Чтение 47–й страницы книги ~Три билета до Эдвенчер~

милого животного. Словно зачарованные, следили мы за тем, как оно поедает
принесенные ему дары, потом с нежностью просунули ему сквозь сетку еще
несколько плодов манго и отправились спать. Некоторое время мы лежали в
темноте, разговаривая о чудесном новом обитателе нашего зверинца, затем
постепенно стали засыпать. И вот около полуночи началось.

Меня разбудил весьма своеобразный шум, исходивший из садика под окном:
будто кто-то наигрывал на варгане под бессвязный аккомпанемент ударника,
колотившего по жестяной банке. Я лежал, прислушиваясь и гадая, что бы это
могло быть, и тут меня осенило: "Капибара!" С криком "Капибара сбежала!" я
выскочил из постели и босой, в одной пижаме бросился вниз по лестнице. Мой
заспанный компаньон не отставал от меня ни на шаг. Когда мы спустились в
палисадник, все было тихо. Капибара сидела на своих окороках, с надменным
видом глядя перед собой в пол. Между нами разгорелся спор, кто шумел:
капибара или не капибара. Я доказывал, что капибара, Смит доказывал, что не
капибара. "У нее слишком спокойный, невинный вид", - говорил он, а я
отвечал, что как раз это-то и доказывает ее виновность. Капибара сидела в
залитой лунным светом клетке и невидящим взором смотрела сквозь нас. Шум не
возобновлялся, и мы отправились обратно, продолжая ожесточенно спорить
шепотом между собой. Только мы улеглись, как шум послышался вновь, да еще
громче прежнего. Я встал с постели и выглянул в окно. Клетка капибары
тихонько подрагивала в свете луны.

- Это она, проклятущая, - торжествующе сказал я.

- Что она делает? - спросил Смит.

- Шут ее знает. Только лучше пойти и прекратить это безобразие, не то
она подымет на ноги весь дом.

Мы тихонько сошли по лестнице и стали в тени кустов. Капибара с
величественным видом восседала перед сеткой. Время от времени она
наклонялась вперед, подцепляла изогнутым зубом проволоку, оттягивала и
отпускала, так что вся клетка начинала звенеть, словно арфа. Капибара
прислушивалась к звуку, пока он не замирал, затем приподымала свое грузное
тело и со всей силой хлопала задними лапами по жестяной поилке. Должно быть,
она аплодировала самой себе.

- По-твоему, она хочет удрать? - спросил Смит.

- Нет, ей это просто нравится. Капибара исполнила еще один наигрыш.

- Этому надо положить конец, не то она всех перебудит.

- А что тут поделаешь?

- Уберем жестянку, - со свойственным ему практицизмом заметил Смит.

- Да, но клавикорды-то останутся.

- Завесим чем-нибудь клетку, - сказал Смит. Итак, мы убрали жестянку и
завесили клетку мешками, полагая, что исключительно лунный свет располагает
капибару к музицированию. Только мы убрались, как она снова принялась за
свое.

- Как же быть? - в отчаянии спросил Смит.

- Давай ляжем и сделаем вид, будто мы ничего не слышим, - предложил я.

Мы улеглись. Треньканье продолжалось. Где-то в доме хлопнула дверь, в
коридоре послышались шаркающие шаги, к нам постучали.

- Кто там? - откликнулся я.

- Мистер Даррелл, - раздалось за дверью. - Мне кажется, у вас кто-то
убегает. Кто-то сильно шумит в палисаднике.

- Правда? - удивленно спросил я, повышая голос, чтобы перекрыть
треньканье. - Большое спасибо, что сказали. Сейчас сходим посмотрим.

- Будьте любезны. Там у вас непорядок, вы слышите?

- Да, да, теперь слышу. Прошу прощения за беспокойство, - учтиво
ответил я.

Шаги удалились, мы со Смитом молча переглянулись. Я вылез из постели и
подошел к окну.

- Заткнись! - прошипел я. Капибара продолжала солировать.

- Идея! - вдруг сказал Смит. - Отнесем ее к Музею, там сторож
присмотрит за ней до утра.

Ничего разумнее нельзя было придумать, и мы начали одеваться. Тем
временем еще двое постояльцев пришли любезно предупредить нас, что у нас
кто-то убегает. Мы были явно не одиноки в своем стремлении убрать капибару
куда подальше. И вот мы спустились в палисадник, обмотали ящик еще
несколькими мешками и двинулись вдоль по дороге. Недовольная тем, что ее
потревожили, капибара забегала взад-вперед по клетке, раскачивая ее, словно
качели.

Хотя до Музея было каких-нибудь полмили, мы трижды останавливались
передохнуть, и капибара трижды наигрывала нам свои мелодии. Наконец мы
обогнули последний угол, вот уж и ворота Музея показались - и тут мы
наткнулись на полисмена.

Мы все трое остановились и с подозрением воззрились друг на друга.
Полисмен явно недоумевал, с чего бы это двум расхристанным джентльменам
волочить по улицам гроб в такой час, когда им полагается быть в постели. Он
отметил про себя выглядывающие из-под верхней одежды пижамы, отметил
загнанное выражение наших лиц и особенно отметил гроб, который мы несли. В
этот момент из гроба донесся удушаемый всхрап, и у полисмена глаза полезли
на лоб; не иначе как эти вурдалаки собираются заживо похоронить какого-то
несчастного! Похоже, он вовремя подоспел. Он кашлянул и неуверенно произнес:

- Добрый вечер. Чем могу быть вам полезен? Тут только до меня дошло, до
чего трудно сколько-нибудь убедительно объяснить полисмену, зачем нам
загорелось в час ночи проносить по улицам капибару в гробу. Я беспомощно
взглянул на Смита, Смит беспомощно взглянул на меня. Собравшись с духом, я
чарующе улыбнулся блюстителю порядка.

- Вечер добрый, констебль. Мы несем капибару в Музей, - сообщил я и тут
же сообразил, как нелепо звучит такое объяснение. Полисмен был того же
мнения.

- Простите, сэр, что вы несете? - спросил он.

- Капибару.

- А что это такое?

- Вид грызунов, - выпалил Смит, почему-то считавший само собой
разумеющимся, что все люди обязаны обладать хоть малейшими познаниями в
зоологии.

- Это такое животное, - поспешно пояснил я.

- Ага! - сказал полисмен с деланным интересом. - Животное, говорите? И
можно взглянуть на него, сэр?

Мы опустили клетку на землю и стали разворачивать многочисленные мешки.
Полисмен посветил в клетку карманным фонариком.

- Ой! - воскликнул он с удивлением, на этот раз неподдельным. - Водяная
крыса!

- Совершенно верно, - с облегчением подтвердил я. - Мы несем ее к
Музею. Она слишком шумит возле пансиона, где мы живем, и не дает нам спать.

Таким образом все разъяснилось, а капибара к тому же музыкально
позвенькала, как бы подтверждая этим правдивость наших слов, после чего
полисмен стал необычайно любезен. Он даже помог нам тащить клетку на
последних остающихся до Музея ярдах, и мы все вместе стали кликать ночного
сторожа. Однако Музей безмолвствовал, и скоро стало ясно, что сторожа тут
нет. Капибара продолжала свой концерт, а мы, стоя вокруг клетки, в
повышенных тонах, чтобы перекрыть музыку, принялись обсуждать, как быть.
Выход подсказал полисмен.

- Крысу можно отнести на скотобойню, - предложил он. - Там есть ночной
сторож, это точно.

Так мы и решили. Он объяснил нам, как пройти на бойню, и мы снова
тронулись в путь с тихонько раскачивающимся между нами ящиком-гробом. У
пансионата, мимо которого пролегал наш путь, мы остановились отдохнуть.

- Оставим ее здесь и сходим сперва на бойню, - сказал я. - Не к чему
таскать ее в такую даль, а вдруг там откажутся ее принять?

Итак, мы оставили капибару в палисаднике и пошли по безлюдным улицам. В
конце концов, немного поплутав, мы отыскали бойню. К нашей радости, в одном
из верхних окон горел свет.

- Эге-гей! - крикнул я. - Сторож! Эгей! Молчание.

- Он, наверное, спит, - недовольно сказал Смит. Я поднял камешек,
крикнул и бросил им в окно. После

долгой паузы окно растворилось, и в нем показалась голова

старого негра.

- Эй, сторож! - жизнерадостно начал я. - Простите, что приходится вас
беспокоить. Не смогли бы вы пристроить у себя нашу капибару, всего лишь на
одну ночку?

Старый негр тупо глядел на нас.

- Что там у вас? - наконец спросил он.

- Не смогли бы вы пристроить у себя... э-э.. водяную крысу?

- Водяную крысу? - переспросил сторож и покрепче ухватился за
подоконник, словно мы собирались вскарабкаться к нему наверх и укусить его.

- Да, водяную крысу.

Мы молча таращились друг на друга. Я чуть не свернул себе шею, задирая
голову к окну.

- Водяную крысу, - задумчиво повторил негр, высовываясь из окна
посмотреть, нет ли у нас пены на губах. - Стало быть, у вас есть водяная
крыса?

Смит заскрежетал зубами.

- Ну да. И мы хотим оставить ее у вас на ночь.

- Водяную крысу?

Подавив в себе истерический смешок, я только кивнул. Старик еще долго
глядел на нас, рассеянно бормоча про себя: "водяная крыса", потом перегнулся
через подоконник.

- Сейчас я сойду, - сказал он наконец и исчез. Вскоре массивная
передняя дверь отворилась, и из-за нее показалась его голова.

- Где ваша водяная крыса? - спросил он.

- Видите ли, мы не захватили ее с собой, - сказал я, чувствуя себя
круглым идиотом. - Но мы сходим за ней, если вы согласны пристроить ее у
себя. Ну как?