таились в его биографии. Когда-то у него, как и у всех, были отец и мать. И,
конечно, он, как большинство нормальных детей, думал про своих родителей
самое хорошее. Потом они разошлись. Но отец не просто ушел от матери, как
часто бывает, а сбежал на Север, менял адреса, скрывался от алиментов, то
есть уклонялся от помощи своему сыну. Они с матерью вдвоем существовали на
ее мизерную зарплату бухгалтера в какой-то конторе. Санька когда-то очень
любил отца, верил ему больше, чем кому бы то ни было, и осознание того, что
отец его предал, было первой причиной большого разочарования во взрослых
людях. Второй удар нанесла ему мать. Нет, она его не предала. Но, оказавшись
без мужа, стала водить к себе домой любовников. Жили они в одной комнате
коммунальной квартиры, и Санька уже лет в девять точно знал, для чего
взрослые люди ложатся в постель и что они там друг с другом вытворяют. Он
для себя сделал вывод, что все взрослые люди - мерзавцы, ханжи, лицемеры и
развратники. Их интересует только "это" и ничего? кроме "этого". Днем они
работают, общаются, говорят о чем-то умном, а на самом деле думают только
"об этом" и ждут с нетерпением часа, когда наступит вечер и дети уснут. Это
открытие Саньку сперва потрясло настолько, что он даже думал о самоубийстве,
но успокоился на том, что стал ко взрослым людям относиться с презрением и
насмешкой. Когда его в школе учительница вызывала к доске или директриса в
учительскую и прорабатывали, он на проработчиц смотрел усмехаясь и думал:
знаю, как вы устроены, к чему вы на самом деле стремитесь и что вы делаете
по ночам.
существо низкое, корыстное, себялюбивое и лицемерное. Им движут только
личные интересы, в крайнем случае интересы семьи, а всякие слова о добре,
любви к ближнему, к родине, к истине или справедливости - это все на
публику.
Жердык с тройками в аттестате. Ванька сразу без экзаменов поступил в
Московский химико-технологический институт, а у Жердыка начало оказалось не
столь благополучным. Пробовал поступить в Московскую консерваторию. На
приемном экзамене спел арию "Сердце красавицы". Ария экзаменаторам
понравилась. Они попросили исполнить что-то еще. Но что-то еще получилось у
него не так хорошо, и его не взяли. Не прошел творческий конкурс и в
Литературный институт. Поступил на факультет журналистики. Хотя учились
Ванька и Жердык в разных вузах и жили в разных концах Москвы, дружба их на
этом не прекратилась.
Глава 8
половиной квадратных метров он снимал у Варвары Ильиничны, худой и пропахшей
табачным дымом старухи. Она курила дикие сигареты "Дымок" по три пачки в
день, по нескольку раз на дню пила крепкий чай с карамельками и с утра до
поздней ночи печатала что-то на старой пишущей машинке "Эрика".
краем уха, но не знал, что это такое. Теперь узнал, что самиздат - это
тексты, чаще всего бледные, напечатанные на папиросной бумаге и
распространяемые из рук в руки.
люди и вели разговоры о правах человека, статьях уголовного кодекса,
тюрьмах, ссылках, пересылках, продуктовых передачах и передачах Би-би-си. О
своих знакомых, которые или отбывают лагерный срок, или освободились, или,
освободившись, уехали за границу. Через некоторое время Ванька понял, что
гости Варвары Ильиничны, как и она сама, есть те самые диссиденты, о которых
он читал что-то в газетах и всегда только плохое, но не мог себе
представить, что когда-нибудь увидит их воочию.
всегда в темных очках и вооруженные, скрываются в настоящем подполье, то
есть в подземных помещениях или катакомбах, и печатают на чем-нибудь вроде
гектографа листовки с призывами свергнуть советскую власть. Теперь же он
увидел, что они ни от кого не скрываются, занимаются своими делами открыто и
дают властям возможность ловить себя и сажать без излишних затруднений и
риска.
бутылку водки, кто кусок колбасы, кто торт, и стол их был таким же
неизысканным, как они сами. Спорили о судьбах России, обсуждали какие-то
открытые письма, читали стихи, чаще всего плохие, высокопарные, гражданской
направленности. Появлялись здесь иностранные корреспонденты, они приносили
вино, виски, джин с тоником (тогда Ванька и узнал вкус этих заморских
напитков), брали интервью для своих агентств и газет. При этом диссиденты
пили, ели, курили, шутили. Те, которые помоложе, ухаживали друг за другом и
обнимались в коридоре, вроде бы жили нормальной жизнью. Но время от времени
опять кого-то из них арестовывали, судили, отправляли в лагеря или в
психушки, оставшиеся на свободе протестовали у зданий судов, ездили навещать
ссыльных, собирали деньги, вещи и продукты на помощь семьям сидевших.
почти сразу стала давать ему перепечатанные ею же работы Сахарова,
Солженицына, Джиласа, Авторханова и регулярно выходящую "Хронику текущих
событий".
том, что такое советская власть, как много народу она загубила и ради чего.
Будучи человеком технического склада ума, Ванька решил помочь развитию
самиздата конкретно. Подумав и потрудившись физически, он изобрел и
изготовил, как потом значилось в материалах следствия, орудие преступления -
копировальную машину. Эта машина была не хуже ей подобных прославленной
фирмы "Ксерокс". А может, и лучше. Легкая конструкция из нержавеющей стали,
она, мигая разноцветными огоньками, тихо шумела и печатала самиздат на
обыкновенной бумаге в каком угодно количестве. Текст уменьшала, увеличивала
и в необходимых случаях делала его резче. И теперь уже не к Варваре
Ильиничне, а к Ваньке Жукову шли самиздатчики со своими и чужими текстами.
встречах с ними. Снабжал самиздатом. Санька читал самиздат охотно, слушал
Ванькины рассказы с интересом, но восхищения диссидентами не разделял,
считая, что большинство из них делают себе рекламу, имя и карьеру. Впрочем,
приходя к Ваньке, каждый раз спрашивал, нет ли у него еще "чего-нибудь
антисоветского".
производила самиздат уже не по пять экземпляров, а по сотне и больше.
незамеченной. В конце концов его арестовали за, как было сказано,
изготовление и распространение антисоветской литературы в особо опасных
количествах. Правда, при советской власти любое количество, даже количество
величиной в единицу, было опасным. А у Ваньки - чуть ли не целая типография.
следователи обещали ему семь лет строгого режима по 70-й статье уголовного
кодекса. Но в органы поступило письмо от группы преподавателей и студентов.
Авторы просили смягчить готовящееся наказание, учитывая, что Иван Жуков
происходит из простой рабочей семьи, воспитывался без отца и без матери,
золотой медалист, обладает серьезными познаниями в точных науках, имеет
выдающиеся способности к изобретательству и может еще очень пригодиться
нашему обществу. Известный академик-электронщик от своего имени тоже написал
ходатайство, указав в нем, что копировальная машина Жукова является весьма
совершенной и по своим параметрам превосходит западные промышленные образцы.
Учитывая все эти обстоятельства, Ваньке сначала статью 70-ю
переквалифицировали в более мягкую 190-ю, а потом пошли еще дальше, решив
ограничиться исключением из комсомола, отчислением из института и лишением
московской прописки.
Глава 9
отправили туда, где обратный адрес был "полевая почта" и на письмах стоял
штамп "Просмотрено военной цензурой". Первое письмо Бавале Ванька начал
словами "Привет из Афганистана". Слово "привет" и слово "из" были оставлены,
а третье слово было тщательно чем-то вытравлено. Но поскольку военные
цензоры были советские цензоры, то есть на своем поприще особо не
перетруждались, то в середине письма Ванькин рассказ о том, что он помогает
афганским дехканам строить дороги и убирать урожай, остался цензурой
просмотренным в том смысле, что незамеченным. На самом деле Ванька
занимался, конечно, совсем другими делами. Армейские власти, учтя его особое
образование и наклонности, направили его в специальное подразделение,
которое было чем-то вроде небольшого завода по производству различного рода
взрывных устройств для диверсионных надобностей.
Афганистана до нее доходили, и она жила в ожидании и страхе. Завидя
почтальона, хваталась за сердце. И не зря. Уже вроде и война кончилась, и
последний генерал перешел по мосту с афганской территории на советскую,
когда доставлено было извещение, что Иван Жуков погиб смертью храбрых при
выполнении интернационального долга. Баваля рыдала дважды. Первый раз, когда
пришло извещение, и второй, когда привезли цинковый гроб.
она, что там Ваньки нет. На нее махали рукой, но терпеливо объясняли, что
гроб открывать нельзя во избежание большой психической травмы. Труп, мол,
находится в таком состоянии, что один взгляд на него может кончиться
разрывом сердца или психиатрической неотложкой. Баваля настаивала, ее
просьбам не вняли. Покойника, не открывая, похоронили на Аллее Героев с
Контровский Владимир
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Акунин Борис
Шилова Юлия
Самойлова Елена