которым надо считаться. Гжегож всегда был аккуратнее меня, не выносил
беспорядка в доме, привык нормальна питаться и вообще вести нормальный образ
жизни. При нем и мне пришлось бы как-то нормализоваться...
неразговорчива, люблю помолчать над первой чашкой чая, с книжкой перед
носом, потом не торопясь размяться, готовясь к тому, что мне предстоит
делать днем. Сколько времени он сможет терпеть такое? Нет, придется
переломить себя, начать утро с веселого щебетания, потом приняться за
приготовление завтрака, никакой книжки, и придется даже что-то съесть.
Допустим, круассаны всегда ешь с удовольствием, тут особого аппетита не
надо. Постой, а откуда они возьмутся на завтрак, эти круассаны? Сами придут?
Не побежит же Гжегож за ними в магазин. А может, побежит, может, любит такие
утренние пробежки? Эх, не поинтересовалась..
круассаны и на дом, класть на пороге вместе с молоком и газетами.
мне на ленч и есть не хочется, но для него ленч - святое дело, так что или
он злится, или я опять переламываю себя и уже никакого настроения работать.
А потом приходит время обеда. Как, черт возьми, решим мы проблему обеда?
Готовить обед?! Но, с другой стороны, нельзя же вечно шастать по
забегаловкам. Или вот еще проблема. Гжегож работает в конторе, я - дома, так
кому же, как не мне, устроить постирушку? Пусть даже и с помощью стиральной
машины, грязное белье само в нее не залезет, а элементарное чувство
справедливости подсказывает, что надо и совесть иметь...
было не схватилась за телефонную трубку - позвонить Гжегожу и гневно заявить
- не приеду, и речи быть не может! Иначе отравим жизнь друг другу до такой
степени, что потом до конца дней своих будем с отвращением вспоминать
совместно проведенные дни. В нашем возрасте лишь тогда можно вить общее
гнездо, когда один в одиночестве пьет горькую, а вторая в одиночестве льет
горькие слезы. И откуда мне знать, вдруг ни с того ни с сего вскочит у меня
на заднице прыщ, который мне вовсе не хочется обнародовать? Очень хорошо
помнила я, сколько усилий требовалось для того, чтобы скрыть от любимого
кое-какие, скажем так, изъяны красоты, причем было это в молодые годы, а
теперь?
Париже, закончилось рабочее время, и в данный момент Гжегож как раз едет
домой. А потом решила - не стану звонить и отказываться от своего последнего
шанса. Рискну. И посмотрю, что из этого получится...
и ее кузиной, нечего было рассчитывать на его звонок, и я решила пожить с
недельку на Мазурских озерах.
дождь то припускал, то лишь слегка накрапывал, а временами тучи расходились
и сквозь них даже присвечивало солнце. В один из таких моментов просветления
я не выдержала и остановила машину на обочине шоссе, прорезающего густые
леса.
Интересовали грибы, только о них и думала. Раз столько дней шли дожди, грибы
должны пойти обязательно, просто обязаны были! Мазуры вообще славились
грибами, окрестные леса манили со страшной силой. Леса самые подходящие -
смешанные, всюду рассвеченные березами. Так что подберезовики гарантированы,
не исключено, что и красноголовики встретятся, и, глядишь, даже и белые.
чтобы не оставлять машину на виду, на всякий случай развернулась носом к
шоссе, вышла, захлопнула дверцу и отправилась на поиски грибов. Нога уже не
болела, передвигаться я могла свободно, но грибов не нашла. То есть нашла
множество, но не из тех, которые нужно, не было ни желанных подберезовиков,
ни белых. И я повернула обратно к машине.
машин. Мчались они на большой скорости, слишком большой для такого мокрого
шоссе.
сцены. Вторая машина нагнала первую, немного обогнала ее и с размаху
стукнула по левому переднему крылу с такой силой, что столкнула ее с мокрого
шоссе. И не останавливаясь помчалась дальше. Остатки сообразительности
велели мне запомнить номер - WOI (ВОЙ), и в самом деле, только завыть и
оставалось, 3244.
к озеру, не перевернулась - наверное, водитель инстинктивно притормозил, у
озера врезалась в густые кусты можжевельника и, зацепившись за последний,
зависла над самой водой. Ну, не совсем над самой, метрах в трех от круто
уходящего вниз берега озера. А по лесу эхо все еще повторяло на разные лады
грохот удара.
преодолела эти пятьдесят метров.
откосом, зацепившись бампером за куст можжевельника. Передние колеса. почти
повисли в воздухе, задние медленно скользили вниз по склону. Похоже, в этом
месте озеро было глубоким, вода чистая, и через нее видно, как дно тоже
круто уходит в глубину. Водитель находился в машине. Если не вылезет из нее
- через несколько минут рухнет в озеро вместе с машиной и утонет. Выйти же
не может, ведь любое движение ускорит падение машины в озеро, разве что
выпрыгнет одним прыжком. Хотя и это вряд ли его спасет, даже открыть
запертую дверцу машины и то опасно, висит на честном слове.
я бросила на водителя внутри машины, и у меня перехватило дыхание.
водителя, откинув голову на подголовник, и, по всей видимости, была без
сознания. Наверное, при столкновении ударилась головой об оконную раму.
Двигатель заглох. Видимо, Мизюня успела одной ногой нажать на тормоз, а
перенести вторую на сцепление уже не смогла. Окаменев, уставилась я на нее и
не верила своим глазам.
съехал на бок, и я увидела то, чему глаза отказывались поверить.
отдельные волосики, может, штук пятнадцать, не больше. Впечатление
усугублялось розовым цветом жизнерадостной поросячьей кожицы, ужасно! Нет,
лысая голова решительно не делала Мизюню красивее.
Мизюня посрамлена, наконец-то я знаю, что голова ей отравляет жизнь, и
пожалуй похлеще, чем мне - моя!
сделать над собой усилие, чтобы заставить заработать рассудок, зато он
включился сразу на полную мощность.
навсегда избавлюсь от нее. Погибнет она не от моей руки, я ей ничего не
сделала, пальцем не тронула, и тем не менее она погибнет. Божья кара! И даже
не стану испытывать угрызений совести из-за того, что могла спасти ее и не
спасла. Просто, не могла. Даже лопни я от собственного благородства, не в
моих силах что-либо сделать. Попытайся я ее вытащить - и машина сорвется в
озеро, ведь держится на одном волоске, прикоснуться к ней нельзя. Эта
идиотка потеряла сознание, так что не может подключиться к собственному
спасению. Вот если бы я обладала нечеловеческой силой и могла одним рывком
вытащить ее... Подождать, когда свалится в озеро, и потом попытаться извлечь
ее? Плавать не умею, потонем обе.
старая! Много мне пользы от того, что Мизюня лысая, что я узнала ее тайну.
Что с того? Похоронят ее наверняка в парике. Может, она и рада помереть,
представляю, сколько горя доставляет ей лысина, теперь отмучилась, а жаль,
надо бы подольше мучиться. Нет, я не согласна, не дам ей так просто уйти из
жизни!
время ей положено сражаться с уголовным кодексом Соединенных Штатов, а не
путешествовать по Мазурам. Прав Гжегож, достаточно побряцать денежками - и
уже крылышки выросли, и уже порхает, зараза! Ну так вот, пусть порхает с
лысой башкой, пусть светит лысиной, пусть все узнают и пусть мучается! Не в
моем характере пассивно наблюдать за тем, как Мизюня снова берет верх.
соображать, что тут можно сделать. Шоссе пустое, никто не проезжает мимо.
Озеро пусто, никто не плывет по нему. Впрочем, даже если бы кто и плыл в
отдалении, не стала бы я орать, призывая на помощь, ибо даже от крика машина
с Мизюней могла сорваться. К "мерседесу" вообще лучше не прикасаться. Вот
если бы удалось немного оттащить его назад... Хотя бы вон туда, на ровный
берег, оттащить с откоса. Там он уже будет стоять на всех четырех колесах,
не свалится. Кажется, у меня был буксирный трос...
операции. Так, на "мерседесе" сзади обнаружился крюк, за который цепляется
буксир. Очень хорошо, это облегчает мою задачу. Подъехала на своей машине и
развернула ее поперек, как можно ближе к "мерседесу". Вытащила из багажника
трос и, стараясь не дышать, надела петлю на крючок Мизюниной машины.
замерла на четвереньках. Нет, удержался. Вернулась к своей "тойоте". Не было
времени выставить на шоссе положенные дорожные знаки, надеюсь, еще какое-то
время шоссе останется пустынным. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь придурок
врезался в меня во время маневров! По закону наибольшей пакости ведь всегда
так бывает: когда не надо, шоссе забито транспортом, а когда потребуется -