Рыжего, договорились назавтра отмазать от кавказцев за пятьдесят процентов
солидного Торгаша. Отдых перемежался с делами, дела - с отдыхом. Словом,
вечер шел хорошо. Но настроение у Лобана было скверным.
неспроста! Из-за той бабы на Волгоградке все это...
понимал, что именно не лезет - то ли водка, то ли фанта.
губу, что означало крайнюю степень удивления.
вообще не подписался бы на это дело!
выплеснулась наружу, залив грязный пластик с кучками сигаретного пепла.
одно к другому?
А теперь Маз и Татарин в земле, и какой-то лось заходил пару раз в
"Миранду", меня спрашивал. Чую, скоро и мне пиздец!
чем-то гадким. Наверное, оттого, что он не удержался и залез Верке в трусы.
лопнуло, а Маз три штуки закрысятил, за это его Савелий и пришил! Слышь, а
он крутой, Савелий... Ему человека завалить ничего не стоит! И бригаду себе
подобрал - дай боже... Конченые отморозки, голодные, злые... Если он
прикажет, любого на куски порежут! Его, по-моему, сам Директор побаивается!
о стол и нюхал, снова тер и опять нюхал.
делать будем?
напомнил им, что уже начало первого ночи, что заведение закрывается и в зале
давно уже никого не осталось, Лобан вскинул голову и вонзил в него бешеный
взгляд.
стало мертвенно-белым.
равно делать тут больше нечего... Пойдем погуляем!
стула. Обнявшись, кенты направились к выходу. Протаранив какой-то непонятный
стол и непонятную бабу со шваброй, они громыхнули стеклянной дверью.
Вывалились на улицу. Зашибись. Догоняйло тут же развернулся лицом к
заведению и расстегнул брюки, чтобы отлить на дверь.
мире места лучше и роднее, точно так же, как и не было песни лучше и роднее
этой... как ее...
Нельзяаа!! Потому что нельзяаа...
вступил вместе с ним:
тетку с сумками, торчавшую на остановке. Остановили влюбленную парочку у
магазина. Пока Догоняйло катал ногами парня, Лобан припер девушку к стенке и
сделал ей интеллигентное предложение. Наверное, предложение не прошло,
потому что он помнил, как бил ее по щекам, как она вырвалась и бросилась
бежать, а он свистел и улюлюкал вслед.
выше. Они были гордые, смелые и сильные. Потому что улица принадлежала им, и
город принадлежал им, и страна тоже принадлежала им. Они были хозяевами
своей страны. И хозяевами жизни.
сделаем? Лобан согласно кивнул головой:
развернулись, как в кино, и пошли навстречу неизвестному лоху. Лобан сперва
засомневался, поскольку лох оказался громадным мужиком, не вызывающим
желания затевать с ним драку.
кастет, и Лобан, следуя приемам нехитрой тактики уличных драк, стал обходить
мужика справа.
Догоняйло мастерски работал кастетом. Раз! - и тыква потекла или совсем
лопнула... А глупый мужик стоял себе, как баран, явно не понимая, что его
ждет.
смысл фразы. Он увидел, как Догоняйло и этот мужик одновременно дернулись, и
в следующее мгновение раздался отчетливый тошнотворный хруст. Но хрустел
почему-то не череп, а - рука. Рука Догоняйло. Мужик держал ее за предплечье,
аккуратно сворачивая кисть, в то время как сам Догоняйло корчился где-то
внизу, захлебываясь в утробном вое.
Бесформенная фигура отлетела к мусорным бакам и распласталась на мокрой
мостовой.
своим обликом он напоминал разъяренного, поднятого из берлоги медведя.
отдыхе? А вот перо он всегда таскал, на всякий случай.
уверенности не прибавило: все равно что с обрезом одностволки против
танка...
надежду.
появилась надежда, что все обойдется. - Пойдем, поговорим по душам...
подъемного крана, потащила на огороженный квадрат стройки. Лобан скосил
глаза вверх. Огромный мужик разглядывал его с отстраненной брезгливостью,
как филин прижатую когтистой лапой крысу.
несколько смятых стодолларовых купюр. - Если мало, я еще принесу...
предложением не заинтересовался.
нарушил это непреложное правило.
тащил в бойлерную. Да. Белый полушубок. Она не успела закричать. Да. Били по
спине, груди, животу, он сам и бил. Нет, он не помнил, сколько раз. В почки.
Да. В солнечное сплетение. Да, это он говорил ей: "На мужниных кишках висеть
будешь". Да. Да. Он снял колготки, трусы, сапоги... Да. Он первым, потом
Маз... Да...
ударом. В темноте пустыря лицо мужика казалось ужасающей маской смерти. Да.
Да. Да. Лобан каждый раз падал в грязь, и каждый раз он его поднимал и снова
спрашивал: "А помнишь?.." Да! Да!.. Лобан давно распростился с собственными
яйцами и почками, свободно болтались перебитые ребра, от дикой боли он
несколько раз обоссал штаны и чуть не перекусил надвое язык. Да!! Да!!
в лицо. Он размеренно выколачивал из Лобана жизнь, как пыль из ковра. Сам
Лобан делал это много раз, но тогда он отнимал жизнь у других, а рядом
одобрительно гудели дружки. Теперь жизнь по каплям забирали у него. Рядом
никого не было, братва осталась далеко, Догоняйло отдает концы под мусорными
баками, здесь только пустырь, луна и забитые сваи... И свежий чистый воздух,
которым не надышишься...
еще удар, и - все, конец, кранты. - Я больше никогда не буду. Я лучше отсижу
сколько надо... Только оставь...
сигарету, бросил в рот, поднес зажигалку... Но не прикурил. Бросил короткий
взгляд на бесформенное тело, пожевал сигарету.
Отвечай, а то хуже будет! И правду!
не интересовал правильный ответ - его устраивал любой. И Лобан был не в том
состоянии, чтобы выбирать, какое слово лучше.
подбородок, второй за затылок.
Флинт Эрик
Березин Федор
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Каменистый Артем
Прозоров Александр