жизнь, шепча на ушко: "А ты знаешь, что о тебе вчера на труде девчонки
говорили?", она отвечала: "Не знаю и знать не хочу!"
школы. У обоих родители работали до позднего вечера, и часто они
засиживались в гостях друг у друга, вместе делали уроки, смотрели телевизор,
иногда просто читали, сидя рядышком на диване. В сложном переходном возрасте
девочки стали тихо сходить с ума. Не все, конечно, но маленькая группа
активисток серьезно влияла на остальных, нормальных.
груди, составляли какие-то таблицы и графики, вычисляли, кто первая
красавица, кто вторая, третья, и так далее. Озабоченность параметрами
внешности постепенно перерастала в массовый психоз. Ксюша оставалась
единственной, не внесенной в конкурсный график. Она не давала себя измерять,
и однажды, в восьмом классе, это было сделано насильно. Именно Наташка
Трацук, активистка общественного психоза, хитростью задержала ее в
раздевалке после физкультуры. Кроме Наташки, было еще двое, тоже активистки,
началось все с баловства, с игры. Ксюше с хихиканьем и прибаутками скрутили
руки, шарфом завязали рот и стали сантиметром обмерять, как будто собирались
шить платье. Потом холодная стальная линейка была прижата к ее носу, и как
будто нечаянно острым углом ей поцарапали до крови кожу под глазом.
похлопала ее по плечу и сообщила:
спросила Ксюша.
самая красивая?
она оказывалась на последнем месте.
мечта поэта. В рыболовном магазине червяки продаются, я, пожалуй, куплю
грамм сто и насыплю ей за шиворот. - Ни в коем случае! - испугалась Ксюша.
грохотом ходили дядьки в оранжевых жилетах, перекликались матом и сшибали
огромные сосульки. Ксюша и Митя шли страшно медленно, потому что корчились
от смеха. Они промокли насквозь, замерзли, но все кружили по соседним
дворам, не решаясь идти домой. Сквозь смех они случайно поцеловались,
впервые по-настоящему, в губы, и после этого обоим было страшно оказаться
вдвоем у кого-нибудь дома, но и расставаться не хотелось.
Вместе готовились к экзаменам. Митя поступил, а Ксюша недобрала баллов. Сдав
экзамены, Митя поехал с родителями на Кипр. Ксюша осталась в Москве, у ее
родителей не хватало денег на еду.
усталость все сильней чувствовала, как ускользает от нее то, ради чего она
жила на свете, ее счастливая, ясная, детская любовь. У Мити совершенно не
было времени. Когда она звонила, он разговаривал сухо, отрывисто, говорил,
что страшно занят, в какой-то момент она обратила внимание, что сам он ей с
сентября не позвонил ни разу.
может, она, вспомнив, что у него осталась какая-то ее книжка, веселым
голосом попросила ее вернуть.
милостиво позволил ей зайти.
Она с мучительной улыбкой спросила, не угостит ли чаем.
на часы, на телефон, курил, покашливал. Она пыталась разговорить его,
задавала вопросы, он отвечал коротко, иногда вообще не отвечал, не слышал ее
и, наверное, не видел. Повисали долгие, невыносимые паузы Ксюше хотелось
встать и уйти, но она не могла наглядеться на него и наконец решилась
спросить:
произнес неприятным высоким голосом:
комнату, по дороге опрокинув стул, и шарахнул дверью. Ксюша знала, что
именно сейчас надо уйти, исчезнуть, не прощаясь, но как будто примерзла к
кухонной лавке и мелкими быстрыми глотками прихлебывала жидкий чай. Он
вернулся, едва волоча ноги, тяжело опустился на табуретку, закурил. Он
выглядел таким несчастным, что Ксюша не удержалась, встала и погладила его
по голове.
предупредила. Мало ли, какие у человека могут быть дела.
отстранилась, застегнула пуговку на блузке, поправила волосы, широко,
ласково улыбнулась и сказала:
колени, и через несколько минут они оказались в его комнате, на скрипучей
узкой тахтенке.
спешил, раньше ничего такого не было у них, только целовались, обнимались,
оба сопели, но запретной черты не решались переступить. А тут вдруг, когда,
казалось, все кончено, он раздевал ее, торопливо деловито, как будто мстил
ей, непонятно за что.
молчания, Ксюша прошептала:
влажным лицом.
не выясняй с мужчинами отношения, никогда не обвиняй. Это бесит, понимаешь?
пружинисто спрыгнул с кровати, вышел из комнаты и хлопнул дверью. Ксюша
стала быстро, бестолково одеваться, никак не могла попасть в рукав блузки,
обнаружила, что в спешке он оторвал ей пуговицу на джинсах, наконец кое-как
привела себя в порядок, пригладила встрепанные волосы, вышла, увидела, что
он сидит на кухне в полосатом махровом халате и курит.
не обвиняй. Будь легкой, веселой, надменной, не смотри жалобными глазами и
никому никогда не вешайся на шею. Будь холодной загадочной стервой. Впрочем,
у тебя это вряд ли получится.
сейчас именно жалобные, умоляющие, и вот-вот хлынут слезы, но вместо того,
чтобы заплакать, громко рассмеялась.
смех, - будь нежным, ласковым, и умоляю тебя, не кури столько, это очень
вредно для здоровья. Ешь побольше фруктов и овощей, делай гимнастику по
утрам. Все, пока, мой хороший. Не грусти.
приходила, и явился к ней днем, когда она отсыпалась после ночного дежурства
в больнице. Родителей не было, и все повторилось, но уже не так торопливо и
грубо.
языка готовы были сорваться вопросы: "Митя, она тебя бросила? А что будет,
если она вернется?", Ксюша начинала хохотать. Смехом она заменяла и все
прочие, важные для нее слова: "Митенька, я тебя очень люблю, не уходи, я
умру без тебя..."
удивлялся он.
подпрыгивало к горлу. Он летел к телефону, сшибая все на своем пути. Потом
она всматривалась в его лицо и вздыхала про себя с облегчением: "Уф,
пронесло..."
это скучно, к тому же проклятый телефон сводит с ума.
дорогие, на вечерний сеанс, на американский боевик со спецэффектами, о
котором говорила вся Москва. Митя сказал, что встретятся они у памятника, за
пять минут до начала.
Потом, когда совсем окоченела, решилась позвонить ему из автомата.
Посняков Андрей
Березин Федор
Шилова Юлия
Емилина Ника
Орлов Алекс
Контровский Владимир