- Нет, я хорошо помню, - уверенно заявил Насадный. - Первая, это когда
претерпевших физиологические изменения приматов стали называть летариями...
- Как называли? - учитель насторожился.
- Просто летариями, то есть не имеющими возрождения, людьми с разовой
душой. Это когда она умирает вместе с телом. Сейчас их редко так называют,
потому что на второй стадии развития стали называть дарвинами. После того
как их соплеменник Дарвин поведал миру о происхождении летариев. Но все они
- изгои, которыми управляют кощеи.
- Это любопытно! - с затаенным страхом произнес учитель. - Что-то я таких
терминов не слышал... А кто их так называет? Ты?
- Не только я - все остальные люди, которые имеют божественную природу и
способности к возрождению. Но те из них, кто еще может отличать летария от
дарвина, а гоя от изгоя.
- Ты что же, считаешь, есть два вида людей на земле?
- Ну, разумеется!
- Гои? А это кто такие?
- Гои! Люди с бессмертной душой.
- Да! - учитель походил по классу, пряча два одновременных чувства -
любопытство и страх. - А как же, по-твоему, появились... гои? Бог слепил из
глины?
- Нет, они существовали изначально, со всем живым и неживым миром, - не
сообразуясь с реальностью, начал рассказывать Святослав. - Они земные. А
суть их эволюции состояла... не в развитии физиологии или разума. Они были
такие же, как мы десятки миллионов лет назад, и никак не изменялись, а
разум был намного выше... Только мозг находился в жидком состоянии. Это и
называется состояние хаоса. И хаос - это вовсе не плохо, просто иное
состояние мыслящих существ. Вся информация о мире заложена в мозг от
рождения...
- Что? И не нужно учиться? - не преминул заметить учитель.
- Жидкий мозг не имеет коры и потому не способен накапливать информацию.
Впрочем, она и не требовалась. Гои были как боги и знали все...
- И что же потом с ними случилось?
- На землю упал огромный метеорит, отчего земная ось изменила положение и
началось одно из древнейших оледенении. Люди отступали, пока не оказались в
метеоритном кратере. Там в самом деле был рай земной: буйная
растительность, обилие дармовой пищи, прекрасные ландшафты с лесами,
реками, водопадами, озерами... И вечное тепло, поскольку метеорит состоял
из солнечного вещества, источающего соответствующую энергию. Излучение было
когда-то настолько сильным, что оказало влияние на все живые организмы.
Изменился мозг многих млекопитающих, и особенно сильно - у людей. Оно и
сейчас есть, но воздействие излучения ослабло в тысячи раз... Мозг их
сгустился, затвердел и стал способен накапливать информацию, а одновременно
- утрачивать божественный хаос...
- И что же? - шалея, переспросил учитель. - Эти твои гои и сейчас
существуют?
- Мир многообразен, - охотно пояснил Святослав, - представьте себе, если бы
он состоял из одних земноводных дарвинов? Все бы давно пришло в дикое
состояние или вовсе умерло. Гоев меньше, но они существуют как противовес
людям, произошедшим от приматов всего десять тысяч лет назад. Гои когда-то
совершили историческую ошибку - начали использовать их... полагаю, еще в
стадии питекантропа, как рабочий скот. Потом как рабов. И называли их
летариями. Они были управляемы, хорошо трудились и отличались, например, от
волов, буйволиц и лошадей. Но их можно понять; древние люди, как и мы ныне,
считали, что вся природа создана для их блага. Но после определенного
эволюционного периода и заимствованного у человека опыта, летарии
объединились и принесли много хлопот своим господам. Кстати, они
эволюционируют и до сих пор. Так что не исключено: со временем летарии тоже
обретут божественное начало, а души их - способность к возрождению. Но это
очень долгий процесс, и прежде пройдет не один миллион лет...
В классе была полнейшая тишина. Одни слушали с невероятным любопытством,
другие - с ужасом.
- Ты считаешь, пролетарии... это и есть летарии, произошедшие от приматов?
- Учитель сидел бледный и потный.
Насадный даже не почувствовал провокационного вопроса, и, возможно, учитель
сделал это не умышленно...
- Это вовсе не обязательно. Летарии всегда использовали божественную
природу гоев и внушали им мысль о равенстве и единообразии человеческой
природы. Но при этом всегда стремились властвовать над последними,
управлять ими. И это их главное отличие - жажда власти. Власть дает
обманчивое ощущение вечности души, потому дарвины достигают ее любой ценой
и революция - только один из способов...
- Замолчи! - не владея собой, крикнул учитель.
- Вы же просили рассказать об эволюции...
- Да, просил! Но ты несешь Бог весть что! Где... От кого ты все это
услышал?
- В эвакуации я учился в школе, - привычно ответил Святослав.
- Уходи! Прочь! Вон из класса! - закричал учитель и замахал руками.
Он ушел, забыв свой портфель в парте, и до конца дня бродил по городу под
впечатлением воспоминаний и совершенно не замечал, что происходит вокруг, и
не думал о будущем. Когда же с сумерками вернулся домой, обнаружил в своей
коммунальной квартире обеспокоенную мать и людей в темно-синих шинелях.
Арестовали сначала обоих, но мать через два дня выпустили, а Святослава
продержали в Крестах больше месяца. Сначала он решил, что донес учитель
биологии, однако через несколько дней арестовали и его. В основном
допытывались, где Насадный был в эвакуации, в какой школе учился и кто ему
открыл теорию, пересказанную на уроке.
Дорога, по которой Святослав ехал в эвакуацию, не запомнилась вообще, и ему
до сих пор казалось, что группу детей, собранную с улиц, вывезли из Питера
на трамвае. Обратный путь отпечатался в сознании в виде каких-то вокзалов,
где получали кипяток, набираемый в термос, еще был густой пар в морозном
воздухе, безногий калека, пляшущий на ягодицах и прихлопывающий
деревяшками, туманное солнце над заснеженной землей, немецкая речь в
колонне пленных, костистый старик в островерхой рысьей шапке и еще чьи-то
руки, резкий запах сгоревшей буксы и множество мелких, ничего не значащих
деталей, рассыпанных, как стекляшки из разбитого калейдоскопа. Поезд
двигался медленно, подолгу стоял, и окна были настолько заморожены, что не
хватало дыхания, чтобы отогреть хотя бы глазок.
И место, где он прожил два года, запомнилось по одной только яркой примете,
в точности повторяющей давнее сновидение: забытый сад, высокие, старые
деревья и крупные плоды, которых никто никогда не пробовал. Остальное будто
растворялось в ощущениях, красках, отдельных фразах _и словах,
произнесенных кем-то невидимым. Цепкая детская память словно отказывала,
когда он пытался вспомнить подробности блокадной и эвакуационной жизни.
После нескольких очных ставок учителя биологии освободили, однако лишили
права работать в школе. Потом Насадного несколько дней не тревожили и
разрешили даже свидание с матерью, которая все это время хлопотала об
освобождении сына, ибо по закону арестовать могли только с четырнадцати
лет, а Святослав еще не достиг такого возраста. Мать и сообщила, что
следователь сильно заболел, попал в больницу и теперь, наверное, будет
другой. Ему же было все равно, поскольку тюремная жизнь, лишение свободы
никак на него не действовали. Это сильно возмущало всех следователей, кто с
ним хотя бы раз беседовал, а некоторых вообще выводило из себя, и они
начинали кричать, что он маленький и злобный враг народа и что его
обязательно сгноят в лагерях.
Через месяц Насадного этапировали в Москву и здесь за него действительно
принялся другой следователь, совсем не строгий, как прежние, внимательный и
обходительный. Он даже не допрашивал, а просто дружески беседовал, угощал
чаем и печеньем, иногда приносил мороженое и успокаивал, что все обойдется
Березин Федор
Пехов Алексей
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Корнев Павел