катили в крайнем левом ряду, откуда можно было сделать крутой маневр и уйти
от преследования, да и подальше от милиции, обычно пасущей у тротуаров. Все
было тихо и спокойно, как всегда в поздний час, хотя милиции на улицах было
очень много, пешей и моторизованной. Кажется, никаких массовых проверок
транспорта и никакого особого оживления. Дара перебралась сначала в средний
ряд, потом и вовсе осмелела, рыская, как таксист, вдоль тротуаров. Стражи
порядка совершенно не реагировали. С Садового они повернули на проспект
Мира, поближе к месту "преступления",- результат был тот же. Мамонт был
совершенно обескуражен: с момента похищения Зямщица прошло около трех часов!
Времени на раскачку, на передачу ориентировки, тем более при таком
количестве милиции на улицах, хватало - могли уже сорок раз остановить. Но
ни один не сделал даже попытки. Вишневый "Москвич" никого не интересовал...
Мамонт сам сел за руль, решив, что Дара отводит милиции глаза, и около часа
мотался по быстро пустеющим улицам. Кроме голосующих припозднившихся
прохожих, никто их не замечал. Либо Арчеладзе не получил информации о
похищении, равно как и генерал-"пожарник", либо эта беззаботная тишина
означала, что Зямщиц никому не нужен. Мамонт остановился неподалеку от дома,
где жил Арчеладзе, и попросил Дару позвонить ему по радиотелефону. Телефон
полковника не отвечал или был отключен.
встречу, важную информацию.
посоветуете, как это сделать?
телефону,- настойчиво потребовала она.
утром.
предложил дежурный.
Зямщиц?
кажется, им звонят об этом уже не первый раз.
совершим еще одну кражу. Это наша ночь! Воровская!
разработка, наблюдение, охрана и вообще все, что касается Зямщица,- это
частное дело Арчеладзе и его непосредственного шефа-генерала. Поскольку
между ними нет никаких деловых отношений, как уверял горбоносый наблюдатель,
значит, каждый из них занимался сам по себе. Возможно, потому они и не
находили общего языка. Оба вцепились в странную историю, приключившуюся с
Зямщицем на Урале, обставили больного кордонами, гипнотизерами, и каждый
теперь отрабатывает возможность поехать с ним в горы и с помощью
какого-нибудь парапсихолога-лозоходца заставить его показать пещеры. Но
Арчеладзе прилепился к этому делу позже, когда генерал-"пожарник" через
старшего Зямщица уже вошел в контакт с Кристофером Фричем и наверняка с
фирмой "Валькирия". Поэтому и все встречи носят частный характер, и даже
профессиональные разведчики, вроде горбоносого, ползают под окнами на
правительственной даче по личному и частному поручению. Потому и с миной в
кармане...
играет главную, ведущую роль, полковник вынужден плестись в хвосте, собирать
инфор-мацию через своих агентов, наблюдать и подслушивать. Однако это
унизительное дело ни о чем не говорило. Арчеладзе в нужный момент мог
совершить рывок и обойти соперника. Высокопоставленный патрон всегда его
прикроет, ибо наверняка посвящен в действия начальника специального отдела.
исчезнувшей части золотою запаса, занимался неизвестно чем, но только не
прямыми обязанностями. Арчеладзе гонялся за мифическими сокровищами и как бы
игнорировал реальную тысячу тонн золота, похищенного из государственных
хранилищ.
никуда не исчезало? Казна остается на месте, под надежной охраной, но как бы
уже большая ее часть не принадлежит государству. Интернационал отсчитал свое
и оставил на хранение до поры до времени. Перебросить такую массу золота
очень хлопотно, да и не нужно: кто знает, на какие цели потом оно
потребуется?
золотом. Вот кто был нужен Мамонту! А он, этот Распорядитель, существовал в
реальном человеческом образе. Это не Кристофер Фрич и даже не его отец, но
они были связаны с ним, как, впрочем, и фирма "Валькирия". По логике вещей
после разгрома и краха на Урале, после гибели вертолета со всем руководством
фирма должна была умереть. А она продолжала жить, будто ничего не случилось,
и даже не сменила вывески, не переформировалась. И, судя по переговорам
Кристофера с генералом, готовится к новой экспедиции.
целей. Интернационал знал толк в символике, назвав свое детище именем
всемогущей и незримой женщины...
но Дара не услышала. Откинувшись на спинку сиденья с подголовником, она
спала, и лицо ее отчего-то было печальным. Он медленно остановил машину в
самом начале улицы Рокотова и облокотился на руль. Он хотел дать ей поспать,
а заодно и подремать самому - время позволяло, но едва выключил двигатель,
как Дара встрепенулась:
Мамонт.- Думал о Валькирии, а смотрел на тебя.
Автофургон стоял на прежнем месте перед детской площадкой, заслоненной
деревьями. Запчасти и инструменты были по-хозяйски убраны, двигатель накрыт
капотом и куском брезента. Мамонт рассчитывал, что в ночное время на посту
может находиться не более двух человек: трем в "морозильнике" было бы
тесновато.
объект за окнами квартиры развлекается с дамой. Независимо от их подготовки
и профессионализма, в подсознание забивается совершенно определенный сигнал,
некий звуковой ряд, возбуждающий страсть более сильную, чем вид обнаженной
женщины. Нечто подобное Мамонт только что испытал, глядя на спящую Дару...
входить в зону видимости было преждевременно. Тем более не исключено, что
еще один наблюдатель стоит где-нибудь на лестничной площадке в подъезде
дома. Площадь между домами, высвеченная двумя неяркими фонарями на детской
площадке да несколькими лампочками у подъездов, была совершенно безлюдной.
того, как я подъеду и поставлю машину возле него
будет душно, жарко и одиноко.
углу, помахала рукой. Обходным путем Мамонт вернулся к машине, не скрываясь,
открыто въехал во двор и остановился около автофургона. Он запер дверцы,
вернее, сделал вид, что запирает, обошел машину, с тоской посмотрел на
вдавленный капот и не спеша направился в подъезд близлежащего дома.
Неосвещенный стеклянный фонарь подъезда был очень удобным местом для
наблюдения. В пятнадцати метрах отчетливо видны задние дверцы фургона, за
детской площадкой- окна квартиры номер тридцать пять, темные и безжизненные,
а правее- подъезд, куда вошла Дара.
встряхнула волосы и, медленно спустившись по ступеням, встала на детской
площадке, чуть в стороне от желтого фонаря, мерцающего среди ветвей.
Стремительным рывком она скинула плащ и осталась в одном купальнике. Мамонт
затаил дыхание: для того чтобы выманить сатанеющих от тоски парней из
автофургона, это было слишком...
на скамейку и стала танцевать. Это было что-то среднее между цыганским и
индийским танцем. Ее смуглое тело светилось в золотистом ореоле, искрились
летающие черные волосы и взвивались к небу тонкие, гибкие руки. Незримым
движением она подхватывала листья со скамейки, и над головой распускала
желтый, блестящий фейерверк.
внимания дверцы фургона. Похоже, Дара дразнила напрасно: пингвины на
створках тупо пялились друг на друга, и закрадывалось подозрение, что за
ними никого нет. Мамонт тихо выбрался из подъезда и стал возле автофургона,
приложив ладони к его стенке. Любое движение внутри обязательно бы отдалось
на металлическом корпусе, однако кроме легкой и едва уловимой вибрации, он
ничего не почувствовал- похоже, там работал вентилятор. И вдруг откуда-то
сбоку пахнуло табачным дымом! Мамонт не курил уже больше месяца и этот запах
улавливал мгновенно. Он сделал два шага к подножке автомобиля и заметил на
Корнев Павел
Самойлова Елена
Ильин Андрей
Русанов Владислав
Каргалов Вадим
Шилова Юлия