народ.
В тот день я достал свою летную книжку, перелистал ее страницы,
возобновил в памяти события от первого фронтового вылета в августе 1942 года
до последнего - в марте 1945 года. Почти три года в небе войны! Долго сидел
я над раскрытыми страницами летной книжки, а мысли мои были далеко. Мысленно
я повторял маршруты войны. И встали передо мной лица боевых друзей - Сережи
Вшивцева, Гриши Панкратова, Всеволода Ширяева и многих других ушедших в
бессмертие однополчан. Все они погибли молодыми на пути к победе. Им
поставят памятники, их имена будут навечно занесены в списки живых. А
оставшиеся в живых ветераны войны всегда первый тост будут провозглашать за
тех, кто не дожил до Дня Победы, утвердив ее ценой своей жизни.
x x x
Началась мирная жизнь, о которой мы так мечтали в кабине готового к
вылету штурмовика, в тесном кругу после напряженного летного дня, на
госпитальной койке. Какой она будет, эта мирная жизнь, после пропахших
порохом четырех лет войны? Многие из нас мечтали о возвращении к своим
семьям, к мирному труду. Уходили в запас старшие товарищи. Я и мои друзья
получили назначения в разные части и разъехались. Меня назначили штурманом
дивизии. Возвратившийся из госпиталя Георгий Михайлович Смыков стал
заместителем командира одной из дивизий, Мой друг Александр Карпов ушел
учиться в военную академию.
Мечтая о мире, мы надеялись, что с войной покончено если и не навсегда,
то на долгие годы. Но вскоре в воздухе снова запахло грозой:
англо-американские империалисты развязали "холодную войну", начали угрожать
нашему народу атомной бомбой. Помню, с каким возмущением читали мы,
вчерашние фронтовики, сообщение о поджигательской речи в американском
городке Фултоне премьер-министра Англии У. Черчилля. Интересы безопасности
Родины, завоеванная большой кровью победа требовали надежной защиты. И мы
приступили к совершенствованию боевого мастерства. В послевоенные годы я
летал на Ил-10. Приходилось осваивать не только технику пилотирования, но и
вырабатывать новую тактику применения штурмовика. Теперь нашим полем боя
стали полигоны. Я, как штурман дивизии, обобщал опыт боевого применения
самолета, писал инструкции по бомбометанию и стрельбе, составлял программы
обучения.
Порой казалось, что фронтовые вылеты на штурмовку вражеских позиций
были более легким делом. Один из командиров эскадрильи, опытный
летчик-фронтовик, так и заявил:
- Уволь, Василий Васильевич, от писанины. Лучше пять раз слетать на
полигон, чем описывать это на бумаге.
Летал и бомбил летчик отлично, а вот грамотно и четко рассказать,
обосновать свои результаты не мог. Это был практик, мастер метких ударов. Но
ему явно не хватало теоретической подготовки. А время требовало новых
знаний, более солидного образования, и фронтового опыта уже становилось
недостаточно.
В начале пятидесятых годов началось усиленное обучение
летчиков-штурмовиков полетам в облаках и ночью. Читатель помнит: на фронте
"илы" ночью не летали, для этого на самолете не было необходимых приборов, а
на аэродромах - светового и радиотехнического оборудования. Совершенствуя
боевую подготовку на Ил-10, летчики чувствовали: в авиации наступает новая
эра. На смену винтомоторной идет реактивная авиация.
Приятно было сознавать, что у колыбели ее рождения стоял воспитанник
Чкаловского летного училища капитан Григорий Яковлевич Бахчиванджи. 15 мая
1942 года в глубоком тылу, на одном из заводских аэродромов, он первый в
мире совершил полет на реактивном самолете, И вот реактивный истребитель
МиГ-15 бис должен заменить Ил-10. Все летчики, от рядового до командира
соединения, засели в учебных классах за изучение новой техники. Велик был
интерес к новой необычной машине без винта. Впечатление после первых полетов
было огромное. Особенно если учесть, что прежде мы летали на Ил-10. На
штурмовике мы поднимались до трех тысяч метров. А здесь - сразу 12,5 тысячи!
Совсем иным было и вооружение - три пушки: одна 37-мм и две 23-мм.
Автоматический стрелковый прицел, с помощью которого достаточно обрамить
цель ромбиками - и открывай огонь, снаряды попадут в нее, прицел
автоматически введет поправку. Это ли не мечта боевого летчика? Мне и сейчас
помнится, с каким азартом обсуждали летчики достоинства новой машины.
- Перейти с Ил-10 на МиГ-15 - все равно, что после повозки пересесть на
легковую машину! - говорили некоторые.
- Понимаешь, подхожу после взлета ко второму развороту, думаю, ну, уже
есть 200 метров. Глянул на высотомер, а там - две тысячи! Вот это мощь! -
делился после полета летчик впечатлениями.
- Вывел двигатель на взлетные обороты - рвется вперед так, что
прижимает к спинке сиденья! И бежит по полосе прямехонько, можно даже
закурить. Наш старый "ильюха" все норовил вильнуть в сторону, - рассказывал
другой.
Пожилой полковник, освоивший за свою долгую летную службу не один
десяток самолетов, откровенно доволен:
- Хоть под конец службы удалось полетать на настоящем агрегате.
Почувствовать скорость и высоту!
Официально мы именовались уже истребителями-бомбардировщиками. Теперь
это наименование носят летчики, принявшие у фронтовых штурмовиков эстафету
метких ударов по врагу, боевое наследство ветеранов войны, славных героев
штурмовых атак. Навсегда в боевом строю истребителей-бомбардировщиков
осталось имя нашего славного однополчанина капитана Всеволода Александровича
Ширяева. На вечерней поверке личного состава одной из частей первым старшина
называет его фамилию. И в ответ звучит голос правофлангового:
- Герой Советского Союза капитан Ширяев пал смертью храбрых в бою за
свободу и независимость нашей Родины.
Наш боевой командир остался навечно в списках живых. Он участвует в
учениях и боевых тренировках, присутствует на классных занятиях и собраниях
личного состава. В далекие годы войны он служил для нас, молодых летчиков,
примером выполнения воинского долга. Сейчас наш командир воодушевляет и
вдохновляет новые поколения авиаторов на верное служение Отечеству. На войне
мы часто пели полюбившуюся песню "Давай закурим!" С особым чувством
фронтовики повторяли: Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать. Об
огнях-пожарищах, О друзьях-товарищах... Пророческими стали эти слова. О
боях-пожарищах, о друзьях-товарищах мы, фронтовики, помнили и помним всегда.
Через тридцать лет после окончания войны исполнилось заветное желание
моих однополчан - собраться вместе прежней дружной боевой семьей. И вот
снова рядом боевые побратимы. Мы узнаем и не узнаем друг друга.
- Постой, постой, кто этот полковник со звездой Героя и пепельной
сединой? - спрашивает меня жена...
- Это же Леня Кузнецов! Леонид Кузьмич! Недавно уволился в запас.
- А эти трое в форме гражданского флота?
- Алексей Ефимов - командир Ту-104 в Борисполе, Николай Пичугин -
работник Министерства гражданской авиации. Третий, Петр Мацнев, так и
остался верен "илам" - в Домодедово командир корабля Ил-18.
Подходит Александр Карпов. Мы живем с ним в Киеве. Сплотившая нас
фронтовая дружба с годами стала еще прочнее. Александр - генерал, кандидат
исторических наук, автор ряда книг о военных годах.
Навстречу мне идет рослый, плечистый мужчина в светлом костюме, с
депутатским значком на лацкане, Ваня, нет, Иван Никитович Гальянов! Дорогой
мой воздушный стрелок! Объятия, поцелуи, дружеские похлопывания по плечу...
Оказывается, Гальянов - председатель райисполкома на Смоленщине, уважаемый
человек. Да иначе и быть не могло! Фронтовик, коммунист!
А вот и наши москвичи, чьими дружескими усилиями организована эта
встреча, - Александр Амбарнов, Александр Козлов, Михаил Барулин.
Бывший полковой писарь Александр Сергеевич Козлов - кандидат химических
наук, долгое время работал доцентом в одном из московских институтов.
А наш сослуживец Николай Зубов, один из лучших авиационных механиков
второй эскадрильи, ныне директор научно-исследовательского института,
лауреат Государственной премии.
А вот и наш славный комиссар Сатаев! Он приехал с женой из далекого
Уральска.
А Виктор Щербаков - из Читы.
Андрей Яковлевич Красиков, наш бывший начальник штаба, ныне полковник в
отставке. Он около двадцати лет работает начальником отдела кадров на
крупнейшей стройке страны - Северо-Крымском канале. На груди рядом с боевыми
наградами сверкают ордена и медали за трудовую доблесть. Раздаются вопросы:
- Почему не приехала Елена Григорьевна Ширяева?
- Она в Калмыкии на открытии бюста мужу, установленного на месте его
гибели. В Утте местная школа носит имя Ширяева, кстати, школа - инициатор
установки бюста, - рассказывают товарищи.
- А это кто такой молодой?
- Бывший летчик второй эскадрильи Розанов Владимир Иванович.
Он действительно моложе многих из нас. В полк прибыл под конец войны, в
Прибалтике. Сейчас живет и работает в Луцке.
Разговор прервала знакомая песня "Давай закурим!" Кто-то вспомнил:
- Хорошо пел эту песню Веня Шашмурин. Помните, погиб под Мелитополем...
Многих однополчан, как сказал поэт, если "на войне не взяла война, на
мушку взяли года". Сказались старые раны, болезни, пережитое. Незадолго до
встречи однополчан пришла скорбная весть - нет полковника запаса Георгия
Михайловича Смыкова. Не дождался встречи и наш любимый "доктор Карло". После
войны он работал врачом на высокогорном кавказском курорте в Теберде, там и
умер. Давно уже нет в живых доброго труженика авиации Гурия Кононовича
Савичева, нет и моего земляка боевого летчика Пети Федорова... В дни, когда
готовилась к печати эта книга, страна широко отмечала 40-летие битвы за
Днепр. В честь этого жители города Мелитополя, в освобождении которого
участвовала наша 206-я Мелитопольская Краснознаменная штурмовая дивизия,
пригласили в гости группу ее ветеранов. Всего 27 человек смогло откликнуться
Роллинс Джеймс
Лондон Джек
Аникина Наталья
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Распопов Дмитрий