Чтение 47–й страницы книги ~Донские казаки в борьбе с большевиками~

представители этих дружин и должны были составить главный остов новой власти,
поддерживая, в нужных случаях, ее авторитет силой оружия. На вечернем заседании
было закончено формирование "Совета Обороны" Донского края, как высшего
временного органа власти в Области. В состав его, кроме представителей станичных
дружин вошло еще 8 человек (7 казаков и 1 неказак) 72) общеизвестных деятелей с
правом решающего голоса, избранных представителями дружин, как лица,
пользовавшиеся их доверием и могущие принести своей работой пользу обороне Дона.
Вместе с тем "Совет Обороны" просил принимать участие в его работе всех наличных
членов Войскового Круга. Наконец, в его состав вошли и представители штаба.
Я лично, ни на одном заседании "Совета Обороны" не присутствовал. Произошло это
не потому, что я умышленно избегал участия в работе "Совета", а лишь оттого, что
у меня не было ни одной свободной
72) Член Калединского "Паритетного" правительства В. Н. Светозаров. См.
"Воспоминания", часть II.
163

минуты и все время днем и ночью я находился в штабе. Хотя номинально начальником
штаба считался подп. Рытиков, но как-то, само собою вышло, что вся спешная
организационная работа лежала на мне. Ко мне обращались за всеми справками,
разъяснениями, указаниями и я же отдавал все распоряжения и приказания, то от
имени В. Ст. Фетисова, то начальника штаба, а чаще всего непосредственно от
себя. При тогдашней обстановке резко и часто менявшейся и при отсутствии
мало-мальски налаженного управления войсками, я не мог отлучиться из штаба. Но о
работе нового органа власти, я был отлично осведомлен, ибо все его заседания
посещал или Войск. Ст. Фетисов, либо кто-либо из офицеров штаба, всегда детально
меня информировавшие.
Председателем "Совета Обороны" единогласно был избран есаул Г. П. Янов. Человек
большой энергии, прекрасно владевший даром слова. Он энергично приступил к
работе, воодушевляя своим примером и остальных.
Без излишних разговоров и дебатов, "Совет Обороны" сразу повел деловую работу.
Прежде всего, он категорически запретил всякие самовольные реквизиции без его
или командующего армией согласия и выделил из своего состава комиссию для
разбора дел арестованных, число каковых было уже весьма велико. Вместе с тем,
принял меры улучшения положения дружинников и назначил два своих представителя
для встречи и устройства, прибывающих в город станичных дружин. Одновременно,
"Совет Обороны" стремился насколько возможно лучше решить продовольственный и
финансовый вопросы и с этой целью провел ряд соответствующих мероприятий. В
первую очередь, было решено использовать деньги в сумме 620 тыс. рублей,
собранных большевиками с жителей города, как контрибуция и случайно оставшиеся в
Новочеркасске. Что касается золотого запаса, который был оставлен большевикам 12
февр. при бегстве из Новочеркасска штаба Походного Атамана 73), то несмотря на
все самые тщательные розыски, нам не удалось отыскать никаких его следов.
"Совет Обороны" крайне озабочивала судьба М. Богаевского, увезенного
большевиками, как известно читателю,74) в Ростов, почему было постановлено
послать Ростовским большевикам ультиматум с требованием немедленно освободить
как М. П. Богаевского,75) так и других казаков, содержащихся в Ростовских
тюрьмах.76) Дабы подействовать на Ростовский совдеп и побудить его выполнить это
наше требование, решено было сообщить ему, что в случае его отказа, все
арестованные в Новочеркасске большевики будут расстреляны. Сначала предполагали
с таким ультиматумом послать делегацию в Ростов, но опасение что большевики
могут ее арестовать и расстрелять, побудили нас воздержаться от этого и
прибегнуть к переговору с большевиками по телефону. Приведение этого в
исполнение было поручено мне. Я приказал восстановить прерванную с Ростовом
телефонную связь. После долгих попыток, в конце концов, удалось получить
Ростовский ис-
73) См. "Воспоминания", часть II.
74) См. "Воспоминания", часть III.
75) Бывший помощник Атамана Каледина.
76) Вечернее заседание "Совета Обороны" 2 апреля. Газета "Вольный Дон" от 4
апреля 1918 года.
164

полнительный комитет. К телефону подошел какой-то субъект назвавший себя
заместителем председателя комитета. Когда он узнал о цели моего вызова, он
разразился по моему адресу потоком площадной брани, высказал сожаление, что меня
не розыскали в Новочеркасске и не расстреляли и обещал при новом занятии города
не забыть это сделать. Я предложил ему за М. Богаевского отпустить всех
комиссаров и видных большевиков, арестованных нами в Новочеркасске, а за каждого
казака -- по несколько красногвардейцев, но он и это мое предложение
категорически отвергнул. Моя угроза в случае неисполнения нашего требования --
расстрелять всех пленных большевиков также не подействовала. Она вызвала лишь
новую брань с его стороны и угрозы, не оставить камня на камне при будущем
занятии большевиками Новочеркасска. Я видел, что всякие дальнейшие переговоры
бесполезны и потому, предупредив говорившего со мной, что за каждого
расстрелянного ими казака, мы будем расстреливать 10 красногвардейцев, приказал
прервать телефонное сообщение. Так неудачно окончилась попытка спасти М.
Богаевского тогда, когда его фактически в живых не было.77) Что касается моих
угроз по отношению к пленным большевикам, то мы от этого воздержались.
Объяснялось это многими причинами. С одной стороны не хотелось уподобляться
большевикам и расстреливать всех без разбора, а с другой -- у нас не было
уверенности, что мы удержим город. Хотя настроение дружинников и не оставляло
желать ничего лучшего и они горели ненавистью к большевикам, но мне казалось,
что одного этого еще мало. При всяком успехе они сильно воодушевлялись, но еще
острее станичники воспринимали неудачу. Последнее объяснялось главным образом
тем, что дружинники далеко еще не были по-настоящему организованы и вооружены и
вступали в бой толпой без начальников-офицеров. Отсутствие нужной спайки и
начальников, делало их чрезвычайно впечатлительными. Были случаи, когда при
неуспехе станичники просто распылялись. Для устранения этих недостатков и
придания дружинникам минимальной устойчивости, нужно было время. Во всяком
случае, требовалось несколько дней, дабы создать организованные ячейки отрядов,
которые могли бы впитать в себя казаков дружин и дать им некоторую стойкость. Но
большевики не дремали и нельзя было рассчитывать, что они дадут нам время и
своим наступлением не расстроят наши планы. Поэтому, было рисковано применять к
арестованным нами большевикам особо жестокие меры. Ведь в случае вынужденного
нами оставления города, весь свой гнев за наши действия, красные вылили бы на
беззащитных жителей. Это свое мнение я высказал В. Ст. Фетисову и последний со
мной вполне согласился.
По сведениям, полученным с боевых участков, к полудню 3-го апреля, обстановка
складывалась так: на Ростовском направлении станичные дружины продвинулись далее
ст. Кизитеринка (на линии Новочеркасск-Ростов, в 15 верстах от последнего), где
разобрали полотно
77) Еще 1 апреля 1918 года, т. е. днем раньше, М. Богаевский был убит Антоновым
недалеко от г. Нахичеваня в Балабановской роще выстрелом в висок. Говоривший со
мной заместитель председателя Ростовского исполнительного комитета не рискнул
мне это сказать, очевидно опасаясь репрессий в отношении захваченных нами
большевиков.
165

железной дороги, лишив возможности броневые поезда красных продвигаться в нашу
сторону. В Нахичевани находились большевики. Время от времени они пытались
производить разведку, которую легко прогоняло ружейным огнем наше сторожевое
охранение. По словам бежавших из Ростова, там царила паника. Большевики спешно
вызывали подкрепления из Таганрога. Судя по донесениям, настроение дружинников
было превосходное и они усиленные казаками Аксайской и Александровской станиц,
крепко держали свои позиции. Как бы в подтверждение этого в штабе был получен и
приговор Аксайской станицы.78)
Благополучно было и на северном направлении. Там дружины Раздорцев, поддержанные
Заплавцами и Новочеркассцами, после непродолжительного боя, заняли Персияновку.
Отобрав у крестьян ближайших хуторов оружие, они успешно продвигались вперед.
Уже овладели Каменоломней (примерно в одном переходе от Новочеркасска) и
безостановочно продолжая наступление, имели целью захватить и
Александровск-Грушевский -- оплот большевиков шахтеров. Такие блестящие действия
казачьего отряда были отмечены в приказе по армии No 11 от 3-го апреля 1918
года: "К вечеру 2-го апреля доблестные казачьи дружины станиц Раздорской,
Заплавской и Новочеркасской оттеснили красногвардейцев к
Александровск-Грушевский. По полученным донесениям казаки действовали выше
всякой похвалы. Благодарю этих верных сынов Тихого Дона, грудью вставших на
защиту его и народных прав. Командующий армией Фетисов".
В общем, положение на боевых участках, как видно, было для нас благоприятное.
Много сложнее была обстановка в городе. Формирование новых частей шло вяло.
Офицеры записывались в отряды неохотно. Не была даже приблизительно установлена
численность казаков в городе, которыми мы могли располагать, как бойцами. Не
успели еще наладить, как следует вопросы расквартирования и продовольствия
казаков, прибывающих в город. Во главе небольших казачьих отрядов появлялись
нередко неизвестные начальники. Могли быть, конечно и большевистские агенты.
Часть офицеров, хотя и зарегистрировалась, но разгуливала по городу и уклонялась
от поступления в ряды войск. Не было и порядка в городе: все еще продолжались
самочинные незаконные реквизиции, а иногда попытки расправы самосудом с ранеными
красногвардейцами, оставшимися в больницах. Часто ночью происходила беспричинная
стрельба, сильно волновавшая население. Дабы уменьшить хаос и сколько-нибудь
упорядочить положение, 2-го апреля 1918 г. был отдан следующий приказ:
"Приказываю начальникам станичных дружин ежедневно к 12 часам дня доносить в
штаб ар-
78) 1918 г., апреля 2-го дня. Мы нижеподписавшиеся граждане казахи Аксайской