достать никаким способом.
на тридцать ступеней, обнаружила другую лестницу, приставную, по которой ее
заставили подниматься. В какой-то момент во время подъема нос монаха
уткнулся в зад Жюстины, и злодей немедленно поцеловал и укусил то, что
оказалось перед ним. Наконец вверху появился еще один люк.
раздался взрыв смеха, и вот наша несчастная и ее два спутника очутились в
красивой, нарядно убранной зале, где за столом сидели пятеро монахов, десять
девушек и пять мальчиков - все в самых небрежных одеждах, - которым
прислуживали шесть совершенно обнаженных женщин. Это зрелище потрясло
Жюстину, она хотела сбежать, но было уже поздно: люк захлопнулся.
удивительное существо. Это настоящая Лукреция, которая носит на плече,
клеймо преступницы, а в сердце - всю наивность девственницы. А в целом это
превосходная девица. Посмотрите на эту фигурку, на эту белоснежную кожу,
твердые груди, роскошные бедра, круглый зад, прекрасные волосы,
восхитительные черты лица и неземной огонь в глазах. Она не совсем
свеженькая, но надеюсь, вы признаете, что в нашем серале мало таких, кто
сочетает в себе столько достоинств.
и не заметил этого великолепия, однако же, клянусь Всевышним и всем его
Содомом, я не мог представить, что она так красива.
чего-нибудь, и ужин продолжался.
прервать ненадолго наше повествование с тем, чтобы описать новых персонажей,
в чьей компании он окажется на последующих страницах. Ибо без этих
вынужденных подробностей рассказ наш покажется ему не столь занимательным.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
объединял в своем лице всю, какую только можно представить страсть к задней
части тела, и такова была его извращенность в этом смысле, что он никогда не
претендовал на другие удовольствия. Однако и в этом чувствовалась
непоследовательность промысла природы, потому что наряду с необычной
фантазией, заставлявшей его избирать обходные тропы, этот монстр обладал
настолько мощной энергией, что самые протоптанные дороги показались бы ему
чересчур узкими!
присовокупить к нему такие внутренние качества, как жестокость, желчность,
самое опасное коварство, необузданный характер, злобность, едкий, безбожный,
извращенный ум, и читатель получит полную характеристику этого распутника.
Его вкусы характеризовали образ его мысли и имели своим источником его
сердце, а их символом была его свирепая физиономия. Изношенный Клемент не
мог уже совокупляться; когда-то он обожал задницы, теперь же имел
возможность оказать им внимание только такими средствами, которые были под
стать его жестоким страстям. Щипать, бить, колоть, жечь, терзать, одним
словом, подвергать женщину всевозможным мукам и заодно самому испытывать их
- таковы были его любимые утехи, и эти удовольствия были настолько тяжкими
для несчастных предметов его похоти, что они редко выходили из его кельи не
замученными до крайней степени. Все, без исключения, жертвы этого мрачного
заведения согласились бы на любые наказания, только бы избежать ужасной
необходимости удовлетворять гнусные желания этого злодея, который, будучи
утомительно скрупулезен в деталях, часто доводил прислужниц и прислужников
до изнеможения, что было похуже, чем физические страдания, и труднее всего
приходилось тому из них, кто был обязан его возбуждать всеми мыслимыми
способами, чтобы выжать из старого сатира две или три капли спермы, при этом
следует заметить, что он исторгал их мучительно долго и делал это лишь из
чувства мстительности за какой-нибудь выдуманный проступок, например,
банальную кражу.
спектакля, был невысокий, худощавый, но очень жилистый, с таким же опасным
характером, как у Северино, и почти таким же злобным, как у Клемента; он
разделял привязанности своих собратьев, но у него были несколько иные
намерения. Если Клемент, верный своей жестокой мании, преследовал
единственную цель - унижать и тиранизировать женщину, не имея сил
забавляться с ней по-другому, Антонин наслаждался ею простыми и
естественными способами, а бил и истязал ее для того, чтобы сильнее
возбудить себя: короче говоря, один был жесток в силу своего вкуса, второй -
для разнообразия. К этой фантазии у Антонина добавлялись и другие прихоти,
соответствующие его характеру: он безумно любил тереться лицом о женские
прелести, заставлял женщин мочиться ему в рот, а о прочих его маленьких
гнусностях читатель узнает ниже.
коротышка с еле различимым, поникшим, некогда детородным органом;
отличавшийся чрезмерным распутством, он имел страсть только к юным
мальчикам, а в девушках ценил то, что сближало их с противоположным полом.
Его излюбленная забава заключалась в следующем: изодрав розгами в кровь
задницу жертвы, он заставлял ее испражняться себе в рот, затем пожирал
мерзкий продукт, вставив член в зад, который его исторг перед этим; даже
прекрасные Грации не смогли бы соблазнить Амбруаза без этого эпизода: вот уж
правду говорят, что истинное сладострастие живет лишь в воображении и
питается чудовищными образами, которые порождает эта капризнейшая часть
нашего разума.
две-три совершенно удивительных прихоти: первая состояла в том, что женщина,
которую он сношал, должна была непременно испражняться в это время, вторым
условием, тягостным для слуха присутствующих и обременительным для женщины,
было то, что она должна была испускать дикие вопли в момент его оргазма, для
чего он заранее осыпал несчастную жертву своей похоти звонкими пощечинами, а
в придачу мазал ей лицо испражнениями, Сильвестру было пятьдесят лет, он
имел тщедушную фигуру, уродливую внешность, зато обладал незаурядным умом,
злобностью, подобно остальным монахам, которые, между прочим, считали это
свойство первейшим условием своего развратного братства.
развратным. Все порочные наклонности, страсти и капризы нашли приют в душе
этого монаха, более того, он превосходил остальных в смысле изощренности:
все тропы Венеры, независимо от того, к какому полу принадлежал их владелец,
были ему безразличны, его силы начинали угасать, с некоторых пор он
предпочитал способ, который, ничего не требуя от мужчины, предоставлял
предмету наслаждения пробуждать сладостные ощущения и исторгать семя, то
есть единственным храмом был для него рот, и его должны были одновременно
сосать и изо всех сил пороть розгами. Позже мы предложим читателю детали,
чтобы он мог оценить их не по описанию, а в действии. Кстати, характер
Жерома был такой же суровый и злобный, как и у его собратьев, и он так же,
как они, стремился ко всему противоестественному; он тоже любил, чтобы
содомировали его, и любил сам содомировать мальчиков после того, как они
вдохнут в его дряблый фаллос новые силы, необходимые для такого предприятия.
что найдет в этом адском доме либо верных сторонников, либо удобные алтари.
Орден бенедиктинцев выделял большие средства на содержание этого гнусного
приюта, который существовал уже более века и всегда в нем обитали шесть
священнослужителей, самых богатых и знатных в ордене, отличавшихся настолько
разнузданной распущенностью, что они завещали похоронить себя здесь.
постараемся как можно подробнее обрисовать этот необычный приют порока и
разврата.
другой - из тридцати девочек, то есть на каждого монаха приходилось по пять
предметов женского пола и по три мужского. Ими командовала одна женщина по
имени Викторина, и поскольку ее таланты и обязанности заслуживают более
детального описания, мы посвятим ей отдельный рассказ. В каждом из сералей
имелась большая зала. Обе были круглой формы, середину занимал обеденный
стол, по всему периметру располагались отдельные кельи; каждый предмет
сладострастия жил один, и его келья состояла из двух комнаток: в одной
стояла кровать, в другой биде и туалетный стул.
назывались классами ганимедов, третья - классом "ажанов" или активных
служителей Содома.
двенадцати лет, они были одеты в матросские костюмчики серого цвета.
греческие одежды яркого пурпура.
восемнадцати до двадцати пяти лет, они были облачены во фраки европейского
покроя красновато-коричневого цвета, с золотистым отливом.
достойной такого звания; возраст их был от шести до двенадцати лет, и они
были одеты в белые меховые одежды.
называемых весталками; они были одеты как монастырские послужницы.
четырех лет, их называли содомитками по причине великолепия ягодиц и одевали
их в греческие туники.
Земляной Андрей
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Каргалов Вадим
Шилова Юлия