экран чувственного воображения - пучок, похожий на цепочку нервных
волокон, все расходящихся и расходящихся, пока в самой далекой ветви
последнее из них не упиралось в прекрасную и невозможную страну Ллэнро.
уверен, что он отключился именно от алкоголя?
чистого спирта, половину выпил он.
намека на вопрос.
взятой в прокат машине и что-то говорил про то, как по дороге из Лондона
столкнулся с "мини". Он мог получить травму во время аварии.
- Он говорит, что когда въехал в ту машину, даже не почувствовал удара.
кресла.
кормить его лекарствами, пока не убедился, что у него нет физических
повреждений. Потом я дал ему снотворное, и теперь он спит, как ребенок.
занимались любовью. Прости, Пол, но я подумал, что должен тебя
предупредить.
был способен. - Спасибо большое, но я ничуть не удивлен. Бедняга мнителен
настолько же, насколько глуп, и уже много лет зафиксирован на мне. Ради
Бога, не принимай его слова всерьез.
визитов. - Ферди помолчал. - Кстати, с Арчин все в порядке?
ни разу не видел ее такой спокойной.
Боялся, что все вышло, как в прошлый раз - весь рентгенкабинет лежит
штабелями, и:
согласия, верно? Такие вещи очень часто случаются, а потом ворвался этот
твой друг Дукинс:
полдня возил ее по окрестностям, и мы приехали всего за несколько минут до
того, как появился Морис, я готовил ужин на кухне, а Арчин была в ванной.
Он знает мою жену, и его грязный умишко заработал в том же направлении.
Это все. - Он с отсутствующим видом вытер лоб тыльной стороной ладони. -
Ладно, я пойду. Кроме всего прочего, у меня перед домом стоит разбитая
машина из проката, которую скоро будут искать, так что мне еще надо
связаться с полицией. Кстати, я знаю врача, который вел Мориса в Лондоне;
я свяжусь с ним и скажу, что мы завтра привезем ему пациента.
воскресеньям в Лондон! Зато есть несколько свободных коек; и, думаю,
ничего страшного не случится, если он побудет здесь, пока не спадет пик, а
потом мы отвезем его домой на поезде или просто отпустим.
меня и Арчин."
человеком или ты? Я настаиваю, чтобы его немедленно перевезли к
постоянному врачу и в ту больницу, в которой он находился раньше.
с таким же нажимом:
посылать единственную санитарную машину в Лондон только потому, что тебе
этого хочется.
Это, слава Богу, меня не касается.
еще не видел этого невозмутимого гвианца в таком бешенстве. Последствия
будут ужасными.
подальше, пока все не вышло наружу. Он напишет все это в отчет. Я погиб,
со мной все кончено.
этим маньяком?"
себя, то с ужасом осознал, что видел только что, как входит в аптеку,
берет шприц, и втыкает Морису в сердце пузырь воздуха, прямо в
кровоподтек, чтобы скрыть след укола.
гнавшихся за ним мыслей. У "Иголки" он остановился и на последние деньги,
оставшиеся после того, как он поддался импульсу приодеть Арчин, купил
бутылку водки.
она принесла из ванной вместе с теплом своей кожи, следовал за ним, куда
бы он ни вошел; тень, мелькавшую в углу, он принимал за Арчин, и тут же
воображение наполняло руку твердостью ее мускулов и гладкостью кожи.
шепотом умоляет Арчин довершить начатое, сжать железные пальчики на шее
Мориса, вытряхнуть из него дух, так чтобы они могли без помех соединиться
на полу рядом с его телом.
39
В понедельник утром, изо всех сил стараясь скрыть, каких душевных мук
стоил ему приход на работу, он первым делом постучал в кабинет Холинхеда.
Я уже собирался за вами посылать. Садитесь. Говорите сначала, что вы
хотели.
онемевшего рта.
насчет Арчин - и пришел к заключению, что вы правы, лучше будет, если
доктор Радж возьмет ее на себя.
руках отчет об осмотре этого человека, Мориса Дукинса, и я считаю, что
говорить больше не о чем. Вы допустили вопиющее нарушение профессиональной
этики, и у меня нет другого выхода, кроме как отстранить вас от занимаемой
должности и сообщить о вашем поведении в Главный Медицинский Совет.
некомпетентность столь полна, что я удивляюсь, как вам удалось ввести меня
в заблуждение при приеме на работу. И сейчас, и весь вчерашний день, и
несомненно тогда, когда, ошибочно оценив его состояние, вы решили, что
сможете легко от него избавиться, он полностью владеет своим сознанием. -
Холинхед с шумом перелистал бумаги на столе. - Доктор Сильва уверил меня,
что в этом нет никаких сомнений.
В воскресенье он с большим трудом дозвонился до своего бывшего
лондонского коллеги и сообщил ему, что Морис Дункинс в Ченте, и что его
необходимо как можно скорее доставить лечащему врачу.
стоит. Не имеет смысла. Я завтра переезжаю в Эдинбург, Чарли эмигрирует в
Америку, а больше никто не знает о его болезни. Кроме вас, естественно. Я
перешлю вам последние записи, но это все, что я могу сделать.
маниакальной фазе. Вы еще услышите массу грязных слухов, которые он разнес
обо мне по всей округе. Для него это что-то вроде лести - реакция на наших
сестер-монашек, - но поначалу все почему-то верят.
В конце концов, он постановил забыть вообще об этом деле, решил, что
будет отбиваться от обвинений Холинхеда тогда, когда они появятся, и
занялся обычной работой, словно ничего не произошло. Вошел Олифант с
бумагами из санитарного отдела и с размаху опустил всю кипу ему на стол.