Чтение 47–й страницы книги ~Досье "ОДЕССА"~

Наводить справки было еще рано, и Миллер решил часа три поспать, попросил
телефониста разбудить его в половине десятого.

Телефон зазвонил в точно назначенное время, Миллер заказал себе кофе с
булочками. Завтрак прибыл, едва он закончил принимать горячий душ. Сидя за
чашкой кофе, Петер изучал досье. Пять-шесть лиц на снимках он узнал, но
имена были ему незнакомы. Они, сказал он себе, никакого значения не имеют.

Больше всего Миллера интересовала восемнадцатая страница. Человек на
фотографии постарел, изменил прическу, прикрыл верхнюю губу усиками. Но уши
- самая неизменная примета, о чем часто забывают, остались прежними. Не
изменились и нос, глаза, посадка головы.

Фамилия его Миллеру ни о чем не говорила, а вот адрес привлек: квартира,
судя по индексу, в центре города.

Около десяти часов он позвонил в справочную службу города, указанного на
восемнадцатой странице досье, поправил номер телефона привратника
многоквартирного дома, расположенного по указанному адресу - это в самом
деле был дом, где сдавались дорогие квартиры.

Потом Миллер позвонил привратнику и сказал, что никак не может
дозвониться до такого-то жильца, хотя предварительно с ним договорился.
Может быть, испорчен телефон?

Привратник с готовностью сообщил, что "герр директор" или у себя на
заводе, или в загородном доме.

- На каком заводе? - спросил Миллер и, получив ответ, от души
поблагодарил привратника. Узнав в справочной телефон этого завода, он
позвонил директору. Секретарша сообщила, что ее начальник проводит выходные
в загородном доме и вернется в понедельник. Адрес его она давать была не
вправе. Миллер настаивать не стал.

Он узнал местонахождение загородного дома через старого знакомого -
специализировавшегося на промышленных и финансовых делах корреспондента
гамбургской газеты.

Потом Петер уселся в кресло, вгляделся в фотографию Рошманна, перечитал
его новое имя и адрес. Вынув карту ФРГ, Миллер нашел на ней деревушку, где
стоял его загородный дом.

Когда Миллер собрал чемодан, спустился в вестибюль и заплатил по счету,
пошел уже первый час дня. Петер проголодался и, прихватив с собой лишь
чемоданчик с документами, зашел в ресторан отеля, заказал хороший бифштекс.

Петер решил поехать к Рошманну тем же вечером, а встретиться с ним на
другое утро. Бумажка с телефоном адвоката из "Комиссии Z" по-прежнему лежала
у него в кармане. Можно было звонить ему сразу же, но Миллер хотел сначала
заглянуть Рошманну в глаза. К тому же вечером адвокату вряд ли удалось бы
собрать за полчаса взвод полицейских для ареста. Утром сделать это гораздо
легче.

Было уже почти два, когда Миллер вышел из отеля, погрузил чемоданы в
багажник "ягуара", бросил "дипломат" с документами на переднее сиденье и сел
за руль.

"Мерседес", который сопровождал его до выезда из города, а потом свернул
к телефонной будке, он не заметил

- Он уехал, - доложил Маккензен Вервольфу из придорожной телефонной
будки. - Я только что проследил, как он помчался из города на юг.

- Ваше устройство с ним?

- Да, да, - улыбнулся Маккензен. - Стоит на передней подвеске. Километров
через пятьдесят от Миллера живого места не останется.

- Превосходно, - проворковал адвокат из Нюрнберга. - Вы, наверное,
устали, мой дорогой камрад. Вернитесь в город и отдохните.

Маккензен не заставил себя упрашивать. Ведь он со среды по-настоящему не
спал.

Между тем Миллер проехал и пятьдесят километров, и еще сто пятьдесят.
Дело в том, что Маккензен не учел одно обстоятельство. Его взрыватель давно
бы уже сработал, будь он установлен на любом западногерманском автомобиле.
Но "ягуар" - это английская спортивная машина с гораздо более жесткой
подвеской. Когда Миллер мчался во Франкфурт, неровности дороги заставляли
пружины над передними колесами лишь слегка сжиматься. Лампочка разбилась, но
половинки ножовочного полотна не смыкались и не закорачивали цепь. Даже на
самых крупных колдобинах между ними оставался небольшой зазор.

Не подозревая, что жизнь висит на волоске, Миллер за три часа проехал
Мюнстер, Дортмунд, Вецлар и добрался до Гамбурга, а там повернул на
кольцевую дорогу, ведущую в Кенингштейн и густые, занесенные снегом леса
горного хребта Таунус.

ГЛАВА 16

Уже стемнело, когда "ягуар" въехал в небольшой курортный городок у
восточных отрогов горного хребта. Взглянув на карту, Миллер понял, что до
виллы Рошманна не больше двадцати километров. Он решил дальше не ехать,
остановиться на ночлег в ближайшем отеле.

К северу лежали горы, пересеченные шоссе на Лимбург, теперь пустынным под
толстым снежным ковром, что смягчил очертания хребта и укрыл бесконечные
сосновые леса. На главной улице городка переливались огни фонарей, в их
неровном свете можно было различить на холме развалины замка-крепости,
некогда принадлежавшего лордам Фалькенштейнским. Небо было чистое, но, судя
по леденящему ветру, надвигался новый буран.

На углу Гауптштрассе и Франкфуртштрассе Миллер заметил гостиницу под
названием "Парк" и спросил, нет ли свободной комнаты. В курортный городок,
главная достопримечательность которого - минеральный источник, мало кто
ездит зимой, потому незанятых номеров в гостинице было хоть отбавляй.

Швейцар объяснил Петеру, что лучше всего поставить машину на заднем дворе
- на стоянке, окруженной деревьями и кустарниками. Петер принял ванну и
поужинал в старинном трактире под названием "Грюне баум". Подобных в городке
было больше десятка.

За едой беспокойство дало о себе знать. Поднося к губам бокал с вином,
Миллер заметил, что рука дрожит. Отчасти это объяснялось изнеможением и
бессонными ночами, отчасти - запоздалым откликом на "дело", которое Миллер
провернул вместе с Коппелем, а отчасти - изумлением по поводу того, какой
удачей увенчалось его решение спросить у горничной, кто заботился о
печатнике до нее.

Но главное, конечно, состояло в сознании, что грядет завершение столь
трудных и опасных поисков, встреча с ненавистным человеком. К этому
примешивался и страх из-за того, что дело может сорваться.

Петеру вспомнился "доктор" в бадгодесбергском отеле, предупреждавший
держаться подальше от людей из "товарищества", охотник за нацистами из Вены,
который сказал: "Будьте осторожны. Эти люди миндальничать не станут".
Вспоминая прошлое, Миллер размышлял, почему они с ним ничего не сделали. Они
явно знали его настоящее имя (встреча с "доктором" в отеле "Дрезден" это
подтвердила) и вымышленное - Кольб - тоже: Петер раскрыл свои карты, избив
Байера в Штутгарте. И все же Миллер ничего подозрительного не заметил.

Единственное, что не было известно людям "Одессы", - это насколько Петер
преуспел в поисках Рошмана. Возможно, они просто потеряли Миллера или
оставили его в покое, уверенные: пока печатник скрывается, Петер будет
ходить кругами.

Между тем досье с тайными записями Винцера, которые могли бы послужить
материалом для самой сенсационной за последнее десятилетие статьи в
западногерманской прессе, было у него. Петер улыбнулся самому себе, а
проходившая мимо официантка подумала, будто он оказывает знаки внимания ей,
кокетливо на него посмотрела, и Миллер вспомнил о Зиги. В последний раз он
звонил ей из Вены и уже шесть недель не писал. Петер ощутил, что соскучился
по ней как никогда.

Странно, подумал он, но мужчине больше всего бывает нужда женщина, когда
он чего-то боится. А Миллер и впрямь испугался: отчасти уже сделанного, а
отчасти нацистского преступника, будто нарочно затаившегося в горах.

Он отогнал дурные мысли и заказал еще полбутылки вина. Потягивая его,
вновь обдумал свой план. Сначала встреча с Рошманном, потом звонок адвокату
из Людвигсбурга, прибытие полиции, суд на эсэсовцем, пожизненное заключение.
Был бы Миллер человеком покрепче, он убил бы Рошманна собственноручно.

Подумав об этом, Миллер вдруг вспомнил, что у него нет оружия. А вдруг
Рошманн имеет телохранителя? Неужели он живет в загородном доме совершенно
один, уверенный, что под новым именем его никому не найти?

Когда Миллер служил в армии, один из его друзей украл из отделения
военной полиции наручники. Потом, побоявшись, что их найдут у него в
подсумке, подарил наручники Миллеру. Петер сохранил их как память о службе.
Они лежали на дне сундука в его гамбургской квартире.

Был у него и пистолет - небольшой автоматический "зауэр", купленный
совершенно законно: в 1960 году Миллер писал об арестах гамбургских
сутенеров и обзавелся им для защиты от угроз банды Маленького Паули.
Пистолет был заперт в ящике стола, тоже в Гамбурге.

Немного обалдевший от бутылки вина, двойного виски и усталости, Петер
расплатился и вернулся в гостиницу. Он уже собирался позвонить из вестибюля,
но заметил на улице два телефона-автомата и решил, что воспользоваться одним
из них будет безопаснее.

Было почти десять вечера, и он застал Зиги в клубе, где она работала.
Чтобы Зиги расслышала его в шуме оркестра, Петеру пришлось почти кричать.

Прервав поток ее вопросов о том, где был Петер, почему не позвонил
раньше, Миллер сказал, что ему от нее нужно. Зиги начала было отнекиваться,
но нечто в голосе Петера ее остановило.

- С тобой все в порядке? - прокричала она в трубку.

- Да. Но мне нужна твоя помощь. Ради Бога, дорогая, не подведи меня.

- Ладно, я приеду, - помолчав, сказала Зиги. - Скажу, случилось
несчастье. Что-нибудь с близкими родственниками.

- У тебя хватит денег взять напрокат машину?

- Наверное. В крайнем случае займу у подруг.

Миллер дал ей адрес круглосуточного прокатного пункта, которым раньше
пользовался сам.