Чтение 47–й страницы книги ~Тайник на Эльбе~

продолжать войну...

Вошел адъютант. Он принес шифровку. Главное имперское управление
безопасности в ответ на сообщение Упица об Освенциме писало: русского
военнопленного, по кличке Андрей, допросили, но ничего от него не
добились. Он уничтожен. Вчера группа советских пленных совершила
побег. Участвовало более трехсот человек. Пока поймана и возвращена
лишь незначительная часть бежавших. Ко всем применен приказ "Кугель"1.

1 Кугель - пуля. Так был зашифрован приказ верховного
командования гитлеровских вооруженных сил о немедленном расстреле
военнопленных, бежавших и пойманных вновь. Приказ не касался граждан
Великобритании и США.

Вскоре Упицу подали второе сообщение. Радиобюро гестапо отмечало:
неизвестный передатчик, действовавший из района Карлслуста, уже десять
дней молчит. Зато отмечена незарегистрированная рация, "почерк" работы
которой тот же, что и карлслустской станции, но действует она уже из
района Остбурга.

Неизвестная рация!.. Военная контрразведка обнаружила ее сигналы
в эфире уже давно, год назад. Но станцию долго не удавалось
запеленговать - она применяла особую антенну, посылавшую радиосигналы
узким пучком, сообщения ее были всегда кратки, и это затрудняло работу
пеленгаторов. Наконец установили, что она действует из окрестностей
Карлслуста. Были предприняты все меры, чтобы обнаружить и
ликвидировать станцию. Однако это не удалось - рация работала по
весьма сложной системе чередования частот, дней и часов передач, и это
сводило на нет все усилия контрразведки. К тому же действовала она из
различных мест района. Не менее трудным делом оказалась расшифровка
перехваченных радиограмм. Лучшие специалисты просиживали ночи напролет
над непонятными сочетаниями цифр и букв, выловленных в эфире радистами
контрразведки. Но только однажды удалось добиться частичного успеха и
прочитать коротенькое сообщение. А потом станция перешла на новый код,
не поддававшийся разгадке. В гестапо подозревали: владельцы тайного
передатчика применяют специальную шифровальную машину - дьявольское
изобретение русских, о котором в германской контрразведке ходили лишь
смутные слухи. Но и одной расшифрованной радиограммы оказалось
достаточно, чтобы немцы переполошились - в сообщении шла речь о тайном
хранилище архивов, и передала эти данные рация, которая находилась в
Карлслусте, то есть именно там, где и расположено хранилище!.. После
этого и задумал Упиц свою комбинацию с заброской через линию фронта
агента и перебежчика.

Упиц вновь прочитал полученную шифровку. Рассеялись последние
сомнения. Теперь он был уверен, что добился своего. Если из Карлслуста
в Остбург перебазировалась рация русских, то с ней, конечно,
переместились и ее хозяева. Итак, советская разведка перенацелена на
Остбург.

Группенфюрер облегченно вздохнул.

Вечером его ждал сюрприз.

Адъютант ввел посетителя. Это был человек, на разведку которого
теперь фактически работал Улиц.

- Вы? - только и смог выговорить группенфюрер.

- Как видите, я, - усмехнулся гость. - Полагаю, у вас можно
раздеться?

Упиц, все еще не оправившийся от удивления, кивнул. Посетитель
небрежно бросил на спинку кресла пыльник, швырнул туда же шляпу,
уселся и закурил.

- Ну, - сказал он, выпуская клуб дыма, - как идут наши дела,
дорогой Упиц?

Глава восемнадцатая

Время от времени из далекого Остбурга пробивалась в Москву
тоненькая прерывистая ниточка морзянки. Ее всегда ждали, спешно
расшифровывали. В предельно лаконичных сообщениях Аскер докладывал о
ходе работы. Ему стремились помочь, ориентировали в обстановке,
передавали специальную информацию.

Но последние недели связи не было. Напрасно лучшие радисты
управления вызывали станцию Аскера. Она не отвечала. Генерал Лыков
распорядился, чтобы эфир держали под наблюдением круглосуточно. И
теперь операторы установок сменяли друг друга, не выключая аппаратуры.
Однако все было тщетно. Керимов молчал.

Генерал понимал, сколь многочисленны причины, из-за которых
возможно временное нарушение связи. Могло быть и так, что Керимов
поставлен в положение, при котором не в состоянии выйти на связь в
течение какого-то времени. Обстоятельства, словом, обычные для тех,
кто работает во вражеском тылу. И все же Лыков нервничал, беспокоился,
и это передалось другим работникам, связанным с операцией Керимова.

Лыков снял трубку и позвонил к радистам. Ответил Рыбин, который
последние сутки почти не выходил из аппаратной, - если связь
восстановится, он должен немедленно переговорить с разведчиком; для
таких целей имелся специальный код.

- Молчит, - сказал Рыбин.

- Молчит. - Лыков помедлил. - Так вы в случае чего сразу же
мне...

- Конечно, Сергей Сергеевич, - мягко сказал Рыбин, понимая
состояние начальника.

Лыков положил трубку.

- Дела... - проговорил он.

Трудные выдались дни. Руководство уже дважды вызывало Лыкова: с
операцией в Остбурге следовало торопиться, ибо советская разведка
получала все новые данные, свидетельствовавшие о том, что фашистскими
архивами интересуется не только она. Генерал понимал, что промедление
может дорого обойтись. Но что он мог сделать сейчас? Только ждать.
Ждать и надеяться на своего посланца.

Вновь прогудел телефон. На этот раз о Керимове справлялся
полковник Чистов.

И опять потянулись часы ожидания. Шагая по кабинету, генерал
раздумывал над тем, что могло произойти в Остбурге. Потом усилием воли
заставил себя сесть за стол и заняться бумагами, которые уже давно
принес адъютант.

В шестом часу вечера он встал, запер документы, решив идти к
радистам. Он понимал - там и без него предпринимается все, чтобы
связаться с разведчиком. И все же...

В приемной раздались быстрые шаги. "Рыбин", - подумал генерал.

Дверь распахнулась. Полковник Рыбин, улыбаясь, держал высоко в
руке лист бумаги. Он рассказал: Керимов вышел на связь точно в
установленный час. Перерыв был вызван неисправностью передатчика и
поисками замены негодной детали. Разведчик сообщал об операции на
конспиративной квартире гестапо и об истинной роли Макса Висбаха в
деле с архивами. Тот показал, что тайника в Остбурге нет. Больм
подтвердил показание Висбаха. После разоблачения Висбаха честность
перебежчика Георга Хоманна доказана. Керимов просил учесть это.

Прогудел телефон начальника. Лыков протянул к трубке руку.

- Он уже знает, звонил, - быстро сказал Рыбин.

Лыков кивнул, снял трубку.

- Зайдите ко мне, - сказал начальник.

Генерал Лыков вернулся через полчаса. Он и Рыбин уселись за
маленький столик у окна. Лыков положил перед собой лист бумаги,
похлопал по нему рукой. Это было подготовленное специальной службой
оперативное сообщение. Указывалось: в Берлине отмечено появление Фреда
Теддера, доверенного лица руководителя иностранной разведки. Теддер
был конспиративно принят начальником первого управления абвера,
генералом Эрвином Лахузеном. Затем он исчез.

Сегодня Теддер объявился в Остбурге, где встретился, тоже тайно,
с группенфюрером Гейнцем Упицем. Цель встреч не установлена.

- Неужели архивы? - спросил Рыбин.

- Да. - Лыков кивнул. - Очень может быть.

Как уже говорилось, органы государственной безопасности
Советского Союза получили немало сведений о том, что иностранная
разведка интересуется архивами германской секретной службы, особенно -
архивами, относящимися к Востоку, стремится заполучить их в свои руки.
Имелись данные о настойчивых попытках этой разведки установить контакт
с работниками РСХА и абвера, отмечались встречи представителей двух
разведок, происходившие в нейтральных странах.

И вот, когда на одном из участков деятельности советской разведки
достигнут успех - ценой огромных усилий установлена истина о хранилище
на Эльбе и можно приступать к подготовке операции по изъятию архивов -
на пути майора Керимова и разведчиков, действующих в Карлслусте,
возникло новое препятствие.

Особенно тревожило, что Теддер пошел на такой рискованный шаг,
как приезд во вражескую страну. Видимо, его хозяева форсируют события,
решив завладеть архивами, чего бы это ни стоило.

Лыков вызвал полковника Чистова. Втроем они засели за разработку
плана дальнейших действий. Надо было торопиться.

Глава девятнадцатая

1