деревню Лашин, расположенную в девяти милях от Монреаля. Здесь мы
распростились с рекой и двинулись дальше сушей.
высокими холмами, где неплохо прокатиться в экипаже или верхом. Улицы в нем
узкие и неровные, как в большинстве французских городов, и современных и
старинных, но в более новых частях города они широки и просторны. Много
превосходных магазинов - самых разных; и как в городе, так и в его
предместьях немало хороших частных домов. Гранитные набережные поражают
своей красотой, основательностью и протяженностью.
один из двух его шпилей еще не закончен. На пустыре перед собором стоит
одинокая мрачная приземистая башня кирпичной кладки, очень своеобразная и
примечательная с виду, вследствие чего местные мудрецы постановили
немедленно ее снести. Здание правительства куда лучше, чем в Кингстоне, а
сам город полон жизни и деятельности. В один из пригородов ведет отличная,
выложенная досками дорога, а не какая-нибудь дорожка, она тянется на пять
или шесть миль. Наши поездки по окрестностям были вдвойне приятны благодаря
внезапному пробуждению весны, которая наступает здесь так бурно, что переход
от бесплодной зимы к цветущей юности лета происходит за один день.
выходят из Монреаля в шесть часов вечера и прибывают в Квебек в шесть часов
следующего утра. Мы съездили туда за время нашего пребывания в Монреале
(продлившееся свыше двух недель) и были положительно очарованы этим
интересным и красивым городом.
Гибралтар с его головокружительными высями, словно повисшей в воздухе
цитаделью, живописными крутыми улочками, хмурыми арками ворот и
великолепными видами, на каждом повороте поражающими глаз, и своеобычно и
непреходяще.
затмит ни одна из картин, теснящихся в памяти путешественника. Помимо всего,
что вам предлагает этот живописнейший городок, с ним связаны воспоминания,
которые могли бы сделать интересной и пустыню. Страшная пропасть, где по
скалистой круче взбирались к славе Бульф и его храбрые товарищи; долина
Авраама, где он получил смертельную рану; крепость, где столь рыцарски
отбивался Монткальм *, и его солдатская могила, вырытая для него еще при
жизни разрывом снаряда, - все это имеет не только местный интерес, но и
принадлежит к числу памятных страниц истории. Это благородный монумент,
достойный двух великих народов и увековечивающий память двух доблестных
генералов, чьи имена на нем начертаны рядом.
богаделен, но особенно он хорош, если смотреть со стороны цитадели и старого
здания правительства. Очаровательные окрестности, где поля перемежаются
лесами и горами, холмами и озерами, где на многие мили вытянулись белыми
подосками канадские деревушки; пестрое стадо крыш, башенок и труб в старом
городе, раскинувшемся на холмах у самых ваших ног; красавица река св.
Лаврентия, блестящая и сверкающая на солнце; и крошечные пароходики внизу
под скалой; с которой вы смотрите (издали их снасти кажутся паутиной,
протянутой на свету, бочки и бочонки на палубах - игрушками, а хлопотливые
матросы - ну прямо марионетками), все это обрамленное глубокой амбразурой
крепостного окна - да еще когда смотришь из мрачной залы, образует самую
яркую, чарующую картину, на какой когда-либо останавливался глаз. Весной
несчетное множество переселенцев, прибывших из Англии или Ирландии, проходят
этот путь из Квебека в Монреаль, пробираясь в глухие леса и новые поселки
Канады. Если любопытно (как я это частенько делал) прогуляться утром по
набережной Монреаля и посмотреть на группы этих переселенцев, которые
сотнями сидят на пристанях возле своих ящиков и сундучков, то насколько же
интереснее ехать с ними на одном пароходе и, затерявшись в толпе, наблюдать
и слушать их, не привлекая к себе внимания.
ими; на ночь они разложили постели в проходах между палубами (то есть те, у
кого были постели) и так плотно улеглись вповалку у нашей двери, что
невозможно было ни войти, ни выйти. Они были чуть ли не все англичане,
главным образом из Глочестершира, и ехали всю зиму, пока добрались сюда; но
удивительно, какие чистенькие были у них дети и как безграничны любовь и
самоотверженность бедных родителей!
бедняку куда труднее быть добродетельным, чем богатому; и тем ярче сверкает
то хорошее, что есть в нем. В ином роскошнейшем особняке живет человек,
примерный супруг и отец, чьи достоинства, как отца и супруга, люди
справедливо превозносят до небес. Но приведите его сюда, на эту забитую
переселенцами палубу. Снимите с его красивой молодой жены шелковое платье и
драгоценности, растреплите ее тщательно причесанную голову, проложите ранние
морщины на ее лбу, дайте запасть ее щекам от забот и вечных лишений, оденьте
ее отцветшее тело в грубую залатанную одежду, лишите ее всякой защиты и
поддержки, оставив ей только его любовь, - и вот тогда проверим их
добродетели. Измените точно так же общественное положение мужа, чтобы в этих
крошках, взбирающихся к нему на колени, он видел не наследников своего имени
и богатства, а маленьких нахлебников, вырывающих у него кусок изо рта;
разбойников, покушающихся на его скудный обед; столько-то ртов, на которых
приходится делить каждый грош, все больше отнимая у себя самого. Вместо
нежной детской ласки, милой сердцу, навалите на него все нужды, хвори и
болезни детей, упрямство, капризы и надутое молчание; пусть они не лепечут
ему о своих детских причудах, а жалуются на холод, и голод, и жажду, - и
если все это не убьет его отцовских чувств и он будет терпелив, заботлив,
нежен и внимателен к своим детям и будет всегда принимать к сердцу их
радости и горести, - тогда верните его в парламент, на церковную кафедру, в
коллегию мировых судей, и когда он услышит разглагольствования об ущербной
нравственности тех, кто кое-как перебивается от получки до получки и тяжким
трудом добывает свой черствый хлеб, - пусть он встанет, как человек, который
сам все изведал, и скажет таким краснобаям, что они по сравнению с людьми
труда должны были бы быть ангелами в повседневной жизни и лишь с великим
смирением помышлять о награде на том свете.
доля и за всю жизнь выдались лишь краткие передышки или незначительные
перемены? Когда я глядел на этих людей, оторванных от родины, не имеющих
крова, нищих скитальцев, измученных бесконечными переездами и тяготами
жизни; и видел, как терпеливо они нянчат и холят своих детей; как сначала
спрашивают об их нуждах, а уж потом кое-как удовлетворяют свои; с какою
нежностью женщины поддерживают в них веру и надежду; как действует их
благородный пример на мужчин; и как редко, редко прорывается у них жалоба
даже в минуты раздражения, - я начинал сильнее любить и уважать род
человеческий; и дай-то бог, чтобы среди его лучших представителей побольше
нашлось атеистов, способных вычитать в книге жизни этот простой урок.
на пароходе проделали путь по реке св. Лаврентия до Ла-Прери, что на
противоположном берегу, а оттуда проехали по железной дороге в Сент-Джонс,
расположенный на озере Шамплен. Последними англичанами, приветствовавшими
нас в Канаде, были офицеры местного гарнизона, принимавшие нас в довольно
приятных казармах и так гостеприимно и дружелюбно, что мы сохраним в памяти
каждый час, проведенный с этими подлинными джентльменами; но вскоре мы
отчалили под звуки "Правь, Британия!" и оставили их далеко позади.
навсегда сохранит его. Мало кто из англичан ожидал бы увидеть ее такой,
какова она на деле. Ее неторопливое продвижение по пути прогресса; изживание
старой вражды, которая скоро и вовсе забудется; неразвращенное общественное
мнение и здоровое частное предпринимательство; ничего от суетливости и
лихорадочности, размеренная жизнь, бьющая животворным ключом, - все это
внушает большие ожидания и надежды. Я привык думать о Канаде как об отсталой
стране, плетущейся в хвосте за развитым обществом, которое быстрым шагом
идет вперед; забытой и заброшенной, погруженной в изнуряющий сон, - и то,
что я увидел, явилось для меня большой неожиданностью: спрос на рабочую силу
и уровень заработной платы; оживленные набережные Монреаля; разгружаемые и
нагружаемые пароходы; множество судов в различных портах; широкая торговля,
дороги и общественные здания, которые строятся напрочно; благопристойный тон
газет и журналов; и, наконец, жизненные блага и довольство, какие может
принести честный труд. Пароходы, курсирующие на озерах, по своей
благоустроенности, чистоте и безопасности плавания, по благородству натуры и
поведения своих капитанов, а также по вежливости персонала и безупречному
обслуживанию уступают даже знаменитым шотландским судам, которые так
заслуженно превозносят у нас на родине. Правда, гостиницы в Канаде обычно
скверные, потому что жить в отелях здесь не так принято, как в Соединенных
Штатах, английские же офицеры, составляющие значительную часть общества в
каждом городе, живут преимущественно в полковых общежитиях; но во всех
прочих отношениях путешественник найдет в Канаде такие же удобства, как и в
любом другом известном мне месте.
Шамплеп из Сент-Джонса в Уайтхолл, я ставлю очень высоко; и не будет
преувеличением сказать, что он лучше того, на котором мы прибыли из
Квинстона в Торонто, или того, который нас доставил из Торонто в Кингстон, и
- смело могу добавить: - любого другого на свете, этот пароход, именуемый
"Берлингтон", - истинное совершенство в смысле чистоты, изящества и порядка.
У него не палубы, а гостиные; не каюты, а будуары, изысканно обставленные, с
литографиями, картинами и музыкальными инструментами; и каждый уголок и
закоулок на судне - подлинное чудо изящного уюта, красоты и удобства.
Командир корабля капитан Шерман, чьей изобретательности и превосходному
вкусу корабль обязан этими совершенствами, не раз достойно и храбро проявил
себя в трудных испытаниях, и не на последнем месте следует упомянуть, что у
него достало мужества перевозить английские войска в такой момент (это было
Шилова Юлия
Маркелов Олег
Зыков Виталий
Браун Дэн
Панов Вадим
Володихин Дмитрий