Чтение 47–й страницы книги ~Джен Эйр~

сейчас же!

- Но я никак не могу заставить ее уйти, миледи, - отозвался лакей. - И
никто из слуг не может. Там миссис Фэйрфакс, она старается выпроводить ее,
но старуха взяла стул, уселась около камина и говорит, что не двинется с
места, пока ей не разрешат войти сюда.

- А что ей нужно? - спросила миссис Эштон.

- Она хочет погадать господам, сударыня. И клянется, что без этого не
уйдет.

- А какова она собой? - заинтересовались обе мисс Эштон.

- Отвратительная старая ведьма, мисс, черная, как сажа!

- Настоящая ворожея! - воскликнул Фредерик Лин. - Конечно, нужно
привести ее сюда.

- Разумеется! - подхватил его брат. - Как можно упустить такое
развлечение!

- Мальчики, вы с ума сошли! - воскликнула миссис Лин.

- Я не могу допустить в своем присутствии столь неприличное
развлечение, - прошипела вдовствующая леди Ингрэм.

- Ну, мама, что за глупости! - раздался насмешливый голос Бланш. И она
повернулась на табуретке перед роялем. До сих пор она сидела, молча,
рассматривая какие-то ноты. - Я хочу, чтобы мне предсказали мою судьбу. Сэм,
впустите эту красотку.

- Но, сокровище мое, пойми сама...

- Понимаю и знаю заранее все, что ты скажешь. Но будет так, как я хочу.
Скорей, Сэм!

- Да, да, да! - закричала молодежь, и дамы, и джентльмены. - Пусть
войдет, очень интересно!

Слуга все еще медлил.

- Да это такая скандалистка, - сказал он.

- Ступайте! - изрекла мисс Ингрэм; и он вышел.

Гостями овладело волнение. Когда Сэм вернулся, все еще продолжался
перекрестный огонь насмешек и шуток.

- Она не хочет войти, - сказал Сэм. - Она говорит, что ей не пристало
показываться перед всей честной компанией (она так выразилась), и требует,
чтобы ее отвели в отдельную комнату; если господа хотят погадать, пусть
заходят к ней поодиночке.

- Вот видишь, моя прелесть! - начала леди Ингрэм. - Старуха
фокусничает. Послушайся меня, мой ангел...

- Проводите ее в библиотеку, - отрезал ангел. - Я тоже не собираюсь
слушать ее перед всей компанией и предпочитаю остаться с ней вдвоем. В
библиотеке топится камин?

- Да, сударыня, но только это такая продувная бестия...

- Ну, довольно разговоров, болван! Делайте, как я приказываю.

Сэм снова исчез. Гостями овладело еще большее оживление.

- Она приготовилась, - сказал лакей, появившись вновь. - Спрашивает,
кто будет первым.

- Мне кажется, не мешает сначала взглянуть на нее, прежде чем пойдет
кто-нибудь из дам, - заметил полковник Дэнт. - Скажите ей, Сэм, что придет
джентльмен.

Сэм вышел и вернулся.

- Она говорит, сэр, что не желает гадать джентльменам, так что пусть не
беспокоятся и приходить к ней. И насчет дам тоже, - едва сдерживая усмешку,
продолжал он. - Она просит к себе только молодых и незамужних.

- Честное слово, она не глупа! - воскликнул Генри Лин.

Мисс Ингрэм торжественно поднялась.

- Я иду первая, - заявила она таким тоном, каким бы мог сказать
предводитель героического отряда, идущего на верную гибель.

- О моя дорогая, о мое сокровище! Остановись, подумай! - взмолилась ее
мать. Но мисс Ингрэм величественно проплыла мимо нее и скрылась за дверью,
которую распахнул перед ней полковник Дэнт. Мы услышали, как она вошла в
библиотеку.

На минуту воцарилось молчание. Леди Ингрэм, решив предаться отчаянию,
картинно ломала руки. Мисс Мери уверяла всех, что у нее ни за что не хватило
бы храбрости пойти в библиотеку. Эми и Луиза Эштон возбужденно хихикали и
явно робели.

Минуты текли очень медленно. Их прошло не меньше пятнадцати, когда
дверь из библиотеки, наконец, снова открылась и под аркой показалась мисс
Ингрэм.

Будет ли она смеяться? Отнесется ли к этому как к шутке? Все взгляды
обратились на нее с жадным любопытством, но она встретила их холодно, с
непроницаемым видом. Она не казалась ни веселой, ни взволнованной; держась
чрезвычайно прямо, она проследовала через комнату и непринужденно уселась на
свое прежнее место.

- Ну, Бланш? - обратился к ней лорд Ингрэм.

- Что она сказала тебе, сестра? - спросила Мери.

- Как, какое у вас впечатление? Она настоящая гадалка? - засыпала ее
вопросами миссис Эштон.

- Не спешите, не горячитесь, господа, - отозвалась мисс Ингрэм, - что
означают все эти расспросы? Поистине, вы готовы всему верить и изумляться,
судя по тому, какой шум все подняли вокруг этой цыганки, а особенно ты,
мама! Вы, должно быть, уверены, что в доме находится настоящая колдунья,
которая связана с самим чертом. Я же увидела просто нищенку цыганку; она
гадала мне по руке, как доморощенная хиромантка, и сказала то, что обычно
говорится в таких случаях. Мое любопытство удовлетворено, и, я думаю, мистер
Эштон хорошо сделает, если посадит ее завтра в тюрьму, как и грозился.

Мисс Ингрэм взяла книгу и поглубже уселась в кресло, явно отклоняя
дальнейшие разговоры. Я наблюдала за ней с полчаса. Она ни разу не
перевернула страницы, и на ее помрачневшем лице все явственнее проступало
раздражение и разочарование. Она, видимо, не услышала ничего для себя
приятного и, судя по ее угрюмой молчаливости, находилась под сильным
впечатлением от разговора с цыганкой, хотя не считала нужным в этом
признаться.

Мери Ингрэм, Эми и Луиза Эштон уверяли, что боятся идти одни, и вместе
с тем всем им хотелось пойти. Начались переговоры, причем посредником был
Сэм. После бесконечных хождений туда и сюда Сэм, которому все это уже,
вероятно, порядком надоело, сообщил, что. капризная сивилла, наконец,
позволила барышням явиться втроем.

Их беседа с цыганкой оказалась более шумной, чем беседа мисс Ингрэм. Из
библиотеки то и дело доносились нервные смешки и легкие вскрики. Минут через
двадцать барышни, наконец, ворвались в комнату бегом, вне себя от волнения.

- Она сумасшедшая! - кричали они наперебой. - Она нам сказала такие
вещи! Она все знает про нас! - и, задыхаясь, упали в кресла, подставленные
им мужчинами.

Когда их начали осаждать вопросами, они рассказали, что цыганка знает,
что каждая из них говорила и делала, когда была еще ребенком; она описала
книги и украшения, находящиеся у них дома, - например, альбомы, подаренные
им родственниками. Барышни уверяли, что она даже угадывала их мысли и
шепнула каждой на ухо имя того, кто ей всех милей, а также назвала каждой ее
заветное желание.

Мужчины потребовали разъяснения относительно последних двух пунктов.
Но, возмущенные такой дерзостью, барышни только краснели в ответ. Мамаши тем
временем предлагали им нюхательные соли и обмахивали их веерами, все вновь и
вновь напоминая о том, что недаром же их предостерегали от этого
необдуманного поступка; более пожилые джентльмены посмеивались, а молодежь
усиленно навязывала взволнованным барышням свои услуги.

Среди всего этого смятения я почувствовала, что кто-то коснулся моего
локтя, обернулась и увидела Сэма.

- Прошу вас, мисс, цыганка заявила, что в комнате есть еще одна
незамужняя барышня, которая у нее не побывала. Она клянется, что не уйдет
отсюда, пока не поговорит со всеми. Я думаю, она вас имела в виду, больше
ведь никого нет. Что мне сказать ей?

- О, я, конечно, пойду, - отвечала я, так как мое любопытство было
задето, выскользнула из комнаты, никем не замеченная, ибо все гости
столпились вокруг испуганного трио, и быстро притворила за собою дверь.

- Хотите, мисс, - предложил Сэм, - я подожду вас в холле? Если вы
испугаетесь, позовите меня, и я войду.

- Нет, Сэм, возвращайтесь на кухню. Я не боюсь.

Я и не боялась, но была очень заинтригована.

Глава ХIX

Когда я вошла в библиотеку, там царила обычная тишина, а сивилла - если
она была сивиллой - сидела в кресле в уютном уголке у камина. На ней был
красный плащ и черный чепец, вернее - широкополая цыганская шляпа,
подвязанная под подбородком полосатым платком. На столе стояла погасшая
свеча. Цыганка сидела, склонившись к огню, и, видимо, читала маленькую
черную книжечку, напоминавшую молитвенник; она бормотала себе что-то под
нос, как обычно при чтении бормочут старухи, и не сразу прекратила свое
занятие при моем появлении. Казалось, она намеревалась сначала дочитать до
точки.

Я подошла к камину, чтобы согреть руки, которые у меня несколько озябли
в гостиной, так как я сидела там далеко от огня. Теперь я вполне овладела
собой; да в облике цыганки и не было ничего, что могло бы смутить меня.
Наконец она закрыла книжечку и взглянула на меня. Широкие поля ее шляпы
затеняли часть лица, однако я увидела, когда она подняла голову, что лицо у
нее очень странное: оно было какое-то и коричневое и черное. Растрепанные
космы волос торчали из-под белой повязки, завязанной под подбородком и
закрывавшей массивную нижнюю челюсть. Ее глаза сразу встретились с моими;
они смотрели смело и в упор.