свои длинные, спадающие на плечи волосы.
потом и культурный вид можно будет принять, - говорил он, усмехаясь. - Меня
теперь, наверно, там никто и не узнает, такого медведя.
рассказывал ему о жизни в Архангельске сообщал новости.
помните Андрея Максимовича Красова? Дедушка мой, он раньше боцманом
плавал...
трубку и присаживаясь на фальшборт. - Время, оно все сглаживает и уносит.
перестал.
вместе с трубкой, и голубовато-серый дымок окутал его бородатое лицо. -
Максимыча очень даже хорошо помню. Рыбачить еще любил. Так жив он?
Архангельск - встретитесь. Ух, как он будет доволен! А капитана Лукина
помните?
Архангельск. А потом на Мудьюге убили. Говорят, его какой-то палач просто
так, без суда, из мести на работе пристрелил.
увидеть.
он из молодых был.
погиб. Долго на Мудьюге, на каторге пробыл. А все-таки вернулся. Знаете
Костю, моего дружка? Нет, не ненца, то - Илько, а другого! Он тоже со мной
учится, а плавает уже машинистом! Да вот он, и Илько с ним.
громко рассказывал. Став машинистом, он нисколько не загордился и оставался
прежним Костей, веселым мальчишкой из Соломбалы.
вывесил на двери камбуза объявление "По случаю чистки камбузной трубы обед
сегодня готовиться не будет". А сам ушел на берег и до ночи очищал в кабаке
пивные кружки. Капитан обозлился, ночью прибежал к Проне в каюту с
револьвером. Проня как увидел револьвер, сразу хлоп на пол, в обморок.
Притворился, конечно, а капитан перепугался и стал ему спиртом виски
натирать, а потом глоток и в рот Проне влил. Проня, конечно, спирт не
выплюнул, а постарался как можно больше из бутылки заглотнуть. Вот какие
моряки в старые времена плавали... А вот однажды...
Жаворонков уже надел китель и фуражку, словно собрался на берег. Но пароход
был в море, и берег был далеко.
сообщал: "Ну, комсомолия, рабочий класс, вот я вчера вечером еще шесть
страниц прочитал да так с книгой и уснул. Дядя Том уже продан, а Элиза..."
Дело в том, что радист изучал английский язык, еще в прошлом рейсе начал
читать книгу Бичер Стоу "Хижина дяди Тома" на английском языке и теперь при
каждой встрече рассказывал нам содержание прочитанных глав.
листок бумаги. Конечно, он спешил к капитану с какой-то только что
полученной и, очевидно, очень важной радиограммой. Перед капитаном наш
радист появлялся всегда по-военному подтянутый, обязательно в кителе и в
фуражке. К этому он привык на службе в военно-морском флоте.
радист. - Курс меняем.
море болтаются. Людей спасать нужно!
торопиться? Люди на шлюпках - не великая ценность. Так они иногда
рассуждают.
затерялись шлюпки с людьми. Холодные, усталые после шторма волны, и низкое
полярное небо. Серые тучи и вода. Борются ли они, те несчастные люди с
погибшего судна? Живет ли в них надежда на помощь, на спасение? Успели ли
они снять с парохода провизию, запаслись ли пресной водой?
погибает, значит, сразу же нужно идти на помощь людям.
русское судно тонуло, они пошли бы на помощь?
Старший машинист уже принял вахту и сидел у верстака, делая записи в
журнале.
ящик для пакли. Мне очень хотелось узнать, что думает Павел Потапович -
старый моряк - о смене курса, о спасении англичан. Но спросить я не
решался: не дело мальчишке совать свой нос всюду и говорить о том, о чем
его еще не спрашивают. На судне - не во дворе, не на улице, а старший
машинист - не Костя Чижов и не Илько. Лучше подождать до поры до времени.
сменил курс. Захлопнув журнал, он ушел в котельное отделение, а вернувшись,
стал разбираться в ящиках верстака.
Шлюпка в море - что иголка в стоге сена, не скоро разыщешь.
сам объяснял это Илько, но сейчас мне нужно было продолжить разговор с
Павлом Потаповичем.
бедствия - дали. Было поблизости иностранное судно. Оно бы тут же должно к
нам на помощь пойти без всяких-всяких. Да капитан там, сукин сын, торгаш
оказался. По радио спрашивает: "Сколько заплатите за помощь?" Поторговаться
да нажиться на человеческих жизнях хотел! Это все равно что дитя, к
примеру, упало бы с причала в воду, а я матери бы его сказал: "Дашь на
бутылку водки с закуской - тогда вытащу".
Плавучесть-то мы не потеряли, он забуксировал нас и притащил в порт.
СПАСЕНЫ!
безбрежную океанскую даль: а вдруг мне первому удастся заметить шлюпку! Но,
конечно, об этом я мог только мечтать. С высоты капитанского мостика за
морем наблюдали вахтенные штурманы. У них сильные морские бинокли. Разве
простым глазом заметишь то, что на огромном расстоянии можно увидеть только
в морской бинокль!
то по крайней мере я мог одним из первых узнать, что терпящие бедствие
англичане найдены, и сообщить об этом Косте, Илько, радисту Жаворонкову,
старшему механику Николаю Ивановичу, всей команде.
капитану очередную радиограмму.
через восемь начнутся поиски, никак не раньше!
моряков теперь велись только о том, удастся ли спасти потерпевших
Громыко Ольга
Каменистый Артем
Контровский Владимир
Херберт Фрэнк
Мацумото Сэйте