью глотку и объявил:
узнать, как вам, девушки, это понравится. Первый номер под названием, -
замер он на полужесте, его острые мелкие зеленоватые зубы блестели, очки,
которые он надел в этот вечер, были такими маленькими, что оправа из
светлого пластика, казалось, поймала его глаза в ловушку, - "Соловей пел
буги на Беркли-сквер".
рука выдавала низкий неясный ритм, веселый, но темный, как грозовая туча,
вырастающая прямо над вершинами деревьев, и потом правая рука подхватывала
колеблющиеся прерывистые фразы, так что постепенно возникала мелодия,
радуга мелодии. Можно было увидеть ее, туманный английский парк, жемчужное
лондонское небо, танец щекой к щеке, и одновременно услышать американский
грохот, добротный публичный дом из песчаника, с колокольчиком, который
могли придумать только на этом континенте в разукрашенных борделях южного
города у реки. Мелодия приближалась к басам, бас пододвигался и
проглатывал соловья, следовал невообразимо сложный шквал, в то время как
казавшееся бледным лицо Ван Хорна роняло пот на клавиатуру и его
напряженное хрюканье засоряло музыку. Александре представилось, что его
руки - бледные восковые манипуляторы, взлетающие и опускающиеся пальцы,
напрягающиеся сухожилия и мышцы которых срослись с рычажками, войлочными
молоточками и струнами рояля, его сильный протяжный голос казался
чрезвычайно длинным ногтем. Музыкальные темы отдалялись, радуга опять
появлялась в небе, грозовая туча исчезала в спокойном воздухе, мелодия
снова возникала в странно высоком минорном ключе, достигнутом наклонным
рядом из шести нисходящих, замирающих аккордов, ударяющих по
обрушивающейся синкопе.
обозрение и щурящегося теперь, когда напряжение спало. - Никогда не
слышала ничего подобного.
себе такого рода воспоминания и такие намеки на свое будущее; музыка
освещает пульсирующим светом своей лампы пещеру нашего существования.
остатка. Он встряхнул лохматой головой, как собака, отряхивающаяся от
воды, а потом сделал какое-то неуловимое движение, будто поставил на место
свою челюсть теми же двумя пальцами, которыми вытер углы рта.
послушаем вот это, под названием "Как высоко плывет луна".
кражи и превращений, думала Александра, нет искреннего творческого
возбуждения, только смелость чудовищных комбинаций. Третьей была
представлена нежная мелодия "Yesterday" "Битлз", разбитая запинающимся
ритмом самбы; она их всех рассмешила, не было того эффекта, что от первой
вещи, и не было, возможно, и такого намерения.
Мой друг в Нью-Йорке сказал, что контактирует с администратором студии
звукозаписи, и, если я разработаю дюжину таких вещей, возможно, мы сможем
достать бабки, чтобы поддержать это учреждение на плаву. Итак, каково ваше
мнение?
прикрыла нижнюю с выражением серьезности, что, тем не менее, выглядело
так, будто она насмешничает.
Тайни Тим был необычным. Либерас был необычным. Ли Харви Освальд был
необычным. Чтобы привлечь хоть какое-то внимание в наше время, нужно быть
не от мира сего.
свечей, как будто не мог видеть ничего, кроме их отражений. -
Представители банкиров. Будущие партнеры. - Внезапно он раскланялся в
шутовской манере фильма ужасов, приседая в своем старом черном смокинге,
как хромой, его ноги производили неверные движения, как прикрепленные на
шарнирах. - Хватит о делах, - сказал он. - Пошли в гостиную. Давайте
напьемся.
необъятный, гладкий склон депрессии - будто внутри у нее открылась
автоматическая дверь, управляемая датчиком, спрятанным в сознании, и уже
ничто не могло ее спасти от надвигающейся тьмы - ни сладкий сон, ни
таблетки, ни солнечное утро. Ее жизнь была замком из песка, и она знала,
что все, увиденное ею сегодня, обернется печалью.
несколько флюоресцентных ламп в светильниках наверху отсутствовали или
мигали с жужжанием. В большой длинной комнате нужно было собрать больше
людей, чтобы она неожиданно наполнилась весельем, для которого и была
создана; комната показалась Александре редко посещаемой церковью, вроде
тех, что пионеры Колорадо построили у горных дорог и в которые никто
никогда больше не заглядывал. Это скорее упадок, чем отречение, все
слишком заняты заменой свечей в своем грузовом пикапе или восстановлением
сил после субботней ночи, места для парковки заросли травой, скамьи с
подставками все еще хранили в себе сборники церковных гимнов.
трудится, что я беспокоюсь за ее здоровье.
покрасить крышу киловаттами? Люди до сих пор останавливают меня на улице и
спрашивают об этом, потому что я писала о вас статью.
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Андреев Николай
Мичурин Артем
Володихин Дмитрий
Емилина Ника